По привычке Тошайо начал молиться. Горло обожгло, и он разозлился. Ему нужна была помощь, чтобы сохранить жизни, но даже теперь Создатель наказывал его. И он, вместо того чтобы прерваться, заменил одно слово. Всего одно — пустяк. Вот только теперь его молитва была обращена не к Создателю.

С оглушительным грохотом молния поразила левую башню рядом с Вратами. Тошайо замер, глядя, как расползается дым, а оплавленный металл капает на камни, которыми была вымощена площадь. Половина охранников ринулась помогать пострадавшим, кто-то уже нес огнетушитель, что под проливным дождем выглядело абсурдно. От грохота Тошайо пошатнулся, но у него не было сомнения в том, что на его молитву ответили, и он продолжил.

Грохот раздался позади — в сердце центрального района. После грома наступила оглушительная тишина, в ней занялись сирены полицейских, но тут же захлебнулись в еще одном раскате.

Прямо к Тошайо бежал охранник, и он не знал, что делать, поэтому просто пошел навстречу.

— Господин экзорцист, — сказал голос за маской. Человек опустился в глубоком поклоне.

— Госпожа Мев? — догадался Тошайо.

— Господин экзорцист, вам лучше не оставаться на улице. Я провожу вас, пойдемте!

— Госпожа Мев, мне нужна помощь, — сказал Тошайо, не рассчитывая ни на что, но после удара молнии, которая поразила башню и отвлекла внимание всех охранников, кроме той, что считала себя обязанной ему, можно было действовать необдуманно.

Охранница широкими шагами преодолела расстояние до дома, который указал Тошайо, и сняла шлем. Под ним было благородное лицо, светлый ежик волос и шрам ото лба до подбородка — наискось. Мев посмотрела сначала на Хикэру, потом на дрожащую от страха кицунэ.

— Кто они?

— Мои друзья, — сказал Тошайо.

— Они не пройдут через Врата, — уверенно сказала Мев.

— Ты можешь что-то сделать? Что угодно.

— Могу, — ответила Мев, надела шлем и ушла обратно к башне, которую уже тушили. Она не сказала следовать за ней, поэтому Тошайо остался и выслушал от Хикэру длинную обвинительную речь о своем безумии.

Мев вернулась на служебной машине.

Тошайо сел рядом с ней, кицунэ и Хикэру забрались сзади. Охранница включила сирену и надавила на газ.

— Оставь нас возле люка, — сказал Тошайо.

— Какого люка? — спросила Мев.

— Любого, который ведет в канализацию, — ответил он.

— Что вы сделали? — спросила Мев.

— Перешли дорогу одному говнюку.

— Господину Такаюки, — сказала Мев.

Сердце Тошайо пропустило удар. Он решил, что Мев предана демону.

— Редкий говнюк, — добавила она.

— Да, редкий, — согласился Тошайо.

— Велел вас задержать. Орал по громкой связи капитану. Не волнуйтесь, от нас он ничего не узнает.

Мев вела машину лихо и уверенно, дождь барабанил по стеклу, и на краткий миг Тошайо успокоился. Пусть ненадолго, они с Хикэру были в безопасности. Мев отключила сирену — на скоростной трассе в ней не было надобности.

— Вы как? Порядок? — спросил Тошайо, обернувшись назад.

Кицунэ лежала головой на коленях Хикэру и спала, а демон разглядывал пейзаж за окном.

— Нормально, — сказал он.

— Мы полезем вниз, — сказал Тошайо. — У меня там есть друзья. Выбрось телефон.

— Зачем? — равнодушно спросил Хикэру.

— Ты не знаешь, что можно пробить человека по телефону?

Когда Тошайо спрашивал об этом, они проехали запасные Врата, которые использовали для скоростного шоссе. На глазах Тошайо кицунэ теряла облик распущенной девицы, черты ее лица менялись, человеческие уши исчезали и одновременно проявлялись лисьи на макушке. Во сне она поправила когтем прядь рыжих волос, которые упали ей на нос.

— Нужно было бросить ее, — сказал Хикэру.

— Бросить ее ты успеешь всегда, — ответил Тошайо.

— Она даже лучше, чем телефон, — продолжил Хикэру. — По ней он найдет нас, куда бы мы ни ушли.

— Не найдет, — сказал Тошайо.

