Зейн побледнел белее обычного, нервно жевнул губу, думая, что сказать, да так, чтобы прозвучало вежливо и уклончиво. Его спасла Одетта.

– Конечно же, не столь шикарен. Мой муж – деловой человек, он не привык раскидываться деньгами даже на подарки любимой.

Я мысленно похвалила Одетту. Молодец! Ловко выкрутилась из неудобной ситуации.

Ох уж эта Наина! Она, похоже, умелый игрок, в отличие от той же Одди. Я, кажется, поняла, чего она добивается – пытается стравить меня с Одеттой, подначивая сестру обидными сравнениями «кому лучше бусы подарили». Ловко, но грубовато, леди Бивак. Я вас сразу раскусила, и мы еще посмотрим, кто кого!

Эх, выяснить бы, за что меня так Одди ненавидит, мне бы это знание значительно жизнь облегчило. Честно признаться, я ловила себя на том, что не испытываю к сестре какой-то особой неприязни. Скорее жалость. Ведь Одди всегда выглядит беспомощно и жалко в своих нападках на меня.

А вот Наина – совсем другое дело! Мне одного разговора с ней хватило, чтобы понять – подружками нам не сделаться, и это мягко сказано! А еще я ощутила укол ревности. Что если леди Бивак все-таки не наврала про их с Дорином отношения? Эх, Сашка-Сашка, научил ты меня ревновать и не доверять людям…

После ужина мы отправились домой.

Мне не терпелось расспросить Лику о том, что она узнала, но осторожность подсказывала не делать этого до тех пор, пока мы не окажемся в имении.

Добраться до него тем вечером нам не удалось.

Не успели мы проехать по серпантину вниз и километра, как разразилась гроза. Темные тучи заволокли небо, горы содрогнулись от грома и полил, как из ведра, дождь.

– Нам не спуститься, – сообщил отец, склонившись к окну экипажа. – Придется возвращаться в замок и ждать до утра.

– Этого еще не хватало, – обреченно проворчала Одди, но спорить не стала.

Матушку страшная гроза тоже, похоже, пугала больше, чем перспектива ночевать в гостях у моего таинственного жениха.

– Вернемся, – закивала она, – страшно ехать в такую грозу по этой тропе. Лошади того и гляди оступятся и полетят в пропасть.

Я пожала плечами. А что? Как все… И – дурацкая мысль! – я не хочу оставлять Дорина и Наину в замке вдвоем.

Лорд ждал нас. Даже о комнатах уже распорядился. Каждому по роскошным апартаментам.

С Ликой я переговорила выходя из кареты, и она строго-настрого запретила мне брать ее с собой, шепнув в ухо:

– Пока что не привлекай ко мне внимания. Мне кажется лорд и тот, второй, который его брат, что-то подозревают. Они внимательно разглядывали меня, когда водили твоего отца и другого гостя на экскурсию в конюшню. Так что в этом замке нам пока лучше по душам не болтать.

– Ты что-то узнала у местных? – спросила я едва слышно.

– Кое-что.

– Замок опасен?

– На данный момент вроде бы нет, но все равно будь начеку.

– Поняла…

Подругу увели с остальными лошадьми.

Маменька, Одди и я в сопровождении служанок отправились готовиться ко сну. Отец с остальными мужчинами спать не пошли. У них были запланированы разговоры, карточные игры и посиделки у камина с разговорами о политике и торговле.

Одетта из-за этого почему-то безумно нервничала, но потом, сообразив, что от нее ничего не зависит, принялась рыться в своем клатче с личными вещами, который всю дорогу не выпускала из рук.

– Одди, милая, ты что-то потеряла?

– Да, флакончик со снотворным. Стелла развела его для меня перед выездом и, видимо, как всегда перепутала. Сунула не в сумочку, а в чемодан, растяпа!

– Вот же он, – маменька вытянула из недр клатча небольшую колбу с сиреневой жидкостью. – Ты просто невнимательно искала, дорогая.

Сдержанно кивнув, сестра исчезла за дверью выделенной ей гостевой комнаты. Я отправилась в соседнюю – ту, что подготовили для меня. Матушка ушла в апартаменты напротив.

Захлопнув дверь, я отправила горничную, разбирающую мои саквояжи, и задумчиво осмотрелась на новом месте. Шикарный «номер»! Три комнаты: спальня с зеркалом во всю стену и кроватью под балдахином, комната отдыха с пианино, удобным диваном, деревянным столиком и книжным стеллажом, веранда-сад, с огромным панорамным окном с видом на горные вершины.

