Хорошо бы, на глаза попались знакомые, которым можно будет сесть на хвост после того, как ее компания распадется.

Примерно полдюжины столиков оказались заняты, но большинство посетителей были офисными работниками, которые пришли завтракать, или дальнобойщиками, зашедшими перекусить. Из клубов были только парочки – а это неинтересно.

В глубине кафе, правда, сидел парень, который выглядел так, словно не спал всю ночь. Коротко стриженный, в хорошей рубашке в тонкую полоску – наверняка на свидание ходил. Хотя рубашка была измята, и парень сидел один.

Он сжимал в руке чашку с кофе, и, не отрываясь, пялился в окно. Затем проглотил содержимое чашки судорожным глотком и попытался привлечь внимание официантки. Но та его проигнорировала, как будто это был ее бывший парень или нахальный ухажер. Он привстал, вскинул чашку, как белый флаг. Похоже, ему действительно требовался кофеин.

Но большинство посетителей «Лунного сияния» не просят себе новой порции кофе.

Официантка смилостивилась и подошла к нему с кофейником. Парнишка быстро спрятался в свою кабинку. На скамейке рядом с ним лежала зеленая спортивная сумка. Вероятно, автостопщик…

Интересно, кто согласится подобрать парня, который ухитряется выглядеть одновременно затравленным, дерганым и вымотанным? Да еще и стрижка какая-то дурацкая… Нет, для солдата-отпускника он чересчур молод. Может, он еще собирается пойти в армию.

Келси поежилась, чувствуя, как он одинок.

– Что случилось? – осведомился Майки.

Келси перевела взгляд в его сторону.

– Ничего.

Справившись с блинчиками, девушки, которых привел Ремми, сразу убрались восвояси. И денег оставили впритык, только чтобы расплатиться за съеденное, ни чаевых, ничего. Все косо посмотрели на кучку мятых купюр, которую девицы кинули на стол, а Ремми вообще промолчал.

Келси вздохнула.

– Классная выдалась ночь, да? – спросил Ремми невпопад.

Келси кивнула. Тело начинало ныть – то была не приятная мышечная боль от танцев, а тупая боль одиночества.

Она посмотрела на Майки. Он жевал согнутую соломинку и отрешенно смотрел в пространство перед собой. Лин принялась за блинчики Майки – она сидела, привалившись к нему, и ее длинные черные волосы струились вдоль его плеча, будто шарф. Ремми вертелся и постоянно пересаживался с места на место.

Две девчонки, конечно, были неприятные, но все равно – теперь, когда они ушли, компания распалась.

Келси подумала, что нет смысла оттягивать неизбежное, и выудила из кармана последнюю двадцатку. Бросила деньги на стол и пришлепнула их ладонью. Майки подался вперед и подвинул купюры обратно к ней.

– Я плачу, – заявил он.

Келси усмехнулась. Она давно знала, что с Майки спорить бессмысленно.

– Спасибо!

– Забавно!

Лин ткнула вилкой с насаженным на ней блинчиком в сторону окна, которое было за спиной у Келси.

Келси обернулась. И увидела только пустынную улицу. Утренний свет только-только окрасил мостовую нежно-розовым цветом. На углу напротив громоздилось здание «Кембрийского центрального банка», рядом с ним находился парк, тонущий в тени раскидистых крон. Ни единой машины, ни единого прохожего. На секунду возникло ощущение, что город заброшен.

А потом мимо медленно проехал голубая машина.

– Вот, опять! – воскликнула Лин.

– Что «опять»? – поинтересовался Майки.

– Клянусь, эта тачка здесь уже третий раз показывается!

Автомобиль развернулся напротив банка и укатил прочь по Сентрал-стрит.

– Сумасшедшие какие-нибудь или идиоты-наркоманы, – сказал Майки. – Катаются кругами, пока бензин не кончится.

– Или пока в дерево не врежутся! – заметил Ремми.

Майки заржал, но Келси проводила взглядом удаляющуюся машину.

– А разве торчкам не скучно кругами ездить?

– Да ладно тебе! – Майки напустил на себя вид умудренного жизнью старшего брата.

