Не удивительно, что фениксы скрываются. Но теперь в этом нет необходимости. Три луча вновь станут им домом. Так сказала королева Энге.

Девушка восстановилась, разобралась в творившемся хаосе, что последовал после ухода фениксов из долины, и сместила короля. Изгнание Ласкана она себе так и не простила. Зато отомстила заговорщикам, метившим на трон. Энге убрала всех, завоевав корону действиями, а не интригами, и привела свой народ к миру и единодушию. Тогда же родился Лаэкан, как подтверждение любви.

Мальчик был сильным знающим. От отца ему досталась способность к мгновенному восстановлению и магии воздуха. Лаэкан стал самым сильным представителем своего рода, не подвергшись проклятию нимфы, что есть у Ласкана.

Феникс сильно гордится своей семьей. Узнав всю историю, он немедля простил любимую и потащил ее к храму. И я за него счастлива. Он любил за всю жизнь лишь одну женщину и, наконец, способен ее защитить.

Но больше всех горд Лаэкан. Он всегда стремился стать сильным и, однажды, найти отца. Мать много ему рассказывала о Ласкане, но мальчику этого было мало. Я до сих пор помню его сияющие счастьем глаза, когда он впервые увидел феникса в своих видениях. Тогда он видел его в бою. Не гордиться таким сильным и самоотверженным отцом было невозможно. Пожалуй, Ласкан и Лаэкан, «ла» от имени отца, «э» от имени матери, «кан» приставка клана, обладатели самых крепких семейных уз отца и сына.

- О чем думаешь? - мое ухо согрело дыханием.

- О том, что им нужна девочка. А то Энге этих двоих друг от друга не оттянет. Они ж с Лаэканом не разлей вода.

Я смотрела на суетившегося вокруг жены феникса и радовалась его счастью. А уж как наслаждалась вниманием будущая мать. Видно, что с ней все в порядке, но она не упускает шанса споткнуться или тяжко вздохнуть. Пользуется долгожданными ухаживаниями любимого по полной.

- Со мной такое не пройдет, - шепнули мне и демонстративно прикусили ушко.

- Посмотрим, - расплывчато ответила, будучи уверенной, что плющить эльфа будет гораздо сильнее.

Что же касается Шантэля, то этого непоколебимого эльфа совратила-таки глава совета. Она и раньше на него заглядывалась, только дроу ходил в шрамах и все отнекивался тем, что слишком обезображенный для спутника главы совета. А тут на тебе, трансформация слизала увечья, как горгулья языком. На сто процентов уверена, что Шантэль знал об своих возможностях, но специально не избавлялся от шрамов. Они были ему напоминанием о жене и наказанием, за то, что не уберег свою светлую эльфийку. Да-да, мама Баска была светлой. Оттого Владыка и не похож на отца. Зато теперь он жутко счастлив за Шантэля. Эта дроу оказалась не робкого десятка и, увидев такую хорошую возможность, прибрала нашего эльфа в любовники. О большем пока даже говорить не стоит, но хотя бы дроу больше не одинокий затворник. Теперь он посол у черных драконов, с которыми они после войны решили наладить связи. Хоть один плюс у прошедших событий был – все расы сплотились как никогда.

А я была просто счастлива, что все закончилось. Моя первая брачная ночь была прекрасна. Она была полноценной, а наши души пели в унисон. Ничто больше не преграждало нам путь в будущее. Лучшее будущее, о котором раньше мы не смели и мечтать.

***

Крик. Крик банши раздался над всей долиной, неся за собой идеальную тишину. Все замерло в ожидании скорбной песни. Ее ждали так мучительно долго, что уже не надеялись когда-либо услышать. Но это не так. Даже умершие теплили маленький осколок надежды на новое рождение. Они мучились на грани, закинутые страшной мертвой силой, не имея возможности ступить на ту сторону и уйти в поток на перерождение. Страдали, стенали и яростно звали скорбящую, не получая ответа до тех пор, пока не остался маленький, еле чувствующийся в мертвых душах последний осколок надежды. Осколок, что дал им шанс дождаться своей песни и не сойти с ума. Даже в самые страшные и отчаянные времена он находит место в душах и сердцах всех, даря стойкость, силу и мужество пережить время ненастья.

