В каждой вотчине имелось свое вотчинное правление. Во главе его стоял управитель (управляющий, приказчик или староста). Он назначался хозяином и отстаивал хозяйские интересы, отвечал за доходность имения. Главнейшая обязанность управителя вотчины – обеспечение своевременного и в полном объеме сбора оброка и недопущение недоимок. Часть управителей – это графские крепостные, некоторые из них – выходцы из прибалтийских губерний, а в отдельных случаях на эти должности приглашались даже иностранцы.

Для успешного ведения хозяйства надо было также соблюсти интересы крестьян. Они «всем миром» выбирали своего представителя – бурмистра или атамана, обычно сроком на год, предпочитая семейных грамотных крестьян, владевших землей. Толковать это как крестьянское самоуправление нельзя, так как любое решение мирского схода мог отменить управитель или приказчик. В результате такого двоевластия возникали нешуточные конфликты между сторонами и даже крестьянские бунты.

Многочисленные документы, касающиеся отдельных вотчин, хранятся в родовых архивах Шереметевых в Российском государственном историческом архиве (РГИА, фонд 1088) и Российском государственном архиве древних актов (РГАДА, фонд 1287). Они дают возможность изучать систему управления и экономику многих имений. Например, Вощажниковская вотчина включала в себя около 30 селений, а Борисовская – в три раза больше, она состояла без малого из 90 отдельных поселений – кроме самой слободы Борисовки, были другие, меньшие по населенности, слободы и отдельные хутора, в которых проживало более 38 тысяч ревизских душ (то есть лиц мужского пола). Борисовскому вотчинному правлению подчинялось 17 контор, каждая со своим приказчиком. Из документов видно, что уже в середине XVIII в. в Борисовском вотчинном правлении имелись подчиненные приказчику лица – стряпчий (своего рода юрисконсульт), три писаря (их на старый манер иногда именовали повытчиками, подьячими), под их началом находились писцы. Были и другие должностные лица, часть из них – «земские», то есть обслуживали нужды и интересы крестьян, по большей части неграмотных.

Домовая канцелярия вела не только хозяйственные документы по имениям. Там выдавались разрешения на «отлучку» от вотчины, к которой приписан крепостной (так называемые «паспорта»), разрешения на женитьбу или замужество, разбирались спорные дела между крестьянами, проводился набор в рекруты и т. д. Здесь велись журналы наказаний и поощрений крестьян и служителей. Они тоже сохранились в родовом архиве Шереметевых[26]. Главная награда от барина своим крепостным – отпуск «вечно» на волю. Вольноотпущенные, как их тогда называли, по закону должны были приписаться к какому-либо сословию – в мещане или купцы какого-либо города. Наказывали за нерадивость, воровство, пьянство, буйство, изнасилование. Виды наказания применялись разные: порка плетьми, ссылка в дальние вотчины, отдача в рекруты на 25 лет или «в каторжные работы», означавшие отрыв от своей семьи.

Для подготовки управителей и других грамотных служителей, которых требовалось немало, граф Петр Борисович учредил в селе Кускове особое учебное заведение (Кусковскую школу), позже ее будут называть «Канцелярский институт». Система эта оказалась очень разумна: на жалованье вольнонаемным администраторам требовались немалые деньги. Затратив сравнительно меньше средств, можно было иметь своих специалистов. Из выпускников этого частного учебного заведения вышла почти вся крепостная «элита» первой половины XIX в. В одном из исследований названа впечатляющая цифра: через такую «профессиональную подготовку» прошло более двух тысяч человек[27].

При графе Петре Борисовиче существовала так называемая Крепостная коллегия, куда входили управители вотчин. На этот факт обращали внимание еще в 1920-е гг. первые исследователи шереметевского родового архива, хранившегося тогда в Фонтанном доме[28]. Крепостная коллегия напоминала по стилю работы органы государственного управления.

