Айрел развернулся и исчез в дверях башни.

Через несколько минут из этих дверей вышли все члены нашей команды и удрученные, имы молча побрели к своим общагам.

— Эх, настроение такое, что хочется напиться, — сказала я. — Да и устроить поминки по безвременно ушедшей душе не мешало бы.

— Так в чем дело? — отозвался Эрвин. — У меня еще осталась домашняя ягодная наливка.

Мы тут же договорились, что ребята соберутся в комнате Эривна и Даста, а я с Фионой, заберем Лауру и просочимся запасным ходом.

Так мы и сделали. Позвали Лауру, вкратце объяснили ситуацию, показали дух Виолы и пригласили на поминки. Лаура, конечно, была согласна, так что через пятнадцать минут мы уже были в запасного хода мужской общаги.

В комнате мы обнаружили всех ребят нашей кампании. На столе стояли бутылки с наливкой и еда, разложенная по тарелкам. И судя по слегка осоловевшим лицам ребят, они решили нас не дожидаться и уже, так сказать, усугубили.

Стол стоял поперек комнаты, так что места за ним хватало всем. Тем более, что ребята из других комнат принесли свои стулья. Мы сели на свободные стулья. Нам поставили по кружке и в них до половины налили наливки.

Взяв свою кружку, я встала.

— Я знаю, что в разных мирах разные поминальные обычаи. Но предлагаю сегодня провести поминки по обычаям моего мира. Ведь заключив союз с Айрелом и Виолой, не только я стала немного артаной, но и они стали немного жителями моего мира. Согласны?

Все одобрительно зашумели. И я вспомнила, что уже глубокая ночь.

— Эрвин, ты накинул на комнату полог тишины?

— Обижаешь, Дина, — ответил каштановый рыжик.

— Ну, извини. Просто не хочется стоять на ковре у ректора. Итак, я продолжу.

— На поминках в моем мире принято говорить о покойном только хорошее или вообще ничего не говорить. При этом помнить, что поминки — это не рядовая пьянка, а поминание усопшего. Так что не стоит напиваться, что называется, по поводу. Этим вы только оскорбите усопшего. Наконец, на поминках не чокаются, не говорят тостов, а говорят поминальные речи, после чего встав, выпивают на помин души.

— Дина, а что такое «чокаются»? И что такое «тосты»? — пробасил Карел.

— Чокаются — это значит, сдвигают бокалы, пока они не звякнут. У нас даже есть выражение «чокнутый», которое означает человека, помешанного на вине, т. е. сумасшедшего. А тосты — это заздравные речи на днях рождения и других праздниках.

При этом я умолчала, что в последние годы древние обычаи несколько изменились. И даже появилась поговорка: Поминали тещу — порвали два баяна.

— Виола, сегодня фактически произошли похороны твоего тела в этом мире. Пусть твое тело будет упокоено, и, земля ему станет пухом. Поверь мне очень жаль, что так все произошло с тобой. Потому клянусь, что приму непосредственное и активное участие в поиске и наказании твоих убийц.

Я выпила свою наливку до дна и села. Наливка хоть и была мягкой, но крепкой. Потому в голове слегка зашумело. И стало как-то совсем-совсем легко. Вслед за мной вставали другие ребята. И даже Фиона произнесла прочувствованную речь. Но все эти речи доносились до моего слуха как бы через подушку, и я задремала. Все-таки день выдался трудным.

Очнулась я от того, что Фиона шпыняла меня в бок и кивала в сторону двери. Мы с ней встали из-за стола, извинились и удалились к себе в комнату. В комнате быстро разделись и упали в койки.

Три последующих дня прошли тихо. Если ректор и узнал о поминках, то никак на них не отреагировал. Так что мы спокойно погрузились в учебный процесс, ничем не отвлекаясь.

Появившийся к вечеру третьего дня Айрел, сразу пришел в нашу комнату. Так что учебники пришлось оставить и слушать рассказ Айрела о том, как происходили похороны тела Виолы. Виола снова плакала, и я как могла, ее утешала.

Фиона подсуетилась и быстренько сделала чай. Удивил Айрел. Он принес с собой коробку в которой лежали маленькие, но очень вкусные пирожные, сказав, что их готовила лично мама. И готовила как раз, чтобы побаловать меня. Было приятно. Конечно же, я не могла обделить Фиону, и мы быстро под чай умяли всю коробку. И вообще, у меня сложилось ощущение какого-то домашнего уюта, будто я нахожусь в кругу родных.

