– Вы слишком великодушны, чтобы не дать человеку второго шанса, правда? – теплым голосом продолжал Рэндон. – Первое впечатление часто бывает ошибочным… Надеюсь, я ещё не растерял все шансы на вашу дружбу?

От смущения я не нашлась с ответом, так что просто молча смотрела, как он уехал. Неужели его действительно волновало моё мнение о его персоне? Быть того не может. В лавку я вернулась в странной задумчивости.

Впрочем, вскоре другое происшествие вытеснило у меня из головы эти мысли и здорово подпортило мне настроение. На днях мне понадобилось прикупить кое-что в магазинчике миссис Томсон. Не задумываясь, я вбежала на крыльцо, взялась за ручку двери и вдруг услышала:

– Ну, Элизабет казалась вполне благонадёжной особой, пока не связалась с этим альвом…

(согласный гул)

– В тихом омуте…

– Дорогая моя, альв способен сбить с пути истинного любую праведницу! Вот одна знакомая жены брата моего мужа…

– А недавно эта девчонка очень подробно выспрашивала меня о мистере Хардмане, – послышался голосок миссис Шарп.

– Вы думаете, она и с ним…

(гул возобновился с удвоенной силой)

– А вы вспомните Эвелин! В этом садовнике есть что-то…

Вся кровь бросилась мне в лицо. Я набрала воздуха… и отступила от двери. Просто не смогла заставить себя войти туда. Больше я в магазине не появлялась. Если мне нужно было что-то купить, я поручала это горничной миссис Хиггис. Агнес была смышлёной, расторопной девушкой и за пару медяков соглашалась выполнить любое мелкое поручение. Правда, в лице миссис Томсон я потеряла крупный источник информации, но это ничего. Всё равно почти все её клиентки иногда заглядывали в нашу лавку чудес. Однако здесь они чувствовали себя на чужой территории и не осмеливались говорить мне гадости, по крайней мере, в лицо.

***

Чтобы нейтрализовать порцию яда, полученного от «добрых» соседок, я отправилась к тёте Роуз. С некоторых пор я старалась бывать у неё пореже. Как ни прискорбно это сознавать, но мои визиты могли повредить её репутации. Я была чёрной овцой в семье. Однако для сегодняшнего визита имелся веский повод: мне нужно было как можно больше узнать о миссис Скорп, так что я засунула свою совесть подальше и захлопнула за ней дверь.

Когда улыбающаяся Мэри встретила меня на пороге, а из дома пахнуло привычным теплым запахом свежей сдобы, у меня даже слёзы навернулись. Как же я, оказывается, соскучилась!

Будто вернувшись из долгого путешествия, я оглядывала нашу милую гостиную, в которой прошло всё моё детство. Одна из бледно-лиловых шёлковых занавесок когда-то была реквизирована Эмили для мантии Королевы фей. Пушистый ковёр тоже немало пострадал от наших игр: вон там под столом виднелось небольшое пятно от гуммиарабика, которое так и не удалось вывести. Старинный пузатый буфет орехового дерева поблёскивал фарфором. На стене висела литография Мадонны с младенцем, про которую я думала когда-то, что это портрет моей бабушки…

Я так расчувствовалась, что готова была обнять каждую диванную подушку, но вместо этого поцеловала тётю Роуз и уселась напротив. Обед был просто великолепен: тётушка с присущей ей заботливостью распорядилась приготовить мои самые любимые блюда, в том числе её фирменный пирог с яблоками. Обычно тётя Роуз проявляла здоровую умеренность в пище, а для парадных обедов велела приготовить что-нибудь изысканное, из гаэльской кухни.

После расспросов о здоровье и текущих делах, тётя Роуз охотно дала мне адреса некоторых леди, работавших с Эвелин Скорп в Комитете помощи молодым девушкам. У неё сохранились их старые письма. Я хотела как можно больше узнать о мисс Эвелин. Что она была за человек?

– Эвелин… – задумалась тётя, – она была страстной натурой. У них не было детей, может быть, поэтому она взялась опекать этих несчастных девушек. Всё, что она ни делала, она делала со страстью. Вспомни её сад, например. Могу ещё сказать, что она ни за что не потерпела бы никакой несправедливости.

