В день, когда мальчишка-посыльный принёс ему известие, что его комнаты полностью готовы и он может вернуться в них, едва пожелает, Гай как раз возвратился из долгого, утомительного, но наконец увенчавшегося успехом рейда на юго-запад. Беглых каторжников частью перебили, частью повязали и вернули в карьер, начальству была отправлена соответствующая докладная, погода радовала ровным устойчивым теплом без особых дождей — словом, жизнь, кажется, понемногу налаживалась.

С таким настроением Гай и двинулся повидаться с младшим. А тот нашёлся в главном дворе за беседой с Инге Дедов Кнут. Гай был с этой дамой не так чтобы близко знаком, но личность это была известная, так что он сразу её опознал, даже со спины, ещё не видя знаменитого кнута. Инге была женщина рослая, плотная, но по-своему всё ещё привлекательная, хотя по деревенским меркам, молодой уже не считалась: правильные, хоть и крупноватые черты, яркие глаза, толстые светлые косы из-под вдовьего платка, перевитые шнурками с гроздьями чёрных агатов. Платок, кстати, был из привозного сукна — чёрного, как и положено вдове, но тонкого и мягкого, уже здесь богато расшитого речным жемчугом — плевать Инге хотела на указы, на имперские приличия и прочую низинную чушь.

— Они ж парни, — услышал Гай, подходя, — сколько можно к кухне жаться? Орки опять же, с любой скотиной сладят, а я их не обижу. Ты ж меня знаешь, владетель: и кормить буду, как своих, и по осени, ежели приплод мне сберегут, выделю каждому по козочке. Пуховых не дам, понятно дело, а простых-то жалко, что ли?

— Знаю, Инге. — Котёныш заметил старшего супруга и неожиданно улыбнулся, а Гай подумал, что выглядит его несносный младший заметно получше. Неужели, пока он ловил беглых каторжников, гномы закончили ремонт и перестали пить кровь из владетеля, отчаянно торгуясь за каждый вбитый в стену гвоздь? Хвала Отцу-Солнцу, если так — со спокойным, выспавшимся и не издёрганным Айсом вполне можно было иметь дело… если руки держать при себе. — Но тебе надо говорить с Кураком, а не со мной, — продолжил Снежный Кот.

— И до него дойдёт, сперва-то с тобой обговорить хочу, — отмахнулась Инге. Она обернулась посмотреть, кому там улыбается владетель, и приветливо кивнула Гаю: — Доброго дня, господин капитан. Кстати же вы, прямо как нарочно подгадали. Тут у нас болтают, будто вы с владетелем нашим хотите ребёночка завести, чтоб, значит, крепость краснокаменским не досталась. И будто кошель серебра в приданое девкам обещаетесь. А мне вот серебро без надобности, я б лучше корову взяла.

Она без стеснения переводила взгляд с одного на другого. Гай помалкивал — в конце концов, это Котёнышу решать, от кого он хочет наследника. Тот чуть пожал плечами, переложил трость из одной руки в другую.

— Корову здесь сложно прокормить, — предупредил он. — На скалы не выгонишь, как козу. Уверена?

Инге усмехнулась.

— А я думала, ты скажешь, что старовата я для твоего наследника.

— У тебя же двое, — опять пожав плечами, сказал Айс. — Лауриэ говорила, что родила ты легко, детишки здоровые…

— И горластые, в батюшку покойного, — со смешком подтвердила Инге. — А корову прокормлю, не думай. Знаю я места, где в любой год травы можно с запасом накосить. Гнать-то туда скотину, может, и не стоит, а вот сена запасти — запросто. Так что, сговоримся? Могу к Ларине сходить, чтоб поглядела, что всё честно, что порожняя я пока, а не голову тебе морочу — за корову-то.

— Да я-то тебе верю, — легко сказал Котёныш. — Но к Лауриэ ты в самом деле сходи, мало ли. А вы что скажете, Гай?

— Что богатая вдова, владелица хутора и немаленького стада, уж точно больше годится в матери наследника Семи Водопадов, чем какая-нибудь Хильда Певунья, — откровенно ответил Гай.

Инге одобрительно кивнула на его слова:

— Ваша правда, господин капитан. Как подрастёт сынок или дочка, так у многих языки зачешутся про кошель-то серебра рассказать. А про корову всегда можно соврать, будто для младенчика и подарена, чтоб его же кормить… ну, и моих обормотов заодно — не объедят, поди. Курак-то с вами на каторжников ходил, — вдруг резко перескочила она на прежнюю тему. — Вернулся с вами, или вы его куда послали?

— Вернулся, здесь где-то.

— Пойду, у баб его спрошу, — сказала Инге. — Как по мне, так лучше уж подпаском, чем кухарёнком.

Гай тоже думал, что для орочьего мальчишки лучше пасти овец и коз, чем таскать на кухню воду, а с кухни — помои, но Отец-Солнце знает этих орков. И что ещё, кстати, старшая кухарка скажет, а она много чего может сказать, очень громко и очень… выразительно. Про неё Инге, кажется, не подумала, а если та будет против, шум поднимется на всю крепость, потому что вдовица слишком уж привыкла, что она хозяйка не только себе, но и дюжине батраков, а Герта ей характером мало уступает.

— У меня к вам большая просьба, Гай, — проговорил Айс, проводив взглядом Инге. — К концу лета вместе с дядей приедет погостить его младший…

— Очень хорошо, — не сдержавшись, выдохнул Волк. Юлия он помнил прекрасно, особенно его влияние на Котёныша — даже такого, каким тот был, пока по крепости тараканьими полчищами сновали бесчисленные гости с обеих сторон.

— …И Цинния, троюродная сестра Юлия. Я хотел вас спросить… Мне показалось, что она вам понравилась?

— Вам не показалось, — подтвердил Гай (они опять были на вы, что Гая не устраивало категорически, но он уже устал пытаться что-то в их отношениях изменить). — Очень милая девушка.

— Я думал о том, чтобы со временем пригласить её гувернанткой для ребёнка, когда ему исполнится года три-четыре, потому что будущий владетель должен и говорить, и за столом себя вести немного иначе, нежели сын Инге Дедов Кнут, — Волк согласно кивнул на это. Айс вздохнул и решительно проговорил: — И я подумал, что если бы вы предложили Циннии стать вашей фавориткой, у неё было бы время освоиться здесь, привыкнуть, познакомиться с той же Инге и остальными…

— А ещё у меня появится постоянная любовница, и вас я оставлю в покое, — хмыкнул Гай.

— Да, — легко признал Котёныш. — Собственно, её будут считать фактически вашей женой, а наш с вами брак окончательно перейдёт в разряд… — он совершенно явно хотел сказать «пустой формальности», но в последний момент произнёс вежливое: — родственных отношений. Для вас это неприемлемо?

Гай вздохнул. Они так и стояли посреди двора, где Айс разговаривал с вдовушкой. Сияло солнце, чирикали птицы, со стороны кухни слышался набирающий громкость и крепость женский разговор на повышенных тонах…

— Мои условия, — устало сказал Гай. — Родственники — так родственники. Но в таком случае мы на ты, по имени, и ты от меня не шарахаешься, когда я хочу всего лишь поддержать тебя на скользких ступенях или прошу растереть мне плечо. Это приемлемо?

— Конечно, — ответил Снежный Кот. У него даже лицо просветлело. — Ещё как. — И сам положив руку на локоть супругу, дрогнувшим голосом прибавил: — Спасибо, Гай. Я и не думал, что мне так с тобой повезёт.