Я уселась на диван и стала рассматривать свои подарки. Ожерелья, дорогущее и не очень, серьги… И ворох неразгаданных тайн! Хоть бы одну загадку разгадать. Может, Лика прольет свет на происходящее, когда мы окажемся дома?

За стеной раздались шаги. Я прислушалась и поняла, что это Одди ходит по соседней комнате. По всей видимости, наши с ней «номера» разделяла тонкая перегородка, а не монолитная каменная стена…

Одди снова прошлась туда-сюда, а потом раздался звук падающего тела.

Я не сразу сообразила, что произошло. Одетта упала? Бывает… споткнулась, запуталась в платье… Да о чем я думаю, вообще! Надо бежать на помощь. Вдруг она там себе голову разбила?

Я вскочила с места и выбежала в коридор. Там было темно, лишь пара фонарей тускло освещала гладкие камни. Дверь в апартаменты сестры была распахнута настежь. Кто-то вышел из нее? Боже мой… В голову полезли страшные догадки, но бояться было нельзя. Возможно, от меня сейчас зависела жизнь сестры. Пусть пока и нелюбимой.

Оглядевшись по сторонам, я увидела стоящие в нише доспехи. Вырвав из латной перчатки тяжелый меч, я подняла его и отправилась спасать Одди. Дверь была открыта, и злоумышленник, если таковой имелся, скорее всего, уже сбежал, но предусмотрительность еще никому не вредила.

Моя догадка оправдалась. Одди была одна. Она лежала около кровати на ковре из медвежьей шкуры. Грудь ее мерно вздымалась. Жива! Просто вырубилась?

Отложив меч, я опустилась рядом с сестрой и быстро осмотрела ее. Никаких видимых повреждений. Лишь красные пятна на скуле и на руке – ударилась, видимо, когда падала. Голова цела – значит, скорее всего, по ней не били. Упала сама? Мой взгляд зацепился за пустой флакон с остатками снотворного, который Одетта до сих пор крепко сжимала в кулаке.

Да чего же я сижу! Человеку плохо!

– Мама! На помощь! Тут с Одди беда! – закричала я, выбегая в коридор.

***

И пяти минут не прошло, как в комнате Одетты собрались все.

Зейн ахнул и, рухнув на колени перед женой, принялся целовать ее безжизненную руку и стирать со своего лица слезы не очень чистым, засаленным платком.

– Что произошло? – вопросительно посмотрел на меня Дорин.

– Одди плохо, – объяснила я. – Я не понимаю, что случилось…

– Что это? – продолжил расспросы жених, вынимая из застывшей руки Одетты намертво зажатый там флакон.

– Это ее снотворное, – вперед меня ответила матушка. – Она его почти каждый день пьет от бессонницы. Особый, магический рецепт.

– Магический? – Дорин задумчиво изогнул бровь и подозвал своего брата. – Лаэр, взгляни-ка.

Лорд без особых церемоний отодвинул в сторону всхлипывающего Зейна – субтильный мужчина быстро исчез за широкой спиной не в меру любопытного лорда Бивака.

Лаэр – почти точная, но только голубоглазая копия своего брата – подошел, взял пузырек, внимательно осмотрел его, обнюхал, попробовал на язык остатки содержимого. Плюнул и поморщился.

– Это действительно снотворное, но как разведено! Почти чистый концентрат. От бессонницы он должен быть разведен слабее раз в десять, а этой штукой дракона можно усыпить.

– Вы уверены? – нервно потеребил усы отец.

– Да, – кивнул Лаэр, а Дорин подтвердил его слова.

– Брат занимается алхимией и зельеварением, в этих вопросах он эксперт. Господин Поль, что скажете про ваших подчиненных? – обратился уже к управляющему.

– К моменту… падения госпожи Мерко-ла-Блю… без сознания все слуги были отосланы и находились в своих комнатах, – отчеканил он.

– Что вы, Дорин, мы ни в коем разе не обвиняем в случившемся кого-то из ваших слуг. Думаю, всему виной растяпа Стелла – горничная Одетты. Дочь ей слишком благоволит, вот и разбаловала дуреху. Стелла, небось, замечталась как обычно, пока снотворное разводила, и плеснула концентрата больше нормы. Бывали с ней грешки из-за невнимательности, но теперь ее безалаберность потеряла всякие границы. Приеду домой – накажу негодницу!