— Ты был прав в одном, — сказал я ему. — Смешав греческую и египетскую религии, можно получить огромную мощь. И я рад, что ты познакомил меня с моими новыми друзьями. Мы продолжим общаться и взаимодействовать между нашими мирами.

— Перси Джексон, послушай…

— Но есть разница между тем, делишься ты этим или просто воруешь, — подвел итог я. — И у тебя завалялось кое-что, что принадлежит мне.

Он попытался что-то сказать. Однако я сунул руку прямо ему в рот.

Звучит противно? Подождите, все еще впереди.

Что-то направляло меня — может, интуиция Нехбет, или же мои собственные инстинкты. Мои пальцы сомкнулись на маленькой заостренной вещице, торчавшей из задней стенки глотки Сетне, и я резко выдернул ее наружу: мою шариковую ручку, Анаклузмос.

Я словно вытащил затычку из шины. Изо рта Сетне начала выплескиваться магия: разноцветный поток иероглифического света.

«НАЗАД!» — завопила Нехбет в моем разуме. Аннабет выкрикнула то же самое вслух.

Я отошел от круга. Сетне корчился и вертелся, пока вся магия, которую он пытался поглотить, рвалась наружу отвратительным потоком. Я слышал о людях, которые «блевали радугой», потому что увидели нечто нуоченьмилое.

Позвольте кое-что прояснить: наблюдать за тем, как кто-то действительно блюет радугой… в общем, ничего милого в этом нет.

Аннабет с Сейди в унисон выкрикивали магические команды. Облако магии утолщилось вокруг круга, окружая Сетне, который усыхал на глазах. Корона Птолемея скатилась с его головы. Картер подошел поближе и замахнулся своей светящейся веревкой.

Как только она коснулась Сетне, меня ослепила вспышка света.

Когда я снова смог открыть глаза, Сетне и веревки уже не было. Никакого вихрящегося магического света. Богиня грифов покинула мой разум. Во рту больше не стоял привкус мертвой гиены.

Мы с Аннабет и Кейнами стояли в неровном кругу, вытаращившись на корону Птолемея, которая лежала в грязи на боку. Рядом с ней валялась пластиковая безделушка размером с гусиное яйцо.

Я подобрал ее.

Внутри снежного шарика была навеки запечатлена миниатюрная копия Губернаторского острова. И по нему то бегал, то плавал, пытаясь убежать от фальшивых снежинок, человек в фиолетовом тренче размером с термита.

Сетне все-таки сделал Губернаторский остров своей вечной обителью.

Он оказался пленником дешевого пластмассового сувенира.

Час спустя мы сидели на парапетах старой крепости, наблюдая за тем, как над побережьем Нью-Джерси садится солнце. Мне достался сырный сэндвич и ледяная Рибена из громадного запаса фастфуда Сейди (вкупе с парочкой обезболивающих), поэтому я чувствовал себя достаточно храбрым для того, чтобы узнать обо всем произошедшем.

— Может, кто-нибудь пояснит, что там все-таки произошло? — попросил я.

Аннабет взяла мою ладонь в свою.

— Мы победили, Рыбьи мозги.

— Да, но… — я жестом указал на снежный шарик, которым теперь восхищался Картер. — Как?

Картер потряс шарик. Внутри завихрился фальшивый снег. Может, тут в игру вступило мое воображение, но я мог поклясться, как Сетне пищал под водой, отправляясь в головокружительный тур по его новой крошечной тюрьме.

— Полагаю, идея снежного шарика застряла у меня в голове, — сказал Картер. — Когда я замахнулся веревкой и активировал ловушку, магия воспользовалась тем, о чем я думал. В общем, из Сетне получится отличное пресс-папье.

Сейди фыркнула, чуть не разлив свою Рибену.

— Бедный маленький Сетне — навеки застрял на столе Картера, вынужденный часами наблюдать за его скучными исследованиями. Было бы гуманнее позволить Аммит поглотить его душу.

Не знаю, что это был за Аммит, но в моей жизни душепоглощающих монстров уже хватало по горло.

— Так ловушка сработала, — сказал я, вероятно, выдав нечто очевидное. — Мне все детали и не нужны…

— Это хорошо, — заметила Аннабет. — Думаю, насчет этого мы все согласимся.

