Я отдернула руку. Что? Что значит, не человек? Забавным кажется, значит? Он, заметив, что мне не понравились его слова, поспешил добавить:

– Забавным, да, как существу стороннего мира. Но в эти моменты тебе больно. Внутри. В грудной клетке, где учащенно бьется сердце, готовое разорваться. Ты будто птица, заточенная в клетке своих эмоций. Тебе не вырваться, ты там заложница. Но… я не хочу, чтобы ты чувствовала боль. Я не хочу видеть твоих слез.

Я была тронута его словами, забыла, как дышать. Хорошо, что в темноте не видно, как мое тело откликнулось на его откровения. Руки задрожали. Видно было, как он хотел взять снова меня за руку, но забоялся.

– Я хочу рассказать тебе… но я прошу попытаться спокойно выслушать и принять… Я не человек, я ангел, темный ангел, ангел смерти, твоей смерти – повернув голову в мою сторону, он посмотрел на меня.

Свет, что исходил от луны, проникал в окно комнаты и освещал черты его лица. Он хмурился. Не рискуя больше взять мою руку, он скрестил пальцы рук. Жаль. В этот момент я была готова поверить и принять каждое его слово, каждый честный взгляд, каждое прикосновение. Меня тянуло к нему…

– Я должен был забрать твою душу 29 мая под вечер, в гостях у знакомой. Тебе должно было стать плохо с сердцем. Но, представь, каково было мое удивление, когда я пришел за тобой, а меня ожидал Ангел Мира.

Я сидела, вытаращив на него свои не без того безумные глаза, ведь 29 мая был рождения моей однокурсницы, той самой Ксюши, с которой вместе делаем доклад.

– Он остановил меня. Уверив, что увидел в тебе душу воина, того самого Ангела Света – величайшего ангела необыкновенной силы. После он сказал, что желает встречи с самой Смертью, после чего, соответственно, меня отправили на Землю с этим кольцом – показав на мизинце большой перстень, объяснял он. – Это кольцо делает меня неуязвимым, бессмертным и помогает перемещаться, находить тебя. Я послан сюда с единственной целью – чтобы защищать. Защищать тебя. Иронично – твоя смерть защищает тебя от смерти. – усмехнулся он.

Помолчав, будто обдумывая слова, продолжил:

– Я ни в коем случае не должен допустить твоего самоубийства. Это величайший грех для вас, смертных. За него будут расплачиваться твоя семья – все близкие люди, которые у тебя есть. На них ляжет проклятие, а твоя душа отправится в чистилище, где никогда не найдет покоя. Ангельская же сущность умрет в тот же миг. Люди, порой, настолько глупы до абсурда, что сами не понимают, на что обрекают себя и своих родных. Но вот что скажу тебе: ангелам смерти нет никакого дела до этих сантиментов, они делают свою работу и только. Поэтому, может, я не понимаю твоих эмоций, бесполезных растрат твоей энергии.

Я сидела, не пытаясь возразить или спросить, даже не шевелилась.

– Твоего убийства я также не могу допустить. Ты не должна умереть раньше своего часа. – продолжал он.

– А когда мой час? – вдруг спросила я.

Он пожал плечами:

– Не могу сказать. Знаю, что сейчас ты должна жить.

– Значит, я создала хаос сразу в трех мирах только потому, что я не умерла тогда 29 мая? – не без гордости спросила я.

– Да. Верно. В трех: В подземелье, стороннем мире и на Небесах. Сторонний мир – это мир Смерти, мой мир. Хотя, отчасти сказал неправду – на Небесах всегда царит покой. – поделился он.

На минутку представив, что он говорит правду, мне стало дурно. Я встала и пошла к окну. Открыла его, хотела подышать воздухом.

– Надеюсь, ты там не выброситься хочешь? – с напускной настороженностью спросил он.

Я обернулась – смотрите-ка, кто язвить умеет. Вдруг мне пришел в голову прелюбопытный вопрос:

– Слушай, я понимаю, что спустя столько времени это будет самый странный вопрос, но всё-таки: как тебя зовут?

– Ярослав. Меня зовут Ярослав. – невозмутимо ответил он.

– Ох, как мужественно. – обернувшись, заметила я.