Келси улыбнулась в ответ, изображая саму невинность. Майки был не в курсе ее семейной истории. К сожалению, пара папиных подружек кое-чем увлекались, когда Келси была еще маленькая. Однажды утром Келси потеряла молочной зуб в кухонной раковине. Он просто взял и выпал, как спелый плод с дерева, гулко прозвенев напоследок. «Бзям!» – и все. Келси спросила, придет ли к ней зубная фея, и что она ей подарит.

Папина подружка лишь пожала плечами и смыла зуб в канализацию.

– Может, они заблудились, – предположила Лин. Она вытаскивала салфетки из металлической салфетницы и вытирала с пальцев липкий сироп.

Они снова уставились в окно, безмолвно выжидая, не появится ли странная машина снова.

Теперь улица пустовала.

– А в «Джонс» сегодня идет кто-нибудь?

– Конечно! – очнулась Келси и развернулась к столу. Она понятия не имела, кто там сегодня играет, но знала, что пробудет на Айви-стрит до самого закрытия клубов.

Иногда ей хотелось, чтобы лето длилось вечно. Тогда бы она никогда не ложилась спать до рассвета. Сейчас наступил конец июня, и оставалась одна неделя до грандиозного празднования Четвертого Июля, Дня независимости – а это означало, что лето уже на треть прошло. Но, по крайней мере, у Келси было еще два месяца. И мысль о танцах заполнила пустоту, которая опять заползла в ее душу.

– Ага, опять, – вполголоса пробормотала Лин.

Келси посмотрела в окно. Теплые солнечные лучи согревали щеки и били в глаза. Тем не менее она разглядела голубую машину, которая неспешно скользила по улице, на сей раз по направлению к шоссе.

– Слушайте, а давайте полицию вызовем? – предложила Лин.

Майки расхохотался.

– А что мы им скажем? Что мы всю ночь тусовались в клубе, абсолютно трезвы, ни в одном глазу, и хотим сообщить о подозрительных типах?

Никто не ответил. Автомобиль проехал мимо кафе. Стекла в машине были подняты, но Келси различила, что в салоне сидят три человека. Она сощурилась, пытаясь разглядеть лица. Неожиданно мужчина на заднем сиденье посмотрел в сторону кафе. Келси вздрогнула и отшатнулась.

– Господи! – прошептала она.

Папа?!

Он, наверное, отключился на некоторое время, потому что еще минуту назад банк был заперт – а теперь в здании светились окна, а на крыльце столпился народ.

Итан встал и вскинул на плечо спортивную сумку. Он оставил деньги по счету и добавил двадцатку сверху – из той пачки, которую запихал в карман.

Наркотиков в сумке не оказалось, как и говорил Крейг. Только купюры, свернутые и перетянутые голубенькими резиночками: пачки потертых десяток и двадцаток, пахнущих пивом и потом.

Сколько их было – Итан не считал, но явно больше, чем он видел в своей жизни. Он испытал странный восторг оттого, что не надо ждать сдачи. Двадцатка внезапно показалась пустяком, мелочовкой.

Кроме того, он ей все-таки обязан – официантке из «Лунного сияния». Мало того, что он ей нахамил – она еще и помогла ему решить, что делать дальше. Когда Итан в первый раз заказывал кофе, голос спросил у нее, что бы она сделала, если бы ей вдруг дали кучу денег. Да уж, голос был весьма прямолинеен. «Скажите, а что бы вы сделали, если бы у вас была огромная куча денег?»

Официантка ответила: «Возможно, в банк бы положила».

Не самый оригинальный выход, но другого в данный момент у Итана не имелось.

Положить деньги в банк. Спрятать с глаз долой. Избавиться от зеленой сумки.

Ноги у Итана сделались ватные от долгого сидения. И от нервов.

Он покинул кафе, перешел улицу, вгляделся в тени парка рядом с банком. Нет, ни черного джипа, ни Крейга. Небось они с Тейлором ломают головы где-нибудь в глуши, пытаются выяснить, каким образом неизвестный парень сумел столько разузнать про их делишки…

Хорошо, что они нипочем не догадаются!

В банке уже образовалась небольшая очередь к окошечкам. Итан заколебался. Нет, конечно, класть деньги на счет он не станет, он не идиот. А вдруг маме попадет в руки какое-нибудь из его извещений?

Идея! Он арендует банковскую ячейку. И у него будет предостаточно времени, чтобы решить, как поступить дальше.