Когда я возвращаюсь на прием, Поппи уже сидит за столом и болтает со старушкой. Её ходунки стоят рядом с ней. Она что-то говорит Поппи, и та смеется в ответ, ее звонкий смех достигает меня, когда я приближаюсь к ним.

- О, ты вернулся. Тор, это моя любимая тетушка, Джун. Джун, это Тор. - Она осматривает меня сверху донизу, прежде чем хватает Поппи за руку.

- Такой мужчина, как он, может заставить сердце старой женщины остановиться, - вздыхает она наиграно, что заставляет Поппи улыбнуться и посмотреть на меня.

- Приглашение тетушки Джун затерялось где-то на почте, так что, можно считать, она сюда прокралась.

Я занимаю место рядом с Поппи.

- Бунтарка. Мне это нравится.

- Кто-то же должен в этой семье. В любом случае мне нужно выпить шерри, и потом я пойду скандалить со своей сестрой. Её муж всегда был ко мне неравнодушен.

- О, мой Бог, - фыркает Поппи, качая головой.

Я встаю и помогаю Джун с ходунками, потому что, казалось, женщину может унести даже легкое дуновение ветерка.

- Спасибо, - она вновь осматривает меня с ног до головы с блеском в глазах.

- Ох, если бы я была на двадцать лет моложе, - она дрожащей походкой удаляется, а Поппи взрывается смехом.

- Просто чтобы ты знал, ей восемьдесят пять.

Я пожимаю плечами.

- Я нравлюсь старушкам.

- Ну, если тебя заводят морщины, - она ухмыляется и поднимает бокал с шампанским, делая глоток.

- Хирургия творит чудеса.

Она бьет меня по руке.

- Это отвратительно.

Я смеюсь.

- Так она единственный член твоей семьи, которого ты любишь?

- Она - единственная, с кем я общаюсь. Моя мать, конечно же, винит её за мое развращение, - она закатывает глаза и делает еще один глоток своего напитка.

- Вау, это довольно сурово. Я имею в виду, ты же рыжая. Всем известен тот факт, что с вами сложно, и вы темпераментные.

- Сам дурак.

Ужин до нелепого неловкий. Единственной приятной вещью является то, что тетушку Джун посадили за наш стол, потому что ей не выделили собственного места... так как фактически она не должна была находиться на свадьбе. Затем она принимается представлять Тора остальным людям за столиком, как своего молодого любовника, и лучшая часть во всем этом - он даже и не думал опровергать слова тетушки, соглашаясь со всем. Помимо очевидного, в нем есть что-то еще – особая энергетика, которой я не могу сопротивляться. Я едва его знаю, но уже, как мне кажется, моей семье он нравится больше, чем я.

Я пытаюсь подавить смех, когда Тор помогает тетушке Джун сесть в машину. Сейчас восемь часов, а ему приходится почти уносить её оттуда на руках. Вот же засранка. Её водитель забирает у меня ходунки и кладет их в багажник. Боковое окошко опускается, и она ухмыляется Тору.

- Мы должны повторить это, голубчик, - подмигивает она ему. О, мой Бог.

- Набери меня, Джун, - говорит он ей.

Машина отъезжает со смеющейся, как школьницей, тетушкой.

- Что ж, ты определенно произвел на неё впечатление, - замечаю я.

Он обвивает мою талию рукой и ведет обратно в отель.

- Я всегда произвожу впечатление. А теперь, как я помню, кто-то обещал мне танцы.

- Я не танцую, - быстро отвечаю на это.

- А я танцую.

Я откидываю голову назад и заливисто смеюсь, в то время как он кружится со мной по танцполу. Он отталкивает меня от себя, заставляя повернуться вокруг своей оси, и, когда мы находимся на расстоянии вытянутых рук, в той же манере притягивает обратно. Я сталкиваюсь с его телом, и мое дыхание учащается, когда замечаю, что мои руки покоятся на его груди. Я могу почувствовать его сердцебиение сквозь тонкую рубашку, и от этого мое сердце начинает как будто биться в ответ. Его лицо так близко к моему, что я могу ощущаю его дыхание на губах. Я смотрю в его глаза, и на какой-то краткий миг могу вновь все видеть ясно сквозь дымку опьянения, окружающую меня. Эти зеленые глаза опускаются на мои губы, и у меня перехватывает дыхание, пока иррациональная часть меня хочет взять контроль. Удар сердца, многозначительная пауза, и вот уже его губы на моих или мои на его. Я до конца не уверена.

