Демарат.
Забыл, однако, ты,
что за цену такую
тебе пришлось дороже заплатить.
Александр.
Имеешь ты ввиду….
Демарат.
Да, да имею я ввиду, что Бубарб воз золота в талантах за то молчание в награду получил.
Уста свои иначе запечатав.
Твоей сестрой, красавицей Гигеей.
Александр.
Свидетели боги Олимпа пусть будут
и все поколения наших ветвей,
пускай нас поймут и тогда не осудят
своих исстрадавшихся в жизни корней.
Пускай расцветают веками оливы,
венками венчая героев-людей,
ведь умыслы лжи, зла и подлости живы
и нет человека помимо страстей.
Пройдут поколения власти имущих,
Но золото, яд и умытый кинжал
всегда будут истиной в праведных кущах,
где сильный свободу борьбой обретал.
Твоя же свобода питается лестью,
На струнах играешь ты слабых царей,
Ты знаешь различные способы мести,
В печале, тоске и безумии дней
все жертвы твои не имеют услады,
А сам ты питаешься царской наградой.
Наверно ты знаешь Деметры ответ,
что будет нам завтра-погибель иль нет?
Теперь ты мой сродник, Гигея-сестра
нас кровью связала у персов костра,
О страсти твоей я наслышен давно
И сердце твое ей полно до краев.
И в этот меж нами таинственный миг
Дух предков-эллинов в нас снова возник.
Так что же богами нам завтра дано?
Демарат.
Я рад монологу, о, брат, Александр!
Твои слова мне бодрость прибавляют,
Мой дух трепещет перед новым днем
И как тебя
меня страшит победа сил чужих,
Она и радует, и огорчает.
Мардоний победит! Что мы приобретем?
Подачки призрачных кормлений
с разграбленных эллинских городов?
Павсаний? Павсания богатства возрастут!
И греки к Македонии поближе станут.
Так пусть же бьются в прах,
пусть жены их рыдают,
не будет пусть здоровых и рабов.
Но дух эллинов в нас играет
и позволяет нам дать грекам в том совет,
чтоб перед битвой жребий свой бросали
и в битву не вступали до тех пор,
пока Мардоний Дельфы не разрушит.
А после их черед.
Александр. Тебя я понял, друг!
Совет твой мудр. Его мы принимаем.
Да будут боги милостивы к нам.
Мы ждем, а ждем-уже страдаем.
Демарат.
Клянешься ль ты, что в случае победы
Павсания над нашей стороной,
ты дашь мне кров и города в кормленье,
которые Бубара получил
при сватовстве сестры- Гигеи?
Александр.
Наверное за этим шел ко мне!?
Демарат.
И за этим.
Александр.
Ведь царь царей Бубаре дал совет.
Демарат.
А он его исполнил.
Отдать Гигею в жены мне.
Оставив золото себе, но без ее кормленья.
Александр.
Пока ты муж ее, ее же все твое.
И мной истребовано быть не может.
Мой брат погиб, наследница она.
Демарат.
Мы обсудили главное с тобой.
Теперь едины мы.
Эллины мы-семья по духу, телу и страстям.
Прощаюсь до утра. Да будет мир с тобой.
ЯВЛЕНИЕ III
Шатер Демарата.
Демарат.
Я полагал, — брат Александра жив!?
Царю царей исправно в Азии он служит.
Так это знак судьбы!
И коли Александр умрет,
наследником престола македонским
быть может сын мой от Гигеи?!
Он может умереть. Он смертен как и я.
Так значит муж Гигеи есть совладелец
всех кормлений македонских. Как хорошо.
Законы Спарты отрицают право
на собственность наследства.
У Спарты все для всех.
А ведь Мардоний Дельфы не разрушит.
И в этом мой ему совет.
Входит Мардоний.
Мардоний.
Как бедно ты живешь!
Казалось, царь царей тебя не то, что любит,-
обожает, советов требует, и ты ему даешь.
Так мудро все ты изъясняешь, так мудро,
словно пифия поешь.
Демарат.
О, славный полководец, мир тебе!
Входящему ко мне, всех благ, всего земного!
Я лишь спартанец, изгнанный по злобе и
злорадству моих врагов.
Ведь Левтихид проклятый,
клятвопреступник Клеомен
своею силой сокрушенья меня изгнали из царей.
Мардоний.
Но на тебя и Геро клеветала!
Наверно как супруга Леонида,
которого не мог терпеть наш царь царей.
Демарат.
Но это дочь для Клеомена!
Мардоний.
Чем дольше я с эллинами живу,
тем больше я их ненавижу.
Все о достоинстве, о славе говорят,
одолевают страсти отношений,
себя богов подножьем мнят,
во тьме из словоизвержений
хотят прозреть свою судьбу,
готовы к подлости и сечи,
но в нищите едят и спят,
в гражданском пафосе их речи
мы слышим громкие слова
в них лишь самим себе хвала.
Демарат.
Не раздражайся, полководец!
Восточной мудрости слова,
для нас ведь тоже, что молва.
Я понял так, что ты, к примеру,
пришел ко мне не лицезреть
ни бедность, нищету моих покоев…
Тебя ведь что-то тяготит?
И я как младший пред тобой
достоин испросить тебя
какая помощь недостойного эллина
и в чем она тебе нужна?
Мардоний.
Известно мне слово оракула Дельфов,
что персы в Элладу с войсками придут.
Какая судьба нас сейчас ожидает,
и кто из оракулов что говорит
о гибели персов в бою предстоящем?
Ответ твой награду оценит твою.
Демарат.
Я знаю, Мардоний, что царь из царей
на этот пост тебя недавно назначая
и в Сарды спешно уезжая,
тебе оставил мягкие ковры,
столы из серебра и утварь золотую…,
а я так нищ, а я так беден,
а я в добавок и женат,
Ты сам все это лицезреешь,
ты сам об этом говоришь.
Мардоний.
Я вижу нищету твою. И сострадаю.
Я думаю, что твой народ и все вы,
пусть даже поколений минует череда,
в ней прозябать останетесь навеки.
Ведь размышленья ваши
вам не прибавят лишнего куска.
Так заработай дружеским советом.
Демарат.
Ты чести, слова верный господин.
И потому открою я тебе
последнее известие из Дельфов.
Не разрушая храмов, двигайся вперед.
Наутро, начиная битву, пусть каждый в битве той возьмет, что всем судьбой отмерено на месте.
Но помни, полководец и стратег,
что Александр, гостеприимец афинян,
тобою ранее поссоривший их с Спартой,
Павсания предупредить готов.
Мардоний.
Вот таковы элины все.
Друг друга предают и презирают,
Они с судьбой своей играют,
А козни персам вечно шьют.
Мне ясно все. Тебя благодарю я.
И свой заклад сейчас тебе пришлю.
Украсишь утварью царя царей,
Ты свой шатер, пока убогий(уходит).
ЯВЛЕНИЕ IV
Шатер Демарата в роскошном персидском убранстве.
Гигея одна.
Гигея.
Мардоний оказался прав
и слово честное сдержал.
Отвыкла я без роскоши персидской жить.
Без мягкости ковров, без шелковистой ткани
серебряных и золоченых лож. Как трудно
жить без роскоши персидской, без дивных
ароматов восточных стран, без притираний,
без слуг с услужливостью рабской нам
подающих тьму безделиц женских.
Мардоний прав, — Бубара равнодушен
и жесток. На ложе уподоблен он волу,
весь интерес его в пересыпаньи
золотой монеты из жирных рук в мешки
да кладовые.
Я жить хочу. Я молода еще.
А Демарат ревнив и страстен, хитер и злобен