Подперев подбородок руками, я стояла и наблюдала за происходящим за окном. Тишина, ни души, слышно, как колышется листва могучих деревьев. Прохладно, в ноздри бьет свежий, ночной, с запахом надежды воздух. Этот воздух пропитался тоской, также как каждое дерево, каждый проходящий мимо человек носит в себе свою историю и всегда отчего-то невеселую. Мысли прерывает покалывающая боль в животе. Я схватилась за живот. Рана немного кровоточит – это было заметно по выступающим красным пятнам на майке.

Ярослав подошел, довел до постели, я присела. Надо выпить таблеток.

– Прости, я не умею забирать боль… – видно было, что он хотел помочь.

– На столе таблетки, они снимут боль, достань, пожалуйста. – обеспокоенно сказала я.

Копошился он с минуту, после нашел упаковку, и, захватив стакан с водой, принес мне.

– Спасибо – выдавила я из себя.

Вытащив пару таблеток, я запила их водой. Когда рана заживет, скорее бы. Дышать, порой, настолько трудно, что невольно начинаешь думать о кончине.

Вернув опустошенный стакан на свое место, он присел рядом.

– Приляг. Ты слаба. – произнес он.

Мне приятна была его забота, хотелось бы верить, что она искренна, а не потому, что моей жизни что-то угрожает и меня надо беречь. Я посмотрела на него. Сидит весь такой растерянный, обеспокоенный, самый-самый уязвимый в каком-то смысле сейчас ангел. Мой ангел.

Я улыбнулась, наверное, впервые я ему сейчас улыбнулась.

– Спасибо, мне и так неплохо. – ответила я. – Ты просил выслушать тебя, я выслушала. На самом деле вопросов теперь еще больше, но в голове мелькает пока только один: почему ваш ангел настоял на том, чтобы я жила и позаботился об этом? – поинтересовалась я.

– Меня, как обыкновенного ангела, не посвящали в детали, но я точно знаю, что у каждого смертного есть свое предназначение. А значит, и у тебя есть. Если Ангел Мира позаботился о том, что ты жива, то это означает лишь одно: как смертная ты должна исполнить свое предназначение. – ответил Ярослав, сверкая своими пронзающими до самых глубин глазами.

– А если я умру, так и не исполнив свое предназначение на Земле? – вызывающе спросила я.

– Ну, тогда я отправлю твою душу в ад на съедение чертям, чтобы ты больше никому не трепала нервы. – спокойно ответил он.

Я рассмеялась и тут же схватилась за живот. Больно. Вспомнила, что утром мне топать неподготовленной в институт и расстроилась.

– Твою рану надо обработать. – заявил он, глядя на кровяные пятна на майке.

Я на секунду смутилась, представив, что мне придется эту майку с себя стянуть, а затем сказала:

– Лучше не надо. Сейчас пока отыщу средство для дезинфекции раны и бинты с пластырем, точно перебужу всех. Тогда пойдут лишние вопросы, а никто не должен знать о том, что меня немного прирезали.

– Ты безрассудная и глупая – осудил он меня.

Я покосилась на него, вставая с кровати, чтобы доползти до компьютера и выключить его. Вернувшись обратно, я заметила, что Ярослав всё это время наблюдал за мной. Я легла под одеяло, ощущая прохладу, что значит, что окно я не закрыла.

– Кыш, давай, отсюда со своими ангельскими мирами и кольцами, и оскорблениями – ворчала я, прибирая подушку к рукам, утраиваясь поудобнее.

Он встал прям передо мной.

– Нет, ну так я точно не усну, если ты над душой будешь стоять – начала возмущаться, приподнимая голову с подушки.

– Доброй ночи, Мира. – пожелал он мне как-то безэмоционально и испарился на месте.

После я еще долго ворочалась, думая о нем. Переваривая всё, что рассказал он мне сегодня. Мне хотелось быть ему важной, чтобы он по-настоящему хотел оберегать меня, а не потому, что ему так велено. Ангелы, миры, предназначение… завертелось в голове. Какой из меня воин, к черту? Я даже свое мнение не могу отстоять то.… И всё-таки мне очень хотелось, чтобы тогда он меня еще раз взял за руку… Определенно, хотелось.…На этой приятной мысли я погружаюсь в сон.

Проснулась я от того, что мама долго и настойчиво меня звала, периодически заходя в комнату. Институт, точно.