Моему мозгу потребовалось одно мгновение, чтобы осознать, что прекрасный мужчина, благодаря которому этот день стал не таким ужасным, целует меня. Мои пальцы тянутся к его шее, и губы раскрываются, чтобы ответить на поцелуй. То, что началось, как что-то мягкое и сладкое быстро переходит к требовательному и животному. Жар распространяется по коже, опаляя изнутри. Его язык дразнит меня, пока не доводит до состояния отчаянной нужды такими способами, что кажутся мне бесстыдными. Я не из тех девушек, которые целуют почти незнакомого парня посреди комнаты, полной людей. Но каким-то образом он заставляется меня забыть обо всем и обо всех, помимо его самого, его сексуальной улыбки, его заразительного смеха. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы прийти в себя и разорвать поцелуй. Я сжала губы, пытаясь восстановить дыхание.

- Вау, а ты хорош, - говорю я. Он нежно проводит пальцами по моей щеке, я поднимаю на него взгляд и вижу, как он смотрит на меня со своей сексуальной ухмылкой.

- Ох, ты даже не представляешь насколько, - его голос звучит низко и с легкой хрипотцой, из-за чего моё тело покрывается мурашками. В горле пересыхает, и я с трудом продолжаю удерживать его взгляд.

- Мне нужно выпить, - выпаливаю я. Боже правый, такими темпами он придет к выводу, что я полная идиотка.

На его губах играет самоуверенная улыбка, и мое сердце пропускает удар. Я с трудом отхожу от него и направляюсь к бару. Я уже пьяна, но что мне на это сказать? Рядом с этим мужчиной невозможно находиться трезвой. Прежде чем я достигаю бара, сильная рука обвивает мою талию и прижимает к твердой груди.

- Мне кажется, на сегодня тебе достаточно, - шепчет он на ухо, направляя меня к двери.

- Подожди. Ты мне запрещаешь, что ли?

Только когда мы достигаем коридора, он отпускает меня, и я подхожу к стене, чтобы опереться. Он скрещивает руки на груди и многозначительно выгибает бровь. Дерьмо, он чертовски горяч.

- Ты говорила... - Самодовольный болван.

- Если бы тебе тоже приходилось, как и мне, иметь дело с тобой, ты бы тоже напился.

На его лице мелькает удивление.

- Не вижу в этом никакого смысла, но окей.

- Я буду в порядке. Просто дай мне минутку, - я поднимаю палец, и у меня в глазах начинает двоиться. - Я не могу уйти. Это доставит Ви слишком много удовольствия. К черту её.

Он смеется.

- Ну, ты не можешь просто бродить тут. Нам нужно тебя проветрить, рыжик.

- Как оригинально, - бормочу я.

- Эй. Пойдем. - Он протягивает руку в приглашении, и я беру её, позволяя вести меня по коридору. С каждым шагом становится все сложнее уловить музыку с вечеринки, и в тишине пустынного коридора становится все труднее игнорировать его присутствие. Я вдыхаю запах его геля после бритья, смешанный со слабым намеком дыма от сигары. Его пиджак перекинут через плечо, рукава рубашки закатаны. Кажется, будто от голой кожи его предплечья исходит жар, посылая его вверх от моей руки по всему телу. Я пьяна, вот и все. Он горяч, как ад, и…я пьяна.

Я хочу его, и я слишком пьяна, чтобы придумать хоть какую-то достойную причину, почему я не должна себя вести как извращенка. Я медленно поглаживаю пальцем его предплечье, прослеживая край закатанных рукавов рубашки. Если ему и не нравится, то он ничем этого не показывает. Он продолжает медленно идти, позволяя мне плестись рядом. Мои глаза прослеживают длину его мускулистых рук, напряженных под шелком сорочки. Он продолжает смотреть только вперед, что дает мне возможность изучить его профиль, квадратную челюсть, покрытую легкой щетиной, идеальные губы, которым, честно говоря, я завидую.