– У неё иногда так бывает, когда сильный стресс – начинается головная боль и длится несколько дней. Вот, после обстрела мучается.

– А почему вы не уезжаете?

– Мы только переехали недавно, четыре месяца назад, весной.

– В смысле, когда тут уже напряжёнка была и блокпосты?

– Да.

– Зачем вам это?

– Так нужно, это наш путь и наш опыт.

– Это странно.

– Пожалуй, да. Иначе нельзя.

Флора медленно поднесла ложку ко рту. Ей было неловко. Казалось, что у Матвея десять тысяч глаз по всему телу и все смотрят на неё.

– Мам, я пойду есть в свою комнату.

– Хорошо, я отнесу тарелку.

Флора встала и неспеша направилась к выходу. Тысячеокий Матвей провожал её взглядом.

– Мам, это он! – шепнула Флора Дарине, когда они дошли до комнаты.

– Он?

– Рисунок на руке, завитушка с палочкой, он мне снился! Он стучит как я!

Дарина улыбнулась.

– Ну, я поздравляю тебя, милая!Двойка Кубков, помнишь?– она обняла дочь.

– Да, как и Пятёрку Жезлов, грядущие два года, полные крови и ужаса…

– Ты можешь уехать к Розе, если станет плохо. Не терпи, если нет понимания ради чего, хорошо? Обещаешь, что скажешь мне, если станет плохо?

– Да.

– Договорились. Ты знаешь, если твой – ещё не значит идеальный.

Флора вздохнула.

– Я помню, мам.

– Всё, ешь, остывает.

Я чувствовал необъяснимую дрожь внутри. Начало июня часто холодное, но в этот раз причина другая. Даже глядя на свою чашку с чаем я видел Флору. Такого со мной ещё не было. Может, следствие стресса? Может, я чувствую опасность и поэтому влечение к девушкам становится особым? Почему же оно не появилось раньше, к Любе? Нет, это что-то другое. Флора – она из сказки. Знать бы только, из какой.

Дарина вернулась на кухню.

– Дарин, а Флора, она… Не видит?

– Не видит. С рождения у неё было слабое зрение, к одиннадцати потерялось полностью.

– А пробовали лечить?

– Да, но в какой-то момент она попросила больше не водить её к врачам. Да и они сами говорили, что пока медицина бессильна.

– Жаль.

Дарина налила чай и села напротив.

– Она проникается миром сильнее, чем кто либо из всех, кого я знаю. Флора говорит, что у каждого сердца своя музыка. Она слышит сердцебиение и понимает, кто рядом с ней. Называет это «стучать». Говорит: «Этот скучно стучит, он слишком важен; она мягко стучит, как веточка вербы в окно»

– Как стучишь ты в её мире?

– Тепло и мягко. Я же мама, я смягчаю твердь. В нашем языке много ласки. «Мамочкины суффиксы», слышал такое выражение? Солнышко светит, птички поют. Мама – посредник между лёгким и воздушным миром душ и твёрдой материальной Землёй. Заметь, что к небу ласкательные суффиксы не применяются. Нет у нас «небочка», «небушка», «небонька». Потому что там и так концентрат ласки и душа это знает. А земля – «земелька», «землица», твердь – «твёрденько».

– Аж погуглить захотелось!

– Пожалуйста, – улыбнулась Дарина. Видно, мой скепсис немного забавлял её.

– Вот песня есть «Небо-небушко».

– Такое можно отнести к авторскому сленгу. Ты в источниках ищи, словарях.

Я водил пальцем по экрану телефона.

– На «Грамоте» нет. Хм, правда нет. – Я задумался. – Просто небо большое, какие к нему уменьшительно-ласкательные?

– Море-морюшко, поле-полюшко, лес-лесочек – всё большое. Ты прав в том, что от площади тоже зависит. Есть «океан», нет «океанчика» и «океанушки», «океанульки». Есть тайга, но нет «таёжки». Тут ещё вопрос обстоятельств появления языка. Человек появился, от мамы, от обезьяны, от Бога – не суть, что сразу увидел? Вверху небо, внизу земля. Их и обозначил.

– А что, если он смотрел перед собой и видел океан?

– Матвей, я понимаю тебя. Мы оба не филологи и не лингвисты. Нужно знать, в каких природных условиях зарождался праславянский язык, изучать влияние на него древнегреческого, латыни, ведь мы не первые. Я говорю о том, какую энергию чувствую в этих словах.