Это давало новую пищу для размышлений. Я представила себе решительную, сильную женщину, образованную, с твёрдым характером. Чем могло привлечь её тёмное искусство? Что такого могла дать ей магия, чего она не смогла бы добиться сама? Разве что… ребёнка? Может, навязчивое желание иметь детей подтолкнуло мисс Эвелин к опасным играм с колдовством? История знала достаточно подобных примеров.

Мне нужно было больше информации. Вернувшись домой, я написала несколько писем дамам из Комитета и сразу же отправила их. Теперь оставалось только ждать.

***

Осень постепенно затягивала Илсбери в серый туманный омут. Деревья стояли уже голые, а кладбище, когда я снова туда явилась, всё было застелено покрывалом из жёлтых листьев.

Возле могилы Пенни кто-то сидел. Подойдя ближе, я узнала молодого Питера Уэста, помощника столяра. Пенни однажды пригласила его в лавку, чтобы помочь повесить полки. Правда, добрую половину времени они хихикали и обжимались по углам. Питер принёс на могилу пёстрый букет пушистых астр – белых, бордовых и фиолетовых. Я молча присела рядом.

– Я знаю, кто её убил, – горько сказал он, не глядя на меня. – Только полиция никогда его не поймает.

Смелое заявление. Я подождала, не скажет ли он ещё что-нибудь. Питер, быстро оглянувшись, прошептал:

– Это был призрак, мисс!

– Откуда ты … почему ты так думаешь?

– Призрак со старой мельницы. Вы слышали, что он опять объявился?

Теперь я поняла, о чём он говорил. Думаю, в каждом уважающем себя городке имеется собственное привидение. Что-то вроде местной достопримечательности. Илсбери не стал исключением. Когда-то давно здешний мельник совершил нечто ужасное: то ли забил лопатой для зерна своё семейство, то ли ещё что, никто уже точно не помнит, а потом повесился прямо на мельнице. Разумеется, после этого её сожгли. Тем не менее, мятежный дух мельника никак не мог успокоиться и временами возвращался на привычное место, предвещая голод, эпидемии, затяжные дожди и прочие неприятности. Серийные убийства, например.

– Мы с Пенни один раз на мельнице… это… – Питер запнулся и мучительно покраснел. – Мы бы всё равно поженились, понимаете? Родители были против, ведь мы оба бедные, но Иннелин собирался дать Пенни приданое за то, что она помогала в лавке.

Надо же. А я этого не знала!

– Думаю, призрак рассердился на нас за ту ночь и убил её. Я однажды видел его там, за водяным колесом…

От бледного лица парня повеяло таким страхом, что мне тоже стало не по себе. Питер тем временем продолжал:

– …Высокий, в тёмном плаще и как будто плывёт над землёй. Живые так не ходят.

Я всегда придерживалась мнения, что большинство увиденных кем-то «призраков» имели вполне материальную природу. Неужели на старой мельнице кто-то прячется? Нужно срочно сказать Иннелину!

– Как вы думаете, мисс, призрак придёт за мной? – обречённо спросил Питер.

– Нет, – твёрдо ответила я. – Но от мельницы лучше и правда держаться подальше.

– А ещё мне показалось, что мистер Скорп насчёт нас догадался, – задумчиво сказал Питер Уэст. – Когда мы с Пенни шли к мельнице, он как раз ехал навстречу. Я боялся, что он запретит мне появляться на похоронах. Всё-таки грех… А он ничего не сказал. Мистер Скорп – понимающий человек, хоть с виду и не скажешь!

Мы посидели ещё немного, вспоминая разные случаи из жизни Пенни. Удивительно, что я могла вспомнить так много, хотя мы знакомы были всего ничего! Потом Питер Уэст проводил меня до дома. Может, я ошибаюсь, но кажется, нам обоим стало немного легче.

Утром Рэндон нарочно заехал в лавку пораньше, надеясь застать там одного Иннелина. Нужно было обсудить некоторые вещи, не предназначенные для любопытных ушей мисс Элизабет. Увы, девушка уже была там. Иннелин как раз привёз очередную партию новинок, и Элизабет с воодушевлением осматривала их, вооружившись своей неразлучной толстой тетрадкой. Её деловой вид показался Рэндону забавным. И чего ей не спалось с утра, а? Разве леди не должны нежиться в своих комнатах до полудня, чтобы потом украшать собой домашние гостиные, подобно прекрасным цветам? Будучи честным с самим собой, лорд мысленно согласился, что цветком Элизабет была прелестным, правда, иногда довольно колючим.