Больше нельзя было медлить. Уилбер раскусил его. Долго же он соображал — смерть любимой выбила мага из седла, горе затуманило рассудок. И он будет беспощаден, расправляясь с Беном. Но Эшли тронула его сердце — он допустил, размяк, поддался слабости. Эшли ощутила, как у Бена участилось дыхание, и приподняла голову, чтобы видеть его лицо. Она отстранилась, посмотрела на него и то, что увидела, заставило ее задрожать. Бен повернулся и склонился над ней, просунул руку ей под голову. Она не вырвалась, но уже догадалась. В синих глазах бэлморта светилась магия, зрачки тонули в сиянии. Эшли отползла к изголовью кровати, еще не понимая — почему. Она подтянула колени к груди. Бен медленно приподнялся на локте, следуя за ней. Он пробежался пальцами по краю простыни, которую она так боязливо прижимала к груди, и потянул. Ее пальцы выпустили уголок, но не отбили его рук. Эшли смотрела на Бена, и в ее глазах блестели слезы. Она могла бы остановить его, но даже не попыталась.
-За что? — ее голос сорвался на шепот.
По щеке сбежала слеза, упала на скомканные простыни. Он тысячу раз наблюдал ее наготу, но умирая, она хотела быть одетой. Или хотя бы прикрытой. Бен нахмурился и наклонился, навис над ней, срывая простынь. Эшли выставила руки, уперлась ему в грудь, но оказалась слаба. Он поцеловал ее бережно и почти целомудренно, усыпляя бдительность, скользнул рукой по обнаженным грудям. Она схватила его ладонь пальчиками, обожглась и вскрикнула. Ее плач утонул в поцелуе — в их последнем поцелуе.
Она всегда боялась смерти, но не думала, что примет ее от руки любимого мужчины. Страх бился в ее хрупком теле, синее пламя оказалось быстрее мысли. Бен накрыл ладонью ее грудь, и пронзительный жар просочился сквозь кожу, ворвался в сердце. Бен обнимал Эшли, убивая, не разрывал поцелуя. Ведьма таяла в его объятиях, истлевала. Обмякнув, она издала слабый вздох, и ее голова упала на подушки. Каштановые волосы рассыпались блестящим ореолом. Бен чувствовал, как жизнь утекает из нее, и не отпускал, пока глаза Эшли не закрылись. Он осторожно отстранился, глядя ей в лицо и еще не осознавая, что все закончилось. Она была прекрасна, словно спящая принцесса, как и все прочие ведьмы. Он не раз видал такое, срывая жизни, как цветы, но лишь на этот раз испытал нечто схожее с разочарованием. Рука Эшли безвольно упала на простыни, и в тот миг в груди Бена что-то лопнуло.
Он рухнул на кровать рядом с ней, устремив невидящий взгляд в потолок, давясь собственной болью. Искупление? Что за вздор. Сладостная чушь, придуманная для наивных ведьм. Но что же тогда с ним произошло? Она пробудила в нем то, чего не должно было быть в ледяном безжалостном сердце. Эшли оказалась его самой сложной целью, пришлось повозиться и растратить часть себя, своей темной сущности. С ее уходом в душе образовалась пустота, хоть он и не знал, что это вообще такое — душа. Бен лишился ее тепла, и мир вновь потускнел, остыли краски. Ветер, ворвавшийся в спальню через окно, обжигал, причинял боль. От слез щипало глаза. Что это? Что с ним творится?
Убив одну ведьму, Бен уничтожил все ее окружение. Джош не простит себе — ему. Он из кожи вон вылезет, чтобы отомстить. И не успокоится, пока не добьется своего. Мишель сойдет с ума от горя, проклянет Бена, и теперь он верил в то, что чары на него подействуют. Стэнли разорвет небо в поисках убийцы и вора. Уилбер пустит ищеек, но Бен слишком хорош, он еще ни разу не попался. Собирая вещи в дорожную сумку, он старался не оборачиваться на кровать. Словно в тумане, надел кожанку, застегнул молнию и не удержался — посмотрел. Она лежала в ворохе белоснежных простынь, каштановые волосы волнами лежали вокруг головы на подушках. Вновь эта боль в груди, эта щемящая тяжесть…. Бен быстро подошел к кровати, заполз на нее и навис над бездыханным телом, запоминая черты лица. Кружево темных ресниц, фарфоровая кожа и губы, к которым ему было так приятно прикасаться. Он провел костяшками пальцев по еще теплой щеке, и в глазах вновь помутнело. Закрыл рот ладонью, провел ею по лицу, сев на край кровати. Проклятый кулон, его необходимо забрать. Ради этой гнилой побрякушки он убил ту единственную, которая вызывала в нем что-то новое, разжигала нечто новое, волшебное. Наваждение. Бен хмыкнул и повернулся к ней, дотронулся до черного камня на цепочке. И сорвал. Он должен был отдать его, но уже не хотел. Что будет, если он наденет его? Сможет ли снять после? Мотнув головой, бэлморт накинул цепочку на голову, сплавил разорванные концы кончиками пальцев. Кулон упал, повил и зарделся. Ему было плевать — новый хозяин или старый. Бен сжал в ладони горячий камень, зажмурился. В вещице жил дух Эшли — он ощутил его, и глаза защипало, что-то дрогнуло в груди, разразилось нестерпимой мукой. Он заигрался, увлекся жертвой и потерял себя с ее смертью. Всего лишь цель, ничего больше. Убийца всегда убивает часть своей сущности, с каждой новой смертью.
Пройдет время, и он смирится. Он уверял себя в этом, закрывая дверь в спальню, покидая оскверненный темной магией дом. Черные капли ползли по стенам, завывал сквозняк. Дверь дома захлопнулась за ним, и окна задрожали — тьма поглощала здание, окутывала холодом. Бен стерпит, переживет, но сила Эшли не оставит его в покое. Ведьма будет являться ему во снах, бередить ледяную душу, будоражить память ароматом ее кожи. И в одну из таких ночей он позволит ей забрать себя, когда не сможет выносить мук утраты и совести. Но не сегодня. Его ждала темная густая ночь — вновь Бен стал призраком, тенью, никем. Неизвестным.
