– Она сестра его жены. Мисс Гордон – его дочь. Согласен, некоторые нити расследования ведут к их семье. Поэтому я и рассчитывал привлечь к нашему делу Элизабет.

– …А их конюх выглядит так, что я готов поставить свой кинжал против этой вилки, что это он развлекается с ножом в здешних холмах, – продолжал размышлять лорд Рэндон. – Слушай, а юная леди часом не может оказаться…

– Не может, – отрезал альв. – Эта девушка свежа, как яблоко, и с душой чистой, как откованный в Авеллине клинок.

– Поэтично звучишь, – усмехнулся Рэндон. – В таком случае, сотрудничество с нами автоматически превратит её в приманку. Ты хоть понимаешь, что собираешься дразнить Чернокнижника этим – как ты там выразился – кусочком яблока на острие альвийского клинка? Надеюсь, ты сумеешь её защитить.

– Уверен в этом. Иначе бы не предлагал.

– Это хорошо. Скажу честно, в нашу первую встречу я пытался уговорить мисс Гордон перебраться в столицу. Мне казалось, это дело слишком опасно, чтобы вмешивать сюда леди. Но она отказалась!

Хокермен поперхнулся вином.

– Ты предложил ей… что?! – он нахмурился и отложил вилку. – Алекс, могу я спросить, каковы твои намерения относительно этой девушки?

– Такой вопрос и таким тоном мог бы задать её отец.

– Будь её отец жив, он спросил бы у тебя то же самое.

– Не беспокойся, мне сейчас не до интрижек. Чёрт возьми, месяца не прошло после разрыва моей помолвки! И мисс Гордон не настолько тронула моё сердце, чтобы претендовать на роль будущей леди Рэндон. Я устроил бы её в Университет, мне казалось, что такая девушка, как она, должна быть рада получить серьёзное образование! Что ж, я ошибся.

– Я не знал насчёт твоей помолвки… – обалдело пробормотал Иннелин. – Разве леди Алисия…

– Леди Алисия сбежала быстрее ветра, как только узнала, что вместо блестящего столичного общества её ожидает глухое родовое поместье, а вместо перспективного мужа – бессильный калека без капли магии. И давай больше не будем о женщинах. Я не против участия мисс Гордон, если ты сумеешь обеспечить её безопасность.

Когда миссис Холланд вызвала меня к себе, я почти не удивилась. Успела уже морально подготовиться. Больше удивило, что директриса и не думала в чём-нибудь меня обвинять. Наоборот, она готова была извиниться за то, что вынуждена попросить меня уйти. Официально меня не уволили – я ушла сама, «чтобы не провоцировать ссоры и разногласия в коллективе». Миссис Холланд мягко утешала, что замечания других коллег – «потакание слабостям воспитанниц», «попытки завоевать дешёвый авторитет» – это вполне простительные ошибки для молодого преподавателя, и она ни за что не рассталась бы со мной, если бы не сложное положение, в котором оказалась школа… В общем, я не стала тянуть кота за хвост, быстро всё подписала и ушла.

С учительской квартирой тоже пришлось расстаться, но мне повезло быстро найти себе новое жильё, правда, очень скромное. Я всегда любила центральную улицу Илсбери, вымощенную круглой брусчаткой, с нарядными прохожими и теплым светом газовых фонарей по вечерам. Здесь располагались самые красивые дома, на первых этажах которых призывно блестели вывески пекарен, кондитерских или модных лавок. Здесь был сквер со скамейками и тенистыми деревьями, где можно было гулять даже вечером, не боясь влипнуть в неприятную историю. Увы, жильё в престижном месте мне пока не потянуть.

Итак, на следующий день после разговора с директрисой извозчик высадил нас с котом на Сиреневой улице, в тихом запущенном переулке, возле двухэтажного дома, выкрашенного в серый и коричневый цвет. Я сняла здесь крошечную квартирку на втором этаже. Эту улицу сроду никто не мостил, так что за нашей повозкой оседала пушистая рыжая пыль. В палисадниках пышно кудрявились сирень и боярышник. Зато поблизости не было любопытных зевак, так что леди, стесненная в средствах, могла самостоятельно перенести в квартиру свои вещички, не привлекая лишнего внимания соседей. Я заплатила хозяйке, миссис Хиггис, за месяц вперед, и это съело почти все мои сбережения.

