– Ребят, спуститесь к нам. Тут кое-что интересное.

Мы пересекли цех по навесным дорожкам-мостикам и спустились в противоположном конце. За окном управленческой пристройки мелькал фонарик. В двери появилась Данка, махнула нам. Неприметная будка оказалась входом в тесный подвальчик. Сгибаясь пополам, мы протиснулись внутрь. На бетонном полу фосфоресцировал толстый стержень, тьму разгонял мягкий зеленый свет. Семен копошился вокруг непонятного агрегата. Пара цистерн, батарея поршней, стрелочные приборы на пульте…

– Электростанция, – объяснил рыжий мастер. Даже в темноте казалось, что у него горят глаза. – Аварийная дизельная.

В углу гремел пустыми бочками Шут. После длительных поисков послышалось:

– Есть! – Надрываясь, он вытащил из кучи объемную канистру. Щелкнула крышка, потянуло дизельным топливом.

– То, что надо! – Семен не скрывал возбуждения. – Сейчас мы её…

Я обошел станцию. В одном месте из темных внутренностей спускалась толстая связка кабелей. Плеть тянулась в угол и ныряла в дыру под плитой. Какого черта? Что питал этот генератор? За спиной послышался скрежет, затем ровное хлюпанье – умельцы заправляли запасной бак. Дана и Север стояли в стороне, они тоже не сильно разбирались в технике. Шут оставил пустую канистру и принялся крутить какой-то вентиль, послышалось шипение воздуха. На автоматическое зажигание агрегат не ответил – пульт не ожил, батарея разрядилась много лет назад. Тогда Семен нашел трос для ручного пуска. Они с Шутом взялись за петлю, потянули раз, другой, но добились только глухого хлюпанья. На помощь пришел Север – вцепился двумя руками и рванул так, что упал на спину с капроновым обрывком. Генератор несколько раз чихнул и заурчал ровно.

Меня словно тряхнуло током. На секунду в глазах потемнело, голова пошла кругом. Я почувствовал себя внутри колокола. Казалось, сам воздух дрожит и вибрирует. Зрение вернулось, мои спутники ничего не заметили, довольные разглядывали мерцающий светильник на стене. Все началось и закончилось почти одновременно – секундный всплеск. Осталось слабое, едва различимое эхо.

– Идем. – Я вышел из подвала и побрел к воротам цеха.

– Юр, ты чего? – Дана коснулась моего плеча, вся группа выбралась наверх.

– Звук, – пришлось соврать. – Слышишь? – Я боялся потерять направление.

В цеху было по-прежнему темно и тихо. Электростанция не имела к нему отношения. Мы вышли на территорию. Мои спутники оглядывались, прислушивались, но ничего не чувствовали. В сорока шагах от ворот нашлась небольшая кирпичная будка. В таких стоят понижающие трансформаторы. «Эхо» шло оттуда. Дверь открыл Север – ржавый навесной замок развалился под тяжелым сапогом.

Петли тяжело скрипнули, луч фонаря выхватил из темноты железные перила. Лестница уходила под землю. Миновав три кротких пролета, мы уперлись в дверь. В стену был вмурован мощный шлюз, в духе атомных подводных лодок – стальная броня с ровными рядами заклепок. Рядом мерцал терминал. В прорези торчала пластиковая карта. Я осторожно стер пыль с клавиатуры и, как в компьютерной игре, ткнул «Ввод». Дверь заскрипела, внутри щелкнул запор. Мы с Шутом вцепились в стальную скобу и потянули. Тяжелая створка медленно отползла в сторону. На голой стене за дверью было нанесено «Б-17». Большими белыми символами под трафарет. Вправо уходил пустой коридор. На потолке мерцали несколько зарешеченных светильников. Мои спутники замерли. Перед ними лежала мечта. Мы вошли.

Подземный комплекс, чем бы он ни был, в планировке оказался прост. От основного тоннеля в обе стороны расходились коридоры к разным блокам и помещениям. За четверть часа мы обошли почти все. Левое крыло когда-то было жилым. В тесных спальнях стояли ярусные койки. На стенах висели раскладные, как в поездах, столы. Под слоем пыли лежали личные вещи, истлевшая одежда. Правое крыло походило на исследовательский центр. Множество мертвых компьютеров и вычислительной техники, антенны и волноводные линии, горы непонятного оборудования. В одной из комнат поместился массивный генератор.

Вскоре мы добрались до сердца лаборатории. Центральный тоннель заканчивался просторной кабинкой. Почти всё пространство в ней занимала огромная панель управления с множеством кнопок, индикаторов и переключателей. Сквозь трехгранную стену из оргстекла просматривался большой темный зал. Под потолком мигали несколько неоновых трубок. В неровном свете было видно лишь верхнюю часть какой-то конструкции. Из темноты торчали металлические лопасти, широкая парабола антенны. Свисали трубки волноводов и плети кабелей.

– Должно быть освещение. – Шут начал проверять кнопки – полуживой пульт не реагировал. – Какая-нибудь аварийка…

– Стой, мы не знаем, что здесь было. – Семен заметно побаивался, заброшенный комплекс произвел на него впечатление.

– Расслабься, за двадцать лет тут всё рассыпалось. Вот… – Шут показательно дернул рубильник на стене.

Лампы мигнули, по залу покатился тяжелый низкий гул. В голове мелькнула догадка, через секунду в сознание ворвался фонтан боли, и я прижался к стене. Группу разбросало. Север, обхватив голову, упал на колени, Шут покатился по земле, судорожно срывая левый рукав – под запястьем расплывался красный ожог. То же с Семеном. Вживленные передатчики как-то резонировали с частотой установки. Из всей группы незашитыми были только я и Дана. Она привалилась к стене, но сознания не потеряла. Ребятам сейчас было хуже.

Я потянулся и дернул рубильник вниз. Он заискрил у основания, рычаг заклинило. Установка продолжала работать.

– Надо вырубить питание! – Зорал я.

Север вдруг вскочил на ноги, лицо исказила жуткая гримаса. Сильные руки рванули Шута за куртку – маленький азиат взлетел как кукла и врезался в панель. Русый атлет не контролировал себя. Ему на глаза попалась испуганная Данка, он зарычал и бросился вперед. Я успел упасть ему в ноги:

– Генератор… – я подавился остатком фразы, тяжелый удар выбил дыхание.

К счастью Дана услышала – оторвалась от стены и, спотыкаясь, побежала. Следующая минута стала самой длинной в моей жизни. Я поднимался и падал, нырял под мощные удары и катался по земле. Обезумевший Север решил разорвать меня на части. Очередной удар впечатал меня в стену. Голова шла кругом от излучения, но я все же сорвал захват и бросился в сторону. Время. Нужно дать ей время. Если он догонит Данку, в отчужденной зоне добавиться сушеных трупов.

Не знаю, как долго я бился в узком проходе, считая шаги и секунды, но когда последние силы оставили меня, всё вдруг закончилось. Потух свет, а вместе с ним затихла и чудовищная установка в зале. Ноги подкосились, я опустился на пол. Судя по звуку, Север свалился рядом. Кажется, без сознания.

Через пару минут в темноте зашуршали шаги, блеснул фонарик. Данка вернулась. «Не укладывается в Древо», – устало подумал я и зашевелился, пытаясь встать. Луч света ударил в глаза.

– Дан, здесь, – я сплюнул кровью. Пятно света опустилось ниже.

– Живой? – Её немного трясло от волнения.

– А похож?

– Не очень…

Я нашел фонарь, достал флягу и, как мог, привел себя в порядок. Обошлось разбитыми руками, парой новых ссадин и опухшей челюстью. Ребята один за другим стали приходить в себя. Никто сильно не пострадал. У всех троих – головная боль и ожоги на запястьях. Север толком не помнил, что случилось.

После короткого отдыха мы спустились и обыскали зал. Среди железных шкафов и мертвого оборудования нашелся последний обитатель лаборатории. Истлевший комбинезон скрывал усохшее тело мертвого исследователя. Тонкая рука застыла на силовом кабеле у основания установки. Рядом лежал кожаный портфель. Пожелтевшие бумаги неплохо сохранились. В нагрудном кармане нашелся кристаллик накопителя. Комплекс не зря маркировали «17» – на карте санитарной нашлось полтора десятка черных точек.

Ванная комната выглядит жутко. Раковина залита кровью, из крана льется прозрачная струйка, в сток уходит розоватый коктейль. На бледном кафеле красные потеки, коврик под ногами безнадежно испорчен. Бледный как бумага Кронекер сидит на краю ванны и неумело бинтует правое предплечье. Механический сустав в левом локте сковывает движения, перевязка получается слабой, сквозь серую ткань проступает красное пятно.