– Ладно, ты права, это типичный кухонный спор. Что-то в твоих словах есть, может быть. Какую энергию ты чувствуешь во мне?

– Умник с выраженным Меркурием.

На этом моменте мне стало особенно смешно. Как далеко она зайдёт?

– Таких комплиментов от женщин я ещё не получал.

– Полагаю, что в Близнецах.

– Я не Близнецы.

– А я и не про Солнце, про Меркурий. Хотя, ты не слишком болтлив. Может быть в Весах или Деве. А ещё что-нибудь в Козероге, надо скепсису где-то браться.

Женские мысли скачут быстрее молекул воды при нагревании. Я запутался.

– Астрология не поддаётся методам научного исследования. Я как-то ради интереса пробовал читать свой гороскоп, можно подогнать под любого. Выдумка. Как это работает? Как кусок газа решает, кто я и как мне жить?

– Так же, как и кусок льда. Воспринимай астрологию как хорошо упакованную древнюю психологию. Я не склоняю тебя надевать колпак и верить в чудо. Попробуй. Покажется фарсом – ищи другие пути познания себя. Ты волен изучать себя так, как хочешь.

Ну всё, женщина, доигралась. Я докажу тебе, что это антинаучно и притянуто за уши.

– Хорошо, давай попробуем. Кто я по знаку зодиака?

– Хочешь поиграть? Весы. Или скопление планет в Весах, – моя собеседница чуть наклонилась вперёд.

Я удивился, но вовремя смекнул, в чём дело.

– Ты посмотрела дату в моём паспорте?

– О, да, конечно, я же знала, о чём мы будем говорить.

– Ладно, с чего тогда взяла?

– Чувствую и наблюдаю. Неравнодушен к к изобразительному искусству. Не расстаёшься с карандашом, тату с золотым сечением на руке. Ценишь изящество и красоту, видно по твоей одежде. Сегодня залатанной, правда, но всё же. Подбираешь слова, почти не материшься. Весы. Но это всё поверхностно. У каждого из нас есть подводные течения, о которых мы не знаем. Есть карта рек, где текут энергии. Натальная карта.

– И что это даёт?

– Информацию о тебе.

– Зачем?

– Для более глубокого понимания своей сути.

– Так зачем мне это?

– У тебя есть проблемы какие-то в жизни? Повторяющиеся события, тревоги?

– Неа.

– Счастливый ты человек, Матвей.

– Ну так, что там с реками энергии? Куда они впадают?

– Я очаровалась натальными картами, когда выстроила свою синастрию с бывшим мужем.

– Извиняюсь за догадку, а не это ли привело его к разводу?

– Нет. Я не могла допустить, чтобы рядом со мной и дочерью был этот человек. И синастрия это подтвердила. Он, пусть и неосознанно, жрал меня. Подавлял, втаптывал, опустошал. Я была для него ресурсом, а он моим палачом. Я чувствовала это, но никак не могла выразить, потому что внешне отношения были приемлемы.

– Я не понимаю, что значит синастрия?

– Когда натальные карты двух людей накладываются одна на другую. Мы можем увидеть как люди взаимодействуют друг с другом. Вернее, их энергии. Вот представь милую беседу двоих. Горят свечи, полумрак. Они пьют чай, едят плюшки, улыбаются. Кто-то из них чувствует лёгкий дискомфорт, но он не такой значительный, чтобы обращать внимание. Но если мы взглянем на стену – увидим ожесточённый бой их теней. А потом кто-то из этих людей приходит ко мне и оказывается, что сознание использует огромное количество энергии, чтобы подавить дискомфорт и последствия ежедневной борьбы теней.

– Нельзя утверждать, мы же этого не видим.

– Так ты и воздух не видишь, но веришь же, что он есть.

– У мозга есть способность дорисовывать картину. Вот ты сделала эту синастрию, и постфактум уже: «Да, да, так и было, я чувствовала!»

– Понимаю, о чём ты. Но я объективна.

– Ладно, показывай свои карты.

– Козыри я всё равно припрячу в рукавах, – Дарина подмигнула и встала.

– Идём в комнату, – добавила она.

Я последовал за ней. Интересно, как она будет выкручиваться дальше?

Дарина завела меня в свою комнату. Примерно так я и представлял её. Свечки повсюду, какое-то шаманское плетение с перьями на стене. Не хватает магического шара и кукол вуду.