Хм… Так тут, господа-товарищи, в таком случае и для десятка-то людей работы много, вчетвером бы справились! На кой, спрашивается, всю бригаду под землю загонять? Для подстраховки? Впрочем, большим людям виднее. А нам только веселее будет. Народ-то хороший. В основном…

Получается, главная работа ляжет на плечи Лодочника. Парень-то он толковый, слов нет. Только в деле его еще никто не видел. А ну как разволнуется, напортачит, убьет хитроумный агрегат, а с ним и всю работу запорет?

Еще проблема – водка. Удумали, черти, цельный контейнер дерьма этого загрузить. А ну, как прознают про него работяги? Трезвенников-то среди них не слишком много. Если вообще есть. Ох… пока все не вылакают, никто палец о палец не ударит. Вот тебе и подарочек, будь он неладен. Ни черта не соображают. Начальнички! У нас ведь как – стоит лишь капле в рот попасть, и кранты заданию. А с ним и мечтам об улучшении жилищных условий. Нда… Пожалуй, проинформировать о пойле надо только машиниста и повара. Чтоб приглядывали за опасным грузом, сторожили незаметно. И подстраховали, если что…

Если что…

Обо многом передумал Первопроход Петрович за неделю до предстоящей командировки. И чем больше он извилины напрягал, тем меньше ему вся эта затея нравилась. Где-то в глубине души дребезжало тощими членами неотвязное чувство тревоги. И «нумерология», намедни от нечего делать прочитанная, оптимизма не добавила. Двадцать шесть человек… Как приснопамятных Бакинских комиссаров, что в свое время плохо кончили. Пусть героически, но пали. Что ж тут хорошего?

Однако в панику впадать рано. Может, не интуиция? Может, простое волнение? Задачка-то, как ни крути, не из легких. А ребята, в принципе, настрой имеют вполне деловой. Никто, что удивительно, даже не проболтался об истинной миссии экспедиции. Все «в КНДР» едут, опытом готовятся делиться. Все ли? Кто-то, кажись, обмолвился, что Мухин – шут гороховый – хвалится собутыльникам, будто в Нью-Йорк катит. Основателем и руководителем курсов по наладке аварийного водоотвода. Клоун. И каким только образом он в шестнадцатую бригаду просочился? Впрочем, если в семье совсем уж без урода, это даже не интересно. И некоторых настораживает. Пусть будет…

Локомотивно-проходческий комплекс замедлил ход и плавно остановился, хоть к рычагу тормоза Андрей даже не притронулся.

– Вот, елы-палы, автоматика, – восхитился Лодочник, и, нажав кнопку громкоговорителя, объявил: – Господа, наш комплекс прибыл в зону начала работ. Покиньте, пожалуйста, жилые отсеки и осмотрите площадку. – И, подумав, добавил, обращаясь непосредственно к бригадиру: – Петрович, зайди-к сюда, покажу кой-чего.

Кудесников появился минут через пять.

– Ну, что там у тебя, Андрюха?

– Смотри, Петрович. – Лодочник протянул бригадиру инструкцию. – Здесь столько картинок, что и читать не надо. Ты подумай, какая хреновина умная. Она не только тоннель роет и укрепляет, но еще и рельсы укладывает и проводку тянет. Китайцы-то реально головастые.

– Это японцы, Андрей.

– Да какие ж японцы? Смотри, флажок-то на обложке желтенький и с красными звездочками. Китайцы!

Кудесников взглянул на указанный Лодочником рисунок.

– Точно. Нет, послушай… У китайцев красный с желтыми звездами в верхнем углу, а здесь, вроде как, все наоборот. А?

– Китай, я тебе говорю. Флажок – обычный типографский брак. Технику делают первоклассную, а книжки печатать так толком и не научились, – отмахнулся Андрей.

– И то верно. А я-то уж грешным делом подумал, что ты японское письмо от китайского отличить можешь. Рельсы, говоришь, сама укладывает? – кивнув, закусил ус Петрович.

– Ага, и проводку тянет, – сказал Андрей.

– Проводку – это хорошо. Сейчас осмотримся, да и начнем. Собери-ка бригаду.

Андрей снова нажал кнопку громкоговорителя:

– Внимание! Всем рабочим просьба подойти к локомотиву. Повторяю…

Осмотром тоннеля Петрович остался доволен. Интересно, кто ж его прокладывать-то начал, и почему завершить не дали? Своды укреплены замечательно, по ГОСТам. Кабели тоже целые – крыс, похоже, нет. Молодцы, строители.

