Я глубоко вдохнула и отвела взгляд. Разве можно подозревать ее в темном преступлении после того, что я увидела? А ведь у меня на миг промелькнула такая мысль…. Разумеется, спасение животного – дело благородное, но можно уничтожить рощу ради спасения лани, а потом с хладнокровием обрушить на чью-то голову убийственное проклятие. В истории человечества встречается масса случаев, когда серийные убийцы, безжалостно кромсавшие людей, питали слабость к кошечкам и собачкам, разводили хомячков и попугайчиков. Но перед моими глазами лежал серьезно раненный Коул, а Селена без устали колдовала над ним, пытаясь вернуть к жизни. Какие еще доказательства нужны?! Сомневаюсь, что ведьма могла призвать злого духа, хотя могущества ей хватило бы на это с лихвой.

Тишину нарушил голос Селены, похожий на перезвон колокольчиков.

-Ты увидела все, что хотела?

Я вздрогнула и посмотрела на нее.

-Думаю, да.

-В таком случае, мне необходимо пространство и тишина – твой друг все еще истекает кровью.

Рассеянно кивнув, я направилась к двери, с трудом переставляя заплетающимися ногами. Меня преследовал запах леса и ощущение крыльев бабочек на коже, но на душе стало немного легче. Коул в надежных руках, а мне было необходимо отдохнуть.

Глава 23

Мрак застилал глаза. Было настолько темно, что я не увидела собственную руку, когда поднесла ее к лицу. По плечам скользнул колючий холод, и я невольно вздрогнула. Среди тьмы прорисовывались очертания длинного тоннеля – бледные голые стены, высокий потолок. Вдалеке брезжил тусклый свет, но черный туман стелился по полу, вытесняя его. Я сидела и смотрела, как он тает, и страх бился горячей жилкой на горле. «Это всего лишь сон»,- мысленно твердила себе, сжимая в ладони кулон, и почему-то помогало. Черная пантера ластилась к ногам, повиливая длинным хвостом, глянцевая шерсть поблескивала с каждым ее гибким движением. Она прижалась боком к моему бедру и легла на пол, опустила голову мне на колени. Я посмотрела в ее пустые глаза и ощутила прилив спокойствия. Хотелось коснуться кошки, погладить, я протянула руку, но тут же одернула себя. Не поздно ли задумываться о спасении своей души? Тьма жила внутри меня, мы слились воедино, когда пришлось принять силу кулона. Неужели моя исключительность в темной магии? Да, я ощущала ее в мертвых домах, слышала на расстоянии и отличала от прочих чар. Не она ли даровала мне способность видеть то, что другие не видели? Логично, кто бы мог подумать…. Вот только одна загвоздка: я умела все это и до появления кулона.

Я беззвучно вздохнула и прислонилась головой к стене. Кошка повела ушами, прислушиваясь, ее фантомное тело напряглось, под шкурой задвигались мышцы. Я невольно проследила за ее взглядом и втянула затхлый воздух. Несло гарью, едва уловимо среди сырости и запаха пыльного камня. Отголосок ночного кошмара – моего кошмара. Зло запугивало нас, используя единственное свое оружие – страх. Я и пантера переглянулись. Она помогла мне попасть сюда, провела сквозь задворки реальности в свой неземной, вывернутый наизнанку мир. И я улыбнулась ей, испытав чувство благодарности. Можно сколько угодно отрицать тот факт, что я принадлежу тёмной стороне, винить во всех бедах кулон. Я убила Мэриона и не понесла наказание. Убила и осталась собой вопреки правилам Эгморра и законам магов. Со мной что-то не так, это же очевидно. Связана ли с этим побрякушка Линетт? Вероятно, она как-то повлияла на мою сущность, и теперь я не принадлежала к светлым магам. Я и сама себя уже не считала таковой после содеянного. Быть тёмной – не значит являться чем-то злым, быть монстром. «Тешь себя этой мыслью»,- язвительно хмыкнул внутренний голос. Я вздохнула. Пантера издала звук, похожий на кошачье мурлыканье, и толкнула меня влажным носом. Где-то в глубине души ворочался червь сомнения, но без нее поймать призрачную тварь не получится, хватит ждать чуда. Тьма указала путь, а я последовала ему. Так чего же медлю?