Нужно сказать, что после похорон тела Виолы, отношение ко мне со стороны Айрела существенно изменилось. Стало как бы мягче и более дружественнее. Он часто меня баловал, приглашая в таверну, где по его заказу готовили такие же пирожные, которые он принес после возвращения.

Он также тщательно следил за тем, как я одеваюсь, выходя в город, постоянно твердя, что я не должна ронять честь рода. А когда я обратилась к Виоле за поддержкой, она встала на сторону Айрела. Так что приходилось соответствовать.

А еще Айрел сказал, что меня очень ждут в родовом замке. И при первой возможности, они совершат туда путешествие. Родители очень хотят познакомиться со своей новой родственницей. Конечно, Айрел имел в виду поездку после окончания зимней сессии. Но судьба распорядилась иначе.

В один из вечеров, когда Айрел и Виола предавались воспоминаниям прошлого, в комнате неожиданно открылся портал, и из него вышел воин в доспехах.

— Фалкон? — удивился Айрел. — Что случилось?

— Добрый вечер, милорд, — ответил вошедший. — Вам личное письмо от вашего отца. И он, вынув из-за пазухи письмо, запечатанное родовым гербом, передал его Айрелу. Тот быстро распечатал письмо, и лицо его помрачнело.

— Что случилось, Айрел? — воскликнула Фиона.

— Война. Иртаны подняли мятеж.

Мы все оцепенели, даже Виола. Тишину нарушил посланник.

— Милорд, что передать вашему отцу?

— Фалкон, передай, что буду сегодня же вечером. А также сообщу все учащимся в школе артанам весть о войне.

Посланник слегка поклонился, открыл портал и исчез в нем.

Айрел повернулся к Фионе:

— Ты пробеги по женскому общежитию. Оповести всех учащихся артанок о войне и о необходимости возврата домой. А я к ректору. Сообщу о послании отца, а потом стану оповещать учащихся артан. Время на сборы два часа.

Фиона кивнула и умчалась. Вслед за ней ушел Айрел. А я осталась сидеть на кровати с раскрытым ртом. Боже, война! Вот и закончилось благостное время шалостей в школе. Кто-то из учащихся вполне может с нее не вернуться.

— Виолааа, — позвала я дух, исчезнувший при появлении посланника.

Виала тут же проявилась.

— А кто такие иртаны?

— А что Айрел тебе не рассказывал?

Я отрицательно махнула головой.

— Иртаны — это дети от смешанных клановых браков. Как только на совете жрецов определяют, что ребенок иртан, его тут же отбирают у родителей и отправляют в специальное место, где содержатся иртаны. А родители подвергаются опале. В частности, им запрещено служить в органах власти. А если дело касается высших артанов, то полагается большой штраф и пожизненная высылка в дальнее поместье с лишением всех привилегий.

— А что так сурово? Детей, да еще малолетних, отрывают от родителей. Это же жестоко.

— Дина, я многого не знаю. Но в нашем мире в прошлом очень часто именно иртаны становились инициаторами мятежей, стремясь захватить власть и отменить те положения закона о кланах, в которых запрещены межклановые браки. В этом случае, клановость рухнет, и начнется полнейший хаос с непредсказуемыми последствиями.

— А у нас в мире некое подобие клановости — кастовость — осталась только в неразвитых государствах. А в развитых давно уже никто не обращает внимания на то, кто ты и какого роду-племени.

— Знаешь, Дина, скорее всего, так рано или поздно произойдет и у нас. Но в этом случае высшие артаны потеряют власть, или станут ее делить с теми же иртанами. Б-р-р-р. Не хочу. Я как-то была в одном из лагерей, где живут иртаны. Была совсем девочкой, но мне врезалась в память встреча моего отца с одним иртаном — лидером того поселения. Вот, вроде бы, адекватный мужчина. Но стоило зайти разговору в тупик, как иртан стал совершенно невыносимым: кричал на отца, выражался весьма эмоционально и дерзко. Как отец его не зарубил на месте, я просто не представляю. Может быть, причина в том, что другие еще менее адекватны.