Хозяину важно было иметь надежного человека для управления всеми имениями. Особенно это стало актуально для петербургской усадьбы – Фонтанный дом служил своего рода визитной карточкой графского семейства, здесь было сосредоточено большое число дворовых. Управители Фонтанного дома – это высшая прослойка дворовых, которая пользовалась особым доверием владельца. При графе Петре Борисовиче еще некоторое время оставался в должности управителя Иван Бем. На смену ему назначили Василия Якимовича Замятина.

Имена В.Я. Замятина и членов его семьи неоднократно встречаются как в документах родового архива, так и в метрических книгах и в исповедных ведомостях приходской церкви Симеона и Анны. Мы не знаем точно, когда и где родился Замятин. О дате рождения можно судить по некоторым косвенным данным, но они, как нередко бывает, противоречивы. Так, в 1750 г. среди пришедших к исповеди служителей «дому графа Шереметева» записан управитель Василий Якимов сын Замятин, 40 лет, жена его Прасковья Степанова, 33 лет, сын Тимофей, 10 лет[29]. В 1765 г. к исповеди явились управитель Василий Якимов Замятин, 61 года, жена его Прасковья Степанова, 54 лет, и дочь их Елизавета, 13 лет[30]. Возраст в исповедных ведомостях псаломщик обычно записывал со слов причастника. Таким образом, можно предположить, что Замятин родился между 1710 и 1712 гг. – то есть близко ко времени основания усадьбы на Фонтанке. Выше упомянуто о двух его детях, но были и другие. Старший сын, Тимофей, родился около 1740 г.; Елизавета появилась на свет в 1750 г.; в 1754 г. родился Василий, который умер в возрасте 6 недель[31]; в 1756 г. родился сын Иван, который также умер в возрасте одного года.

Управители всегда находились в привилегированном положении. Оно подчеркивается таким, например, обстоятельством, как выбор восприемников при крещении детей. Так, при крещении Елизаветы Замятиной ее крестным отцом стал архитектор Савва Иванович Чевакинский, принимавший участие в строительстве главного усадебного дома, при крещении Ивана Замятина восприемниками стали граф Николай Петрович и его старшая сестра, графиня Анна Петровна. У В.Я. Замятина были свои служители из крепостных, что также подчеркивает особое положение управителя в системе крепостной администрации. Сохранившиеся документы не дают, к сожалению, возможности оценить его человеческие и административные качества.

Василий Якимович Замятин умер 28 мая 1773 г. и погребен на Лазаревском кладбище Александро-Невского монастыря, на надгробии отмечено, что жил он 75 лет 3 месяца и 28 дней[32]. Следовательно, дата его рождения «передвигается» на еще более ранний срок. Примечательно, что управитель погребен на самом престижном в то время кладбище Петербурга, где хоронили и самих Шереметевых. Место для погребения на Лазаревском кладбище стоило очень дорого.

Особое положение среди прочих служителей занимали и члены семейства В.Я. Замятина. В метрических книгах приходской церкви часто упоминаются как восприемники детей крепостных служителей его жена Параскева Степановна, сын Тимофей и дочь Елизавета.

Тимофей Замятин в начале 1760-х гг. значился служителем дома графа Шереметева, однако к 1765 г. он поступил на государственную службу. Это обстоятельство указывает на то, он уже не был крепостным, поскольку крепостные не имели на это права. В 1767 г. Тимофей значится как «Правительствующего Сената подканцелярист», затем сенатский канцелярист, в 1779 и 1781 гг. он упоминается как губернский секретарь. Связей с шереметевской усадьбой Тимофей Замятин не прерывал, и 26 октября 1768 г. он венчался с Ириной Васильевой, дочерью умершего священника домовой церкви Фонтанного дома. Поручителями при венчании в метрической книге записаны отец жениха и служитель Василий Вороблевский[33]. Брак молодого Замятина с дочерью священника показывает, что семья жениха стояла выше по статусу, чем другие служители.