Пантера поднялась и села рядом, ожидая приказа. Зло ощутило наше присутствие и заволновалось, плотный туман заполнял узкое пространство тоннеля. Становилось темно, как в пещере. Я встала и оглядела себя. Снова черное платье, но на этот раз с длинными рукавами, закрывающими кисти рук. Ткань мягкая и струящаяся, похожа на вельвет, но нежнее на ощупь, а подол оформлен изящным кружевом. В глубоком треугольном вырезе поблескивал кулон. Я слышала свой пульс, в ушах шумела кровь, но нет, то был не страх – волнение и непередаваемый трепет от осмысления собственных возможностей. Он и подтолкнул меня навстречу неизвестному злу. А Зло уже ждало нас – в конце тоннеля черный дым клубился, обретая форму.

Тяжелый шлейф тянулся ажурным веером, длинные волосы слегка развивались, будто на ветру. Я брела вперед, опустив руки, и глядела на приближающийся образ, окутанный черно-синим дымом. По стенам полз такой же черно-синий туман, взбирался вверх, застилая все вокруг. Еще немного, и он заполонит тоннель. Я напрягала глаза, всматриваясь в него, выхватывая прорисовывающиеся очертания фигуры, на этот раз женской. Она стояла с опущенной головой, прямые волосы свесились вперед и доходили до локтей. На ней было длинное платье, закрывающее стопы, и шаль, которую она придерживала, перебирая пальцами фантомную ткань. Лицо оставалось в тени, и я двигалась, щурясь, пока не подошла слишком близко. Нас разделяло несколько метров клубящегося дыма – я застыла и беззвучно ахнула. Призрак шевельнулся, поднял голову, и меня омыло волной силы, хлынувшей от него. Я устояла, силясь не моргнуть, уголком сознания уже понимая, кто передо мной. Линетт.

Внезапно стало нечем дышать. Страх сдавил грудь, стянул мышцы живота в тугой узел. Тень соскользнула с ее лица, словно вуаль, аквамариновые глаза наставницы пылали черным пламенем. Я поймала себя на том, что мотаю головой, не веря увиденному. Она была прекрасна, холодна и мерцала, словно скульптура, высеченная из лунного камня. Зло, которое мы искали, питалось страхами, но я никогда не боялась Линетт. В чем же смысл этого перевоплощения?

В голове прогремел детский крик раскатом грома, задрожали стены тоннеля, от неожиданности я согнулась и заткнула уши ладонями. В памяти мелькнуло лицо Линетт, искаженное ненавистью, глаза, полные свирепости. И тьмы. Крик перешел в хныканье, прерываемое отчаянным визгом. Руки наставницы тянулись ко мне, а я отталкивала их и царапалась об ее длинные ногти. От Линетт исходила угроза, объятия сулили нескончаемые муки. Я попыталась прислушаться к детскому плачу, но он прекратился так же быстро, как и появился. Оглушенная, я часто задышала и выпрямилась. Это же был мой крик? Но я не знала Линетт в раннем возрасте…. Призрак запрокинул голову и рассмеялся, от звука его потустороннего голоса по рукам поползли мурашки. Я не сдвинулась с места, не отвела глаз – стояла и ждала, когда он соизволит объясниться. Он же любил игры с разумом, мог с упоением истязать рассудок жертвы, но мой запас терпения не вечен. Словно услыхав эти мысли, призрак замер, зловещий хохот разлетелся осколками во мраке. Дым сгустился, вытесняя свет, и мы оказались стоящими в лужице синего сияния, а вокруг нас расплескалась непроглядная тьма.

-Ты прикрываешься чужими масками,- мой голос прозвенел холодом в дрожащей тишине.- Яви свое истинное лицо.

-Мое истинное лицо – ужас, каким бы он ни был, любая его ипостась. Тот ужас, что невозможно забыть,- прозвучал голос призрака из уст Линетт.- Воспоминания спрятали от тебя в дальнем ящике сознания. Ты не можешь дотянуться до него, потому что не знаешь, где искать. А в моей власти коснуться любой твоей тайны, каждого твоего ночного кошмара и сделать так, чтобы ты вечно жила с ними.

-Кто ты? Как твое имя?

Она качнула головой, совсем как настоящая Линетт, и протянула руку, легким жестом указала мне за спину. Я дрогнула, в первое мгновение намереваясь обернуться, но остановила себя. В голове пронесся пронзительный крик, сменившись тихими рыданиями, и невыносимо защемило под ребрами. Моя ладонь рефлекторно коснулась груди, пальцы провели по огранке кулона. Призрак разбудил боль, таящуюся глубоко в сердце, давно похороненную, но не забытую. Я стояла в оглушительной тишине, прислушиваясь к ней, словно надеясь вновь уловить эхо криков. Ни звука, только тонкий далекий звон в ушах, как оловянные колокольчики. Я повернулась, как в замедленной съемке, и увидела лежащее на боку тело женщины.