За столом восседает Змий размером чуть крупнее человеческого. В свете многочисленных золотых светильников его серебристо-желтоватая чешуя переливается магическими завораживающими блёстками. Небольшие перепончатые крылья за спиной сложены в специально изготовленные ниши в кресле. Жирный хвост со стреловидным завершением раздражённо стучит по паркету.

Глаза всё те же – холодно-водянистые и до жути неприятные. Смотреть ему прямо в глаза простым смертным невозможно – сознание утягивается в запредельный омут небытия, и тело начинает сотрясать панический ужас. Змиестраж научился удерживать сознание на грани миров. Он хоть и человек, но высочайшего уровня посвящения. Он человекодьявол.

Змиестраж, раболепно встав на одно колено, передаёт господину священный артефакт – небольшого, размером с обычный утюг, золотого тельца. Это своего рода сейф: в левом боку тотемного животного размещается дверца, скрывающая пустоту. Змий носит высочайшее звание: Жрец Золотого Тельца и подчиняется хоть и не Князю непосредственно, но одному из высочайших Герцогов.

Змий задумчиво крутит тельца в своих пятипалых лапах, унизанных золотыми кольцами с громадными необработанными алмазами. Надежды Змия не оправдались: эту пустоту заполнить сегодня ночью так и не удалось.

– Всё-таки упустили, – Змий очень разочарован. Обращается к Змиестражу он мысленно, тот так же мысленно отвечает. Они не пользуются человеческой речью. Змиестража никогда не покидает чувство, что он голый – от того, что не может скрывать своих мыслей от Змия. К этому никак нельзя привыкнуть.

– Не понимаю, в какой момент произошла передача. Звонарь-Иуда видел его два дня назад в алтаре. Потом Звонарь стоял в очереди в лавке и заметил, как поп его вынес из храма. Больше Иуда светиться не стал, мог вспугнуть, он же не тамошний, отправился в гостиницу дожидаться меня. После литургии Киприан общался с прихожанами, потом ушёл к себе. Он же хитрый, к себе пускает только эту блаженную со свечной лавки. Но у него никого не было, дьякон к нему заглядывал. Вечером приехали десантники, пробыли пару дней и уехали. Им на смену с утра заявился Грошевич. Вечером мы развернули операцию. Дьякон следил за ним эти дни. Ну, может, отлучался дьякон по каким-то бытовым нуждам, ему ведь храм покидать не положено до закрытия. Но и Киприан если не был в храме, то сидел в своей лачуге. В эти дни он даже за церковную ограду не выходил. Непонятно.

– Да, провалили дело. Вдобавок и складень с молитвой не нашли. Теперь заново начинать поиски, – мысленно злобствует Змий. – Вычисляйте теперь, в какой момент и кому он успел передать. Не десантуре же. Хотя кто вас разберёт, человеки. Никакой логики, убогие создания.

– Что с Грошевичем будем решать?

– Убирать, конечно, но чуть позже. Проследить, чтобы не болтал, в тюрьме пока закрыть. Он вряд ли что знает, но Звонаря-Иуду видел в лицо. Мог запомнить. Зачем лишние проблемы? Да и вообще, одним больше, одним меньше – скопом за всех расплатимся.

– С утра приступим к поискам.

– Да, по старой схеме. Тщательно просеять ближайший круг.

– Прихожан слишком много, – сетует Змиестраж.

– Отработать всех, кто был в церкви в последнее время, – сказал, как отрезал, Змий. – Особенно эту блаженную в свечной лавке и её связи. Также всех, кто приезжал со стороны.

– Да, я отдал распоряжение, – услужливо докладывает Змиестраж. – Десантура, бывшие сокурсники по духовной семинарии, духовные чада по прошлым приходам, бывшие одноклассники. Скорее всего, по линии прихожан.

– Думаешь, семинаристами не стал бы рисковать?

– Ну да, это же верная смерть.

– Да они все чокнутые, эти белые боготвари. Сами могли напроситься, они же ищут мученического венца, – брезгливость слышится в мысленном посыле Змия. – К тому же Киприан не был дураком. Он знал, что его смерть усилит белых воинов, ишь, как Михаил радуется. Из наших в ближайшие дни кого-то заберут из этого мира. С Законом не договоришься. А наших мало осталось моего уровня, сам знаешь, сюда пока ещё трудно пролезть. И следующим вполне могу быть я. Поэтому я рисковать не стану, я буду действовать наверняка. Терпение – и информация рано или поздно всплывёт.