– Андрей, сколько мы прошли по готовому участку?

– Два километра сто семнадцать метров, – поглядел на счетчик Лодочник.

– Нормально. Значит, еще километра три осталось. Ерунда, – улыбнувшись, махнул рукой Кудесников. – За три-то месяца всяко пройдем. К гадалке не ходи. Не пойму я только, зачем они столько рельсов нам загрузили. Километров на тридцать хватит. Они что, прикинуть по расчетам не могли? Инженерные, мля, работнички… Ладно, много – не мало. Запас, как говорится…

Петрович огляделся по сторонам. Бригада разбрелась по тоннелю. Рабочие осматривали крепежи, простукивали своды, оценивали швы меж бетонными кольцами.

– Эй, орлы! Давайте-ка все сюда! – гаркнул Кудесников. – Пара слов есть.

Мужики собрались вокруг бригадира.

– Короче, мужики, распорядок дня таков. Сейчас продолжаете осмотр, на ус мотаете, что к чему, а в тринадцать ноль-ноль обед. После него и примемся за работу. Все ясно? – Кудесников обвел подопечных взглядом.

– И это весь инструктаж? – раздался насмешливый голос.

– Это кто там еще? А-а, Мухин! Тебе что, мало?

Мужики недовольно зашумели.

– Да нет, Петрович. Просто хотелось узнать поподробнее.

– Поподробнее, Мухин, в процессе работы узнаем. Оборудование новое, надо его еще осваивать. Ну, чего стоим? Выполнять распоряжение!

Рабочие разошлись, а бригадир поднялся в кабину комплекса, где Андрей внимательно изучал руководство по эксплуатации.

– Ну что, Андрюха, кое-как разобрался?

– Не совсем еще, но основной функционал вижу. Не могу найти, где про эту зеленую кнопку нарисовано. Гляди, Петрович, она в самом центре. Наверное, что-то важное. А тыком подобную технику проверять не стоит, правда? – Лодочник озабоченно перелистывал страницы.

– Это точно, не стоит. Ладно, пойдем устраиваться. После обеда отыщешь.

Андрей вслед за Петровичем выпрыгнул на землю и направился в сторону жилого вагона.

– Елы-палы, бригадир, куда нам столько всего нагрузили? Вагонов двадцать всякой чебурданидзы…

– Не чебурданидзы, а оснастки. Мы ж не на прогулку отправляемся. Раствор, рельсы, проводка. Продукты, опять же. Ты прикинь, сколько нам пройти за три месяца надо, а потом уж выражайся.

– Да ладно, Петрович, чего ты? Я что, маленький? – в голосе Лодочника послышались нотки обиды.

– Брось губы дуть, – отмахнулся бригадир, – мы тут не на школьном утреннике. Пойдем-ка лучше на кухню заглянем. Оценим, чем нас повар сегодня травить собирается.

Вагон-ресторан поставили предпоследним – между жилым и контрольно-измерительным, замыкающим эшелон. Из открытого окна кухни доносились звон посуды и хрипловатый голос Армстронга.

– Хорошо поет, собака! – восхитился Петрович. – Учись, Андрюха. Ему б не на кухню, а в консерваторию…

– Это не Артем поет, – ответил, улыбнувшись, Лодочник.

– А кто? – удивился Кудесников.

– Из магнитофона.

– А я-то уж подумал… – разочарованно покачал головой бригадир, а потом крикнул в раскрытое окно. – Темушка! Чем кормить-то нас собираешься?

– На первое – борщ, Первопроход Петрович. На второе – пюре с котлетами. Ну и классика – компот. С печеньем. Нормально?

– Хорошо, Артем. Борщ – это очень хорошо. Он у тебя как, ничего? Наваристый?

– Обижаете. В нашей столовке – фирменное блюдо. Порция – девять-семьдесят.

Довольная физиономия Куребеды высунуласья в окно.

– К часу столы будут накрыты. Как велено.

– Ты, давай, не отвлекайся. Мои орлы знаешь какие? Опоздаешь – заклюют.

– Не опоздаю.

Артем скрылся за шторкой. В ту же минуту что-то щелкнуло, Смит умолкла, а через секунду захрипело по-русски. Голосом известного «профессора»:

– Я убью тебя, лодочник!

– Вот, обалдуй! – хохотнул бригадир. – Ты на него, Андрюх, не обижайся. Ничего, вроде, паренек. Только слегка без башни, как сейчас говорят.