Все, зовите санитаров, Ферер, кажется, заболел горячкой и бредит. Однако таким тоном говорит, что я почти сама поверила в этот бред, если бы речь шла не обо мне.

– Вы что издеваетесь?! – завизжала от злости.

Некоторые из генералов посмотрели на меня почти презрительно, так, что плюнуть в рожу захотелось, а не, как обычно, в суп.

– Действительно, это переходит все границы, Ферер. Она не солдат, а просто девушка! – встала между нами Настасья, что и спасло наглого генерала от побоев.

– А нам и не нужен солдат, нам нужна воровка! – громко воскликнул он, отчего я встрепенулась.

– Я не … – сразу попыталась отрицать, но он нагло перебил меня.

– Я лично видел, как вы ночами воруете со склада еду уже многие месяцы. Так что не стоит оправдываться.

И снисходительно так сказал, что мне стало совсем хреново. Попыталась обогнуть Настасью и треснуть его, чем достану по лицу, но мне не дали.

– Это правда? – вставил Кромовской, еле заметно улыбаясь.

Сговорились гады, нутром чувствую! Они все смотрят на меня, а я не могу и слова сказать. За воровство еды – расстрел, и плевать, что это остатки со стола генералов, и я отдавала их раненым. Если признаюсь, меня расстреляют, и непонятно, что будет с ранеными, если промолчу, то они поверят ему на слово и… меня опять-таки расстреляют!

– Да вы на нее посмотрите, сразу видно, куда еда девается! – язвительно воскликнул Ферер, показывая на мои округлые бедра и грудь.

Да, я всегда была крупной, статной, несмотря на низкий рост, но ела я так же, как все и никогда не брала себе больше, чем положено. Ну и что, что мне даже после года на сухом пайке удается оставаться похожей на девушку, а не на скелет? Не выдержала и все-таки сказала, обращаясь только к Кромовскому:

– Ваши люди голодают! Пусть они ранены и не могут воевать, но они все еще остаются вашими людьми! Им нужны силы, а для сил нужна еда, которую им недодают. И если кто-то, – скосила глаза на Ферера, – заботится о них вместо Вас, в этом нет ничего предосудительного.

– Так вы признаете свою вину? – едким тоном подметил Ферер, я же, перестав смотреть на командующего, расправила плечи.

– Прочистите уши, я ни в чем не признавалась, – гордо вскинула подбородок, не на ту напали.

Знал бы, сколько раз на дню истосковавшиеся по еде и женской ласке солдаты прутся на мою кухню, а я их оттуда вышвыриваю, сильно бы удивился. Настасья подавила довольную улыбку, а Ферера перекосило от злости.

– Если вы закончили бредить, я, пожалуй, вернусь к своим обязанностям, – с гордо поднятой головой, отстояв честь своей деревни и свою безопасность, направилась к выходу из палатки.

– Любава, останьтесь, – услышала за спиной голос Кромовского и поняла, что так просто уйти мне не дадут.

– Десерт? – предложила, развернувшись.

– Пожалуй, господин Ферер оказался прав в этот раз, – серьёзно заговорил главнокомандующий, и я поняла, что попала. – Лучше Вас с этим заданием никто не справится.

Они что, серьёзно? Нет уж, я так легко не сдамся!

– В нашей стране есть закон, без моего согласия вы не можете меня заставить сделать что-либо! – предъявила я весомый аргумент, – Это же самоубийство! Думаете, я пойду на это?!

– Ваша родная деревня находится на границе с Ледвигой? Светзара? Если Вы добровольно не пойдете на наше сотрудничество, страна переживет исчезновение этой богом забытой деревушки. Не так ли? – он глянул на сборище согласно кивающих военачальников.

У них нет никакой чести, только холодный расчет. Говорят, что это залог победы в войне, а мне кажется, что это отмазка для превращения в подонков.

– Исчезнет? – повторила тихо Настасья.

– Думаю, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, маги согласятся переправить Вас, Любава, за линию фронта и, при необходимости, обеспечить Ваше возвращение.