— Ладно, делай, что хочешь, — демон вытащил из внутреннего кармана телефон и выбросил в окно.

Тошайо развернулся обратно и успел заметить изменившееся лицо Мев, которая заметила в зеркале заднего вида, кого везет.

— Уверен, что справишься с ней? — спросила она у Тошайо.

— Уверен, госпожа Мев.

— Хорошо, — она кивнула и больше ничего не спросила, пока не довезла их до окраины.

По дороге Тошайо избавился от своего телефона, заставил Хикэру обыскать кицунэ, и они выбросили еще один.

В трущобах дождь уже закончился и люди вылезли из высоток, чтобы успеть вернуться домой. Поток был настолько плотным, что на светофорах приходилось задерживаться.

— Мы выйдем здесь, госпожа Мев, — сказал Тошайо, когда они остановились на очередном перекрестке.

— Удачи, господин экзорцист, — ответила она.

Двери открылись. Тошайо вышел сам, помог выйти все еще слабой кицунэ, и они вдвоем с Хикэру потащили ее на плечах. Поток людей впереди мог смести неопытного человека, но Тошайо был здесь в своей стихии. Он ловко вошел в толпу, растолкав соседей локтями, освободил место для спутников, и они слились с остальными гражданами трущоб. Загорелся зеленый свет для транспорта, машина Мев скрылась вдали, вновь включилась сирена.

— Рядом есть удобный спуск вниз, — сказал Тошайо.

— Нужно бросить ее, она обуза, — ответил Хикэру.

— Она идет с нами, — отрезал Тошайо.

Кицунэ пыталась идти сама, даже сбросила туфли, которые мешали ей, надорвала юбку, но все равно то и дело спотыкалась. Звериный облик отталкивал самых внимательных прохожих. Хикэру, наоборот, почти восстановил цвет лица, поэтому притягивал взгляды тех, у кого было время оценить красоту.

До каморки, где находился вход в канализацию, они добрались без приключений. Обычно у Тошайо был при себе ключ — одолженный, украденный или взятый официально у городских чиновников. Сейчас ключа не было, поэтому он взял лежащий поблизости металлический прут и с его помощью взломал хрупкую дверцу.

Первое, что они почувствовали, была вонь — именно она защищала каморку. Даже бомжи и бандиты не решались сунуться сюда, поэтому никто не заботился о хороших замках и дверях. Хикэру прикрыл рукой рот, а кицунэ поморщилась.

— Добро пожаловать! — объявил Тошайо, первым проходя к лестнице.

— Почему здесь так воняет? — спросила кицунэ.

— Каппа защищаются, как могут, — ответил Тошайо.

— Лягушата? — кицунэ презрительно фыркнула — у нее вышло по-лисьи забавно.

— Удивительно, как вы друг друга не перегрызли, — сказал Тошайо, начиная спуск вниз.

Хикэру был вторым, он ответил:

— Первое Племя успешно грызло себя даже без помощи Второго, мой хороший. Так уж устроен мир. Ты презираешь бомжей и богачей, а наша прелестная спутница — лягушат. Они для нее как тараканы.

— Тараканы так не воняют, — сказала кицунэ, присоединяясь к спуску. Она догадалась прикрыть дверь, и наступила темнота, в которой они долго опускались на дно.

Эхо их дыхания, редких недовольных восклицаний и шелеста обуви разносилось по шахте. Наконец, Тошайо наступил на горизонтальную поверхность, а не на тонкую перекладину лестницы.

— Пришли, — сказал он.

— Потрясающе! — отозвался Хикэру, придав голосу столько сарказма, что Тошайо невольно улыбнулся.

— Он у тебя не очень умный, да? — спросила кицунэ.

— Какой уж есть, — ответил Хикэру.

Их голоса звучали совсем рядом.

Раньше канализация Метрополиса была образцом чистоты для многих государств. Она была построена заранее — до того, как разросся город, и долгое время служила бомбоубежищем. Во время Последней Войны канализация стала спасением для миллионов жителей Метрополиса, в честь победы поставили много памятников, а экскурсии проводили для всех желающих. Потом политика Империи изменилась, и пока где-то на границе захватывали новые города, канализация Метрополиса начала жить собственной жизнью. Сюда сползлись каппа со всей Империи — отовсюду, где им не было больше места. Целыми семьями они бежали в город и под покровом тьмы пролезали через широкие прутья стоков.