– Я тебе женщина или шпион?

– Женщина. Шпион – это бонус.

Пионеркой она переживала, что сыщики в романах – только мужчины. Подружки мечтали встретить волшебницу, а она – раскрыть преступление. Или добыть секретный документ под угрозой провала. Следила за соседями, передвижения шифровала в блокноте. Тренировала незаметность, мамиными тёмными очками прятала глаза.

Дома Годунова переоделась в тёмное, ведь яркие вещи недопустимы. Прекрасно и романтично шпионить за мужем. Добыть атрибуты смерти – настоящее ответственное задание.

Шпионаж, как известно, – это ожидание. Она ждала, когда Глеб уйдёт в пивную. Проверила в глазок: лестничная площадка пуста. И волнение охватило отважную разведчицу. Женские руки обняли скромный чемоданчик, пальцы потрогали замки. Она дёрнула крышку, и чемодан разинул внутренности. Перебирая содержимое, Годунова постепенно хмурилась. Вдруг взяла и вытряхнула чемоданчик на пол. Выпали газетные вырезки, портрет какой-то девицы и немного вещей. Даже нечего отдать татарину. Она разочарованно сгребла всё в кучу и запихала обратно. Оттолкнула чемодан, как приставучего пенсионера.

Правильная охота начинается с ужина. Женщина отправилась на кухню, закурила и принялась готовить.

Затрещал новостью маленький телевизор, на экране крупным планом расстрелянный автомобиль бандита Незабудько. С пулевыми дырами бандита увезла реанимация. Диктор торжественно сообщил, что Незабудько любил и почитал церковь. Корреспондент поведал историю простого парня восьмидесятых. Приехав в Ленинград с одной финкой, он дорос до рецидивиста. В науке это соответствует доктору наук. Незабудько поддерживают воры в законе, продвигают в смотрящие. Вопрос должен перетереть сходняк. Аналог общего собрания академии наук.

Комментатор, очевидно, из учёных. Пристроился в телевизор, а успокоиться не может.

Вернулся из пивной Глеб и уставился на экран с криминальным репортажем. Он глотал ужин, не замечая состояния хозяйки. Шпионаж – это ожидание.

– Бандитов как уток на Неве, а подстрелили этого? – мяукнула Годунова. – Выживет, как думаешь?

Челюсти Глеба остановились. Неужели заподозрил? Он оглянулся, но Годунова успела сделать козье лицо.

– Суицидальное поведение у него замечали?

– Чего? – не поняла Годунова.

– Азарт, ажиотаж, желание улететь? Гонял на машине двести километров в час?

– Да.

– Не выживет.

Пока допивает чай, надо запутать следы. Грамотно выбрать последнюю фразу.

– Правда, что, слыша мат, казак нравственно страдает?

– Да. Особенно есаул. – Глеб поблагодарил и тяжело поднялся.

Годунова усмехнулась в спину и закурила. Азарт, ажиотаж и желание улететь – разве не шаблон? Только не на бумаге, а в голове. Грамотно придумано. Она запела, что где-то далеко идут грибные дожди.

Глеб лежал на тахте, накрыв голову газетой, а Годунова подсела, прижав к мужчине заднюю окружность. Не приуменьшай значение простого касания! Тактильного действия, говоря научно.

– Помнишь, ты вечерами маски больным вешал?

– Такое не забудешь.

Она почувствовала, что в муже напряглось и сдвинулось. Кошкой потянулась, убрала живот и выпятила грудь.

– И они подействовали?

– Да.

Води жалом медленно, учат оперативные руководители. Годунова огляделась, где-то было вино?

– Выпить хочешь?

– Мужик всегда хочет.

Неотесанный мужик в стакан нальёт, конфетой закусит. А