— … но я должен кое-что узнать, — я указал на Сейди. — Что ты такого нашептала Аннабет, что превратила ее в мага?

Девочки обменялись улыбками.

— Я открыла Аннабет свое тайное имя, — сказала Сейди.

— Твое что, еще раз? — переспросил я.

— Его называют рен, — объяснила Сейди. — Оно есть у каждого, даже если ты о нем не знаешь. Рен это… ну, определение того, кто ты есть. Когда я им поделилась, Аннабет получила доступ к моему опыту, моим способностям и всему моему общему великолепию.

— Это было рискованно, — Картер угрюмо посмотрел на меня. — Любой, кто знает твой рен, может тебя контролировать. Такой информацией никогда не делятся, и назвать свое тайное имя можно только тем людям, которым ты абсолютно доверяешь. Сейди узнала мой рен в прошлом году. И моя жизнь с тех самых пор превратилась в кошмар.

— Ох, я тебя умоляю, — отозвалась Сейди. — Так или иначе, Аннабет я доверяю. Я знала, что этот сдерживающий круг мы могли создать только вдвоем. К тому же, греческий полубог, пользующийся египетской магией — видели выражение лица Сетне? Это было бесценно.

У меня во рту пересохло. Я представил, как Аннабет воспользуется иероглифами в Лагере Полукровок, взрывая колесницы на гонках или круша все вокруг с помощью гигантских синих кулаков во время захвата флага.

— Получается, теперь моя девушка навсегда стала магом? Она ведь и до этого уже была достаточно пугающей.

Аннабет рассмеялась.

— Не переживай, Рыбьи мозги. Эффект, полученный от рена Сейди, уже ослабевает. Я никогда не смогу пользоваться магией самостоятельно.

Я облегченно выдохнул.

— Хорошо. Тогда, э-э… последний вопрос.

Я кивнул в сторону короны Птолемея, которая лежала на парапете рядом с Сейди. Она больше походила на часть костюма для Хэллоуина, чем на головной убор, который мог в два счета порвать весь мир на части.

— Что будем делать с этим?

— Ну, — произнесла Сейди, — я могу надеть ее и посмотреть, что будет.

— НЕТ! — заорали Картер и Аннабет.

— Шучу, — ответила Сейди. — Правда, успокойтесь уже, вы двое. Хотя, должна признать, я не понимаю, почему ни Уаджет, ни Нехбет не забрали свои короны обратно. Богини ведь освобождены, так ведь?

— Да, — подтвердил я. — Я почувствовал, как та кобродамочка Уаджет высвободилась, пока Сетне блевал радугами. Потом и Нехбет вернулась э-э… куда бы там ни возвращались богини в свободное от злодеяний время.

Картер почесал свою забинтованную голову.

— Значит… они просто забыли о своих коронах?

В каких-то закоулках моего разума остались явные отпечатки присутствия Нехбет — и их было как раз достаточно, чтобы у меня сложилось неприятное впечатление, что корону Птолемея нам оставили специально.

— Это проверка, — сказал я. — Две леди хотят увидеть, как мы поступим. Когда Нехбет узнала, что я отверг бессмертие, ее это несколько обидело. Думаю, ей интересно, возьмет ли ее кто-нибудь из нас.

Аннабет моргнула.

— Нехбет пошла бы на такое из любопытства? Даже если это повлечет за собой конец света?

— Похоже на Нехбет, — сказала Сейди. — Она — та еще злобная старая пташка. Любит наблюдать, как людишки скандалят и убивают друг друга.

Картер уставился на корону.

— Но… мы ведь не будем пользоваться этой штуковиной. Верно? — его слова прозвучали как-то задумчиво.

— В кои-то веки, дорогой братец, ты оказался прав, — подтвердила Сейди. — Как бы мне ни хотелось стать настоящей богиней, полагаю, придется остаться образной.

— Меня сейчас радугами вырвет, — предупредил Картер.

— Так что мы сделаем с короной? — спросила Аннабет. — Вряд ли ее можно оставить в бюро потерянных вещей Губернаторского острова.

— Эй, Картер, — позвал я, — когда мы победили того монстра-крокодила на Лонг-Айленде, ты сказал, что знаешь безопасное место, где можно хранить его ожерелье. Может, и корону тоже на хранение возьмешь?

Кейны молча обменялись взглядами.