На моё счастье, самостоятельно таскать сундуки не пришлось. Когда я пыталась совладать с неподатливым дверным замком, за спиной вдруг послышался шорох. Обернувшись, я с изумлением увидела на лестничной площадке Иннелина. В руках он легко держал два моих сундука. Как будто они вообще ничего не весили! Действительно, волшебство.

– Теперь моя очередь вам помочь, – просто сказал он.

Первым в квартиру гордо вошёл Демьюр. Моё настроение упало при виде старых обоев, кое-где отстающих от стен, и черного от копоти камина. В слабом луче солнечного света, которому удалось пробиться сквозь грязные стёкла, танцевали пылинки. Да, над обстановкой здесь придётся серьёзно поработать! Демьюр сделал пару шагов, брезгливо отряхнул лапы и запросился ко мне на руки, видимо, посчитав меня самым чистым предметом мебели.

– Я был сегодня в лавке у миссис Томсон, – сказал Иннелин, – и узнал, что вы оставили прежнюю работу.

Оглядев комнату, он отнёс сундуки в дальний угол, где стояла кровать с пыльным пологом, судя по виду, ровесница моей покойной бабушки.

Я мысленно застонала. Не успели ещё высохнуть чернила на моём приказе об увольнении, а дотошные соседи уже были в курсе дела! Я-то надеялась, что у меня в запасе есть пара дней, чтобы зализать раны оскорблённого самолюбия! Как я теперь покажусь тётке на глаза?

– … и ваша тётя тоже была там, – добил меня Иннелин.

– О, нет! – вырвалось у меня. Я зарылась лицом в кошачью шерсть. Ситуация ухудшалась прямо на глазах.

– Я взял на себя смелость сказать, что это я уговорил вас оставить место преподавателя ради должности моего секретаря.

–Что?! Но как же…

– Интересная работа, двадцать лейров в месяц, и два свободных дня каждую неделю. Соглашайтесь, мисс Гордон.

«А моя репутация?!» – хотелось завопить, но я сдержалась. Похоже, от неё и так остались одни ошмётки. Мне действительно нужна работа. И, кстати, в пансионе мои заработки были гораздо скромнее.

– Вы уверены, что вам настолько необходим секретарь? – грустно спросила я.

– Совершенно уверен. Вы ответственны, деликатны. Умеете подмечать разные мелочи, знаете своих соседей, их привычки, потребности. Вы поможете мне составить график закупок, будете вести учёт… Мы прекрасно сработаемся.

В конце концов, я согласилась. А что? Можно подумать, у меня есть выбор.

***

Иннелин был так любезен, что дал мне время обустроиться в новом жилище и даже прислал двоих помощниц, сказав, что я могу оплатить их услуги позднее. Было неловко принимать от него одолжения, но одна я бы просто не справилась! В домике на Сиреневой улице закипела работа. Мы вымели и вычистили всю грязь, покрасили стены внизу, поклеили новые полосатые обои. Осталась проблема с неработающим камином, но это могло подождать до холодов. Моя квартирная хозаяйка, миссис Хиггис, оказалась приятной дамой с величавыми, несколько старомодными манерами. Своим маленьким хозяйством она правила мягко, но уверенно. Что называется «твёрдой рукой в бархатных перчатках». Единственным её недостатком была любовь к долгим вечерним чаепитиям. Заметив, что по вечерам я обычно сижу дома, миссис Хиггис повадилась заглядывать с чайным подносом и разговорами. Если подумать, только она в эти дни и скрашивала моё общество. Один раз я встретила на улице двух закадычных подруг, миссис Шарп и миссис Коннор. Я улыбнулась, собираясь поздороваться, но достойные дамы молча прошли мимо, будто мы были незнакомы. В первую минуту я опешила от обиды, но потом поняла. Конечно, моё поведение считалось скандальным по меркам нашего общества. Устроиться секретарём к постороннему молодому (молодому, ха! да ему, наверное, лет сто!) мужчине – это верх неприличия. Я надеялась, что строгие дамы не отвернутся от тёти Роуз, всё-таки она была их старинной подругой. Хорошо, что у тётушки есть Эмили! Про мою кузину никто в Илсбери не посмел бы сказать ни одного худого слова!