– Если всё так шатко, зачем было убирать Киприана?

– Он стал очень сильным. Такого уровня Звонари редко достигают. Много загублено наших в сражении из-за него. Хотя его смерть теперь усилила небесных, это тоже правда. Выговор за него получу. Но для меня важнее дела земные. Поэтому будем очернять образ, смягчим последствия на Земле. Не сразу, выждем чуток.

– Думаю, тут надо действовать через бывших одноклассников, – проявляет инициативу Змиестраж.

– Мыслишь верно. Заодно и копнёшь их. Хотя что там копать – Сапухов давно наш. Межинкина подсажена на комфорт, да и за бугром она.

– А Пронина спивается, – показывает свою осведомлённость Змиестраж. – К тому же вуз идеологический за плечами – хорошая обработка.

– Однако отработать и их в том числе, никого не упускать из виду. Звонаря-Иуду беречь и лелеять, пылинки сдувать, но это тебе и напоминать не надо. В кои-то веки удалось заполучить.

Змиестраж это прекрасно понимает. С каким трудом за столько лет хоть одного Звонаря удалось обратить в предатели. Ни шантаж, ни физические угрозы, ничего не помогает. Мало того, что у них сильное небесное покровительство, и они сами по себе чересчур идейные, но они ещё и знают, что в случае предательства умирать им предстоит страшной мучительной смертью. Поэтому немногочисленные Звонари-Иуды, которые изредка появляются в том или ином столетии, обычно оканчивают свою жизнь самоубийством.

– Да, вот ещё что. Начинай готовить себе замену. С запасом. Всегда попадается бракованный материал. Хоть и попривык я к тебе, но короток ваш век, человеки.

Нотки холодной насмешки слышатся Змиестражу. Помимо воли у него по телу бегут мурашки. Ему-то всего шестьдесят с небольшим. Но он не Змий, он всего лишь человек, хоть и непростой. По сравнению со Змием век действительно короток, больше стольника не прыгнешь. А пребывание Змиев на Земле исчисляется не десятками, а сотнями лет…

Звонит старинный золотой телефон, стоящий на столе. Змий поднимает трубку в виде головы огнедышащего дракона с глазами-рубинами.

– То есть как Грошевич пропал?

Змиестраж понимает, что пока он возвращался на секретном вертолёте с золотым тельцом в Подмосковье, схему кто-то поломал.

ГЛАВА I

ГДЕ-ТО СВЕТЛЫЙ ЗВЕНИТ КОЛОКОЛЬЧИК…

Слышат звон, да не знают, где он.

Древнерусская поговорка

ВОЙНА ОБЪЯВЛЕНА

2017 год, начало июня

Москва

Вера заканчивала варить любимый мужем суп харчо с ткемали и грецкими орехами. Она посмотрела в окно, занимавшее всю стену от пола до потолка. С высоты птичьего полёта был великолепный вид на Москву-реку, по которой неспешно проплывали баржи. Лучи ярко-малинового заката огненными бликами отражались на поверхности воды, подчёркивая угрюмость утопающих в сумерках тёмно-зелёных островков. «Эх, тепла бы нам ещё в этот холодный московский июнь», – размечталась Вера, и в этот момент в квартиру позвонили.

Открыв дверь, Вера увидела на пороге бледного Игоря с трясущимися руками. Он буквально ввалился в проём двери и, обессиленный, плюхнулся на банкетку в прихожей.

– Господи, что произошло? – сердце у Веры запрыгало в груди, того и гляди выпорхнет. Мысли, одна страшнее другой, вихрем пронеслись в голове.

– На меня покушались.

– Кто?

– Не знаю.

– Так, ты жив – это главное. Идём на кухню, я тебе коньяка налью, ты успокоишься и расскажешь.

Вера, как маленького, повела пятидесятилетнего мужа на кухню и усадила на стул.

Игорь выпил залпом бокал дорогущего армянского коньяка ещё тех самых уже подзабытых догорбачёвских лет. Щёки у него слегка порозовели. Слова в его голове громоздились, напирали друг на друга, как пассажиры в метро в час пик, и он никак не мог выбрать нужные.