– Как вы узнали об этом месте?

Элис пожимает плечами и опускается на плед. Мы присоединяемся к ней.

– Откуда знаете, как сюда попасть?

Мэри открывает рот, собираясь ответить, но Элис кладет руку ей на плечо, заставляя замолчать.

– Почему мы должны рассказывать, если ты не желаешь присоединиться к кругу? – спрашивает она.

– Почему я должна присоединяться к кругу, если вы ничего не рассказываете?

Мы пристально смотрим друг на друга.

– Ну, за последние полгода ты не сильно рвалась общаться с нами, – хмурясь, замечает Элис.

Я медлю. Значит, она хотела со мной общаться? А я-то думала, что безразлична Наследницам.

– Знаю. Просто я… хотелось немного побыть одной.

На мгновение воцаряется тишина. Я удобней устраиваюсь на пледе.

– Так вы поможете мне прекратить этот бардак и вернуться к обычной жизни?

– Ты потомок Коттона Мэзера, живешь в Салеме и обладаешь магической силой. О какой обычной жизни ты говоришь? – ухмыляется Мэри.

– Пф, отлично! – фыркаю я.

– Как ты думаешь, почему мы всегда держимся вдалеке от остальных? – спрашивает Элис.

– Ты? Чтоб круто выглядеть! – восклицает Мэри.

Элис не может сдержать улыбку:

– Нет, мы круты благодаря нашим ярким личностям и неподражаемым индивидуальностям.

Мэри закатывает глаза. Сюзанна говорит спокойно и тихо:

– Когда ты только переехала в Салем, все думали, что мы тебя прокляли, так?

– Ага, как-то так… – Я мысленно возвращаюсь к осени и многочисленным слухам обо мне.

– Мы даже не знаем, как накладывать проклятие, – поясняет Мэри. – Но если б знали, то не стали бы.

– Так, мы пришли сюда, чтобы услышать историю Сэм, а не рассказывать свои, – бросает Элис.

– О, то есть то, что вы раньше от меня утаивали, оказалось полезным? – ехидничаю я.

– Саманта права, – говорит Сюзанна. – Да, последнее время она с нами не общалась, но мы уже разобрались с этим. Сэм видит утопленников в школе. Как думаете, у нас есть время, чтобы подождать?

– Не-а, – отвечает Мэри.

– Отлично, – сдается Элис и жестом предлагает Сюзанне продолжать.

Та смотрит на меня:

– Мы не колдуем просто ради колдовства. Элис гадает на костях, чтобы мы вовремя предотвращали неприятности. А мое умение читать людей помогает не попасть в ловушки.

Я поворачиваюсь к Мэри, она накручивает кудряшку на палец:

– Наши семьи испокон веков работают с магией в Салеме. Здесь происходит странное, скрытое от чужих глаз, не поддающееся пониманию. Мы играем свою роль, колдуем, чтобы сдерживать эту силу.

Сюзанна кивает:

– С тобой сейчас определенно творится нечто серьезное. Не трать время, не спорь. Судя по предсказанию костей, это может быть опасно. Медлить сейчас – большая ошибка. Возможно, мы уже что-то важное упустили.

Размышляя над ее словами, цепляю пальцем дырку на джинсах.

– В чем дело? – Мэри подсаживается ближе. – Ты не хочешь заниматься магией?

– И это тоже.

Мэри улыбается:

– Тогда что ты имела в виду, прося нас помочь избавиться от духов?

– Я думала… Не знаю, о чем я думала. Просто хочу с этим покончить.

– С помощью магии, – добавляет Мэри.

Черт!

– Видимо да.

– Отлично. – Мэри встает. – А теперь, когда мы со всем разобрались, идемте обедать. Умираю от голода.

Получается, меня только что обдурили? Тоже поднимаюсь на ноги.

– А другого способа нет?

– Нет, – бросает Элис, поворачивая дверную ручку и выглядывая в коридор. – Чисто, – сообщает она, шире открывая дверь.

Однако коридор не пуст. Там стоит маленькая девочка в розовом платье, на лице ее то же лукавое выражение, что и утром, в столовой. С грохотом захлопываю дверь.

– Это что сейчас было? – морщится Элис.

Мэри хватает ее за руку:

– Прошу, только не говори, что там стоит утопленник.

– Нет. Там девочка. В старинном платье, – внезапно севшим голосом отвечаю я.

– Стоп, так призрака два? – Элис переводит взгляд на Сюзанну.

В дверь еле слышно стучат. Я дергаюсь, а вот Наследницы на стук не реагируют. Судя по удивленным выражениям лиц, они ничего не слышали.