И вот посреди луга стоит она. Плакальщица, что остановит страдания, спев свою песню. А вокруг огромное количество свидетелей церемонии отпущения душ. Светлый Владыка с женой и своим верным телохранителем Радианом сен Алет, что был крайне озадачен статусом Широварта и теперь чувствует себя неимоверно глупо. Первая мать и альфа рыжих волков. Алкай привел всю стаю, и они уже лунный месяц отстраивают свою деревню на востоке. Небольшой уютный домик уже готов принять хозяйку, и Ратха не собирается откладывать переезд.

Хранитель долины с семьей стоит за спиной банши. И только Энге, что обнимает его, знает, как бешено стучит сердце феникса от переживаний за дорогого человека. Лаэкан же не слышит этот надрывный стук, ведь его уши заложило от волнения, такого же сильного, как и у отца. За заботу об Ласкане и самоотверженность в прошедшей войне банши стала примером и дорогой тетушкой для молодого знающего.

С боку от хранителя за всем наблюдает король Марона, Аран. Его зеленые ведьмовские глаза отливают огнем в закатных бликах. Он единственный из трех сыновей Альхерта унаследовал силу своей бабки и деда. Третья страна людей в сильных и огненных руках.

Целый народ, что получил разрешение жить у реки, был еще одним свидетелем будущего ритуала. Но жрицу интересовали лишь двое. Черноволосый Палан и такой же темный юноша кельпи, только с белыми прядями. Тело Кайи вытянулось и обросло мышцами за предыдущую весну. Молодой конь подходит к своему совершеннолетию.

Светловолосый дроу соседствовал с брюнетом драконом. Они сильно контрастировали, но гармонии не нарушали. Вокруг них витала теплая и почти дружественная аура, заставляя окружающих смотреть на двух мужчин заинтересованно и с ноткой восхищения. Черный дракон иногда нервно поглаживал шею, поправляя отросшие до плеч волосы. Он никогда не признается, что опасается не найти шелковистые пряди сзади, которые символизируют его право быть вождем. Он, наконец, его вернул. На это с улыбкой смотрел Шантель, иногда косясь влево, где стояла стройня глава совета. Дроу не утруждала себя тайными взглядами и открыто пялилась на своего избранника. Ведь она так давно о нем мечтала.

Вокруг собралось еще очень много союзников и жителей долины, но только один посмел нарушить правила и встать на место прошлого хозяина долины. Хранитель равновесия стоял в двух шагах от жрицы, по другую сторону алтаря, на котором обычно лежит умерший, и молчаливо поддерживал половину своей души. И эту наглость ему позволили все. Место Атара должно пустовать, но никто не смог убедить эльфа в том, что его жена должна остаться без поддержки и родственного контакта глаз, когда песня позовет банши. Перечить полубогу не посмел никто. А Суардана ла Эк рен Сиу ва Куилагур и вовсе затаенно радовалась такому повороту. Пустота и отсутствие того, кто столько весен поддерживал ее в тяжелом деле упокоения умерших ввела бы девушку в уныние и душераздирающую боль. Хорошо, что эту пустоту заполнили. Она не исчезнет, а навсегда останется где-то глубоко внутри, но не замечать ее будет проще, ведь теперь она половинка чего-то большего.

Сапфировые глаза озорно блеснули, и, в очередной раз нарушая все каноны и предписания, первородный взял жрицу за руку. Со стороны зрителей раздался хмык и веселое «в своем репертуаре», что вызвало улыбки на лицах супругов.

Легкое сжатие сухих от ветра пальцев, еле уловимый кивок, и над летним цветущим лугом звучит начальное слово песни. Долгожданной и самой могущественной, что когда-либо знал этот мир.

[1] Im allen meletha – Я люблю тебя.

Приятный, нежный, чувственный и оттого вызывающий поток умильных слез!

Десять весен спустя

- Широ, милый, успокойся. Я уверена, что это все твоя богатая фантазия, - я легонько толкнула мужа плечом, сводя его паранойю к шутке.