Тогда я думала, мой мир рухнул, но главнокомандующий оказался прав в своем выборе. Ведь я сумела сделать все, что он задумал: получила работу и благополучно стащила карты с планами нападения из-под носа самого главнокомандующего вражеской армии. Да, я крута, и, по меньшей мере, самый продвинутый шпион нашего государства, однако почему-то от этого совсем не радостно.

Карты и планы уже на полпути в столицу, их унесла птица наколдованная Настасьей. А сама магесса, пытаясь выиграть для меня время, всё ещё оставалась внизу, там, где редкие белые вспышки уже полностью поглотила тьма. Вероятно, она понимала, что нас бросили, и никто не придёт на помощь, но почему-то всё равно осталась со мной. Возможность уйти у неё была, но излишнее благородство погубило уже не одного человека, так что, скорее всего, она всё-таки мертва. Теперь только мысль, что я сейчас умру так же, как и она, спасает от мук совести.

Ветер усиливается, у подножья горы наступает тьма. Русая коса под шлемом почти развязалась и теперь стремится вслед ветру. Меч кажется неподъемным, но лишь с его помощью я ещё держусь на ногах. Так глубоко всадила его в землю, что уже не смогу самостоятельно вытащить. Да, шпион из меня какой-никакой ещё получился, а боец так себе, даже убежать не могу.

Мои силы на пределе от долгой беготни и нервного перенапряжения. Знаю, что он сейчас появится здесь, но я не смогу ничего сделать ему. У меня есть всего один жалкий шанс, маленькая надежда на мою догадку и ничего больше.

Чёрт, как я до этого докатилась? Никогда не думала, что умру вот так!

За спиной деревья и небольшие скалы, возможно, будь я хоть немного выносливей, сумела бы до них добраться, но сил не осталось, и все, что могу, это отдышаться.

Тьма добралась почти до вершины, где стою я. Начинают подгибаться коленки от страха, как всегда вовремя! Оборачиваюсь, там, вдали за деревьями свобода и красивейший в мире закат. Чёрт, мой последний закат, а я, к сожалению, не могу им полюбоваться. Быстро вытираю лицо от невольных слез. Вот ещё, плакать, как дуре, перед смертью не хватало!

Пусть я и не сама выбрала этот путь, но согласилась же, так что расхлебывать придется самой!

Он появился неожиданно, внезапно запрыгнув на вершину, буквально из ниоткуда. За его спиной почти нереальная тьма заполонила долину, просто демон из тех жутких притч, что отец читает на проповедях. Что-то коленки предательски дрожат, но все дело в его жуткой амуниции.

Черная, покрытая непонятной чешуей броня поблескивает на свету, чешуйки острые даже на глаз видно. Как они вообще ее не то, что носят, а надевают? Да ещё у него она такой формы, что придает вид какого-то демона или монстра из рассказов беженцев. Как бы то ни было, но я знаю, что никакой не монстр внутри, а человек, ну, или почти человек. Каждый раз, как его вижу, так и хочется сократить время его существования на этом свете.

Броня на спине в больших острых иглах, шлем украшают такие же иглы, поэтому он похож на большого металлического дикобраза. Вытянутый передок шлема искажает форму головы, делая ее похожей на голову какой-то диковинной птицы с клювом. На груди выгнутая пластина, очертаниями напоминающая родовой герб военачальника – ворона. Но он настолько незаметный, что, если бы не знала, какой у него герб, не заметила бы. Все его тело заковано в сталь, а шипы на спине спускаются до пят, образуя что-то похожее на сложенные крылья или складки плаща. Вытянутые, светящиеся красным прорези для глаз дополняют и без того устрашающий вид.

Весь из себя брутальный тип, хотя на деле обычный монстр.

Артал Устрашающий, так называют его военачальники. Солдаты же, как и наши беженцы, не так благочестивы и называют попросту монстром. Не могу с ними не согласиться: двухметровый, облаченный в доспехи, он больше похож на страшного демона из чистилища, монстра, а никак не на человека. Когда же он поднял свой меч, забросив его на плечо плашмя, я немного струсила. Ну, как немного? Довольно прилично, раз смогла вырвать из земли меч и, превозмогая себя, кое-как поднять его, наплевав на мозоли и боль в пальцах.