– Что будем делать? – спрашивает Сюзанна.

Я нервно меряю шагами пыльную комнатку:

– Приходите сегодня ночью ко мне и помогите прекратить все это.

Глубоко вздыхаю и вновь открываю дверь. Девочка стоит, прислонившись к стене, и крутит в пальцах кончик длинной косы. Наследницы выходят в коридор следом за мной.

– Отстань, – шепчу я девочке.

– Ада, – заявляет она, выпуская из рук косичку. – Меня зовут Ада. – Она хмурится, замечая мое выражение лица. – Ты злишься, потому что я смеялась из-за черники?

У нее британский акцент.

– Нет. Просто хочу, чтобы ты ушла.

Ада остается невозмутимой:

– Мой брат Фредерик такой же вредина. И лицо у него краснеет прямо как у тебя. Однажды он захлопнул передо мной дверь комнаты, а сам зацепился рукавом за щеколду и упал, сильно порвав рубашку. Папа был в ярости, – хихикает Ада.

Наследницы берут меня в кольцо, скрывая от посторонних глаз, чтобы никто не увидел, как их спутница разговаривает с пустотой. Я наклоняюсь и добавляю голосу суровости:

– Уходи и даже не думай возвращаться. Ты мне здесь не нужна.

Губы девочки дрожат, я стараюсь не обращать внимания.

– Я лишь хотела узнать, не находила ли ты мой крючок для обуви. Мамочка жутко разозлится, если я его потеряла. Он единственный, больше мы с собой в Америку не взяли, – дрожащим голосом говорит Ада.

В Америку? Она что, не знает, где находится? Внимательнее осматриваю старомодное платье Ады. И сглатываю.

– Как… вы собираетесь попасть в Америку?

Она вытирает глаза тыльной стороной ладони.

– На «Титанике». Папа говорит, это самый большой корабль в мире.

У меня кружится голова.

– Ты пришла сюда, чтобы забрать свой крючок для обуви?

Мой голос звучит гораздо менее уверенно, чем пару секунд назад, а мысли роятся вокруг странного загнутого прута, найденного вчера среди книг. Дрожащими руками я достаю его из своей сумки.

Ада хватает крючок и исчезает. Вот бы мне сейчас исчезнуть.

Я лежу без сна на большой кровати с балдахином, украшенным вырезанными на нем цветками рудбекии, и смотрю на шкаф. Телефон валяется рядом.

С той ночи я так и не проверила, остались ли в тайной нише письма Эбигейл. Сама мысль, что они могут быть там, приносит успокоение, словно Элайджа все еще рядом со мной. И вот так, лежа в темноте, я почти верю в то, что он внезапно может появиться.

Он будет привычно серьезен. Я расскажу ему о папе и о своем последнем сне. Элайджа выслушает и даст совет, которым я, конечно же, не воспользуюсь. И время от времени, когда Элайджа будет думать, что я не обращаю на него внимания, стану ловить его взгляды.

Я кручу пустую вазу на тумбочке, ту самую, в которую Элайджа каждый день ставил новый цветок рудбекии. От пришедшего сообщения экран телефона зажигается: на часах 12:27.

Сюзанна: «На месте».

Хватаю фонарик и открываю дверь комнаты. Я осторожно обхожу скрипучие половицы, мягкие черные тапочки приглушают шаги. На верхних ступеньках покрытой ковром лестницы замираю. Сегодня я впервые прокрадываюсь куда-то втайне от отца.

На цыпочках миную коридор, проходя на кухню, и останавливаюсь. В патио стоят Мэри, Элис и Сюзанна и заглядывают внутрь через окно.

– Все равно не понимаю, почему нельзя было собраться у меня, – шепчет Элис, стоит мне открыть дверь. – Предки даже не заметили бы.

Я прижимаю палец к губам, и Элис закатывает глаза. Наследницы молчаливо следуют за мной в библиотеку. Я включаю фонарик, освещая высокие книжные полки из темного дерева.

– Так, обещайте, что никому не расскажете о том, что я вам сейчас покажу, – шепчу я.

Наследницы незамедлительно кивают. Я обхожу небольшой столик, заваленный книгами, и останавливаюсь у камина. Наверное, если б пришлось выбирать лучшее качество Наследниц, им точно является умение хранить секреты. Я тянусь к нише между кирпичами, нашариваю железный крюк и тяну за него. Деревянная панель слева от камина отъезжает, открывая проем. Мэри испускает тихий писк и прижимает ладонь ко рту. Сюзанна улыбается. Элис проводит пальцами по панели и толкает дверь.