========== Для того, кто умел ждать ==========

Вместе с запахом выжженных солнцем полей,

Темной птицею в сердце входит новая осень.

Ты плетешь свой венок из траурных лент,

из увядших цветов и почерневших колосьев

Но кто знает, чем обернутся холода и потери

для того, кто умел верить?

И кто знает, когда над водою взойдет голубая звезда

для того, кто умел ждать?

«Лили больше нет».

Эхо жестоких слов набатом гудит в голове. Сидя на холодном полу, раскачиваясь из стороны в сторону, Северус Снейп отстраненно рассматривает узор облезлых обоев дома в Тупике Прядильщиков. Взгляд его пуст.

Снова и снова Северус пытается очистить разум от назойливых мыслей, но окклюменция больше не помогает. Сознание наполнено пульсирующей болью от утраты единственного человека, которым он дорожит.

Лили мертва.

Северус не может смириться с тем, что предал единственного человека, ради которого был готов пожертвовать всем, что у него осталось.

Руки не слушаются, дрожат, когда Северус пытается сжать в кулаке волшебную палочку. Он уверен, что не хочет жить в мире, в котором никогда больше не встретит Лили Эванс.

В мыслях всплывает лицо маленького мальчишки — Гарри. Во взгляде его зеленых глаз Северус видит Лили, и ее укорящий образ не дает ему покончить с собой. Он должен заботиться о Гарри Поттере. И должен сделать все возможное, чтобы вернуть Лили Эванс к жизни.

Шатаясь, Северус спускается по хрупкой деревянной лестнице в неосвещенный подвал, где его мать, Эйлин Принц, бережно хранила свои книги о магии вплоть до самой смерти. Эта библиотека — кладезь темномагических знаний. Узнай Лили, что Северус собирается совершить, она могла бы возненавидеть его. Но ее нет рядом, потому что Северус позволил ей погибнуть. И он обязан это исправить.

Трясущимися руками Северус стряхивает пыль с древних фолиантов, пытаясь отыскать нужный серебряный корешок. Несмело и с облегчением выдыхает, немеющими пальцами бережно вытаскивает с полки ветхую книгу и раскрывает на нужной странице. И замирает.

Ритуал, что может спасти Лили, противоречит всем законам магии, жизни, даже мироздания. И пусть цена будет слишком высока, Северус все равно не готов отступиться от задуманного.

Поднявшись наверх, он плотно задергивает шторы, запирает дом охранными заклинаниями, чертит на грязном полу мелом ровный белый круг и расставляет по его периметру черные свечи.

Северус делает неуверенный шаг за черту, и пламя ярко вспыхивает, а тени на стенах переплетаются в страшном танце. Он громко произносит текст заклинания для совершения обряда и затем, направив волшебную палочку на запястье, на выдохе добавляет:

— Сектумсемпра.

Из руки струится алая кровь, и Северус ложится на пол, ожидая и страшась того, что должно произойти дальше.

Его сознание гаснет вместе с покидающей тело кровью, и он уже не видит, как порыв ветра разом задувает все свечи, погружая разваливающийся дом в непроглядную темноту.

— Зачем ты звал нас? — три звонких голоса одновременно раздаются в голове, и Северус приходит в чувство. Он стоит на краю обрыва, а за его спиной простирается тьма.

Напротив Северуса, держась за руки, появляются три девушки. Они выглядят очень юными, но во взглядах легко читается бесконечная мудрость.

— Чего ты хочешь, волшебник? — договаривая друг за другом, они вновь задают свой вопрос.

Северус пытается облечь в слова свое желание, но из горла вырывается полувсхлип-полувыдох:

— Лили.

Мойры переглядываются, и небо над головой затягивают грозовые тучи.

— А знаешь ли ты, какую цену придется заплатить за нее? Плата может быть слишком велика даже для тебя.

Северус уверен.

— Что угодно: магию, тело, свою жизнь.

Мойры усмехаются:

— Отдать жизнь — легко, но вот мириться с тем, что никогда не сможешь получить… Уговор будет таков: ты должен сам освободить Лили из подземного мира — отыскать ее, увести, вернуть. Не все мертвые готовы обратиться к жизни. Для этого нужно выбрать правильный способ.

Северус хочет задать много вопросов, но не может разомкнуть губ: они будто сшиты холщовой нитью. Изо рта вырываются только звуки и хрипы.

А мойры продолжают говорить, и голоса их кажутся всё более зловещими, черты их прекрасных лиц искажаются, и сквозь пелену дурмана становится легко заметить настоящую — божественную, чудовищную суть этих всевластных существ.

— Твоя любовь к Лили Эванс велика. Она и поможет убедить Лили покориться твоей воле. Обряд прост — необходимо найти способ, чтобы передать ей частицу души, искры к жизни. Твоя же любовь и станет платой: если осилишь задуманное, никого в своей жизни больше не сможешь полюбить, а страсть к Лили останется с тобой до самой смерти. Но на иное можешь и не надеяться: Лили Эванс никогда не станет твоей. Наказанием за непокорность воле богов будет то, что после пробуждения у Лили не останется к тебе ни капли чувств, симпатии или приязни. И сердце ее никогда не будет принадлежать тебе, как бы она ни захотела.

Одна из мойр касается рукой его бледной щеки, наклоняется к уху и тихо шепчет:

— Готов ли ты смириться? Лили никогда не сможет тебя полюбить, ты же — никого не полюбишь, кроме нее.

Северус нервно облизывает пересохшие губы и произносит:

— Да будет так.

— Тогда это тебе пригодится, храбрый мальчишка, — вздыхает мойра, и Северус чувствует, как что-то тяжелое падает в карман его мантии.

Сестры-провидицы возносят руки к небу, взывая к древней могущественной магии судеб. И Северус снова проваливается во тьму.

Тебе больно идти, тебе трудно дышать,

У тебя вместо сердца — открытая рана,

Но ты все-таки делаешь еще один шаг

Сквозь полынь и терновник к небесам долгожданным.

Но однажды проснутся все ангелы, и откроются двери

для того, кто умел верить.

И ненастным январским утром в горах расцветет миндаль

для того, кто умел ждать.

Когда все чувства возвращаются, Северус обнаруживает себя на берегу бескрайнего океана. Волны с шипением ударяют о прибрежные камни, а ветер нетерпеливо путает черные волосы. Вдыхая соленый воздух полной грудью, забыв о времени, Северус любуется красным закатным солнцем, опускающимся в морскую пучину за линию горизонта.

Когда темнеет, Северус словно выходит из транса. Ему кажется, что вокруг — сосредоточение лей-линий и древних чар, которые будто опутывают это место паутиной. Он кожей чувствует, как нити мироздания трещат по швам. И догадывается, куда мойры помогли ему добраться.

Северус оборачивается и замирает, с ужасом осознавая, что за ним, в самой темной точке пространства, огражденный черными тополями, мерцает главный вход в Подземное царство. Крепко сжимая волшебную палочку, Северус делает шаг к порталу, и ткань смежных измерений неохотно пропускает его за завесу. Перед Северусом открываются врата в Аид.

Свет сюда почти не проникает, и Северус с трудом различает окружающую его обстановку. Он видит каменистый спуск, по которому стройной линией тянутся вниз безликие тени. Ощущая кожей холодное дыхание смерти, Северус понимает, что эти бледные силуэты — души, отправляющиеся в свой последний путь.

Тяжело не думать о том, что и Лили, вероятно, здесь была. Шагала по неровным камням, мучаясь от неизвестности и одиночества. Северусу кажется, что в каждой фигуре, каждом женском силуэте он различает ее. Хрупкую, нежную, напуганную и такую родную.

Спустившись вниз, Северус видит мутные воды Стикса. От реки в воздух поднимаются зловонные болотные испарения, окутывающие берег в густой туман. Северус мечтает оглядеться вокруг и четко произносит:

— Люмос!

Но ничего не происходит. Лишь звонкое эхо повторяет за ним слова, отражаясь от каменных сводов снова и снова.

Когда глаза привыкают к туману и почти полной темноте, Северус угадывает недалеко от себя очертания обветшавшей ладьи. Он подходит ближе, хватается рукой за борт, но, вздрогнув, отступает: с лодки на него смотрит существо, лишь отдаленно похожее на человека. Вместо лица его — череп, а в глазницах горит зеленое пламя. Харон издает скрипящий звук, словно он давно разучился говорить, и протягивает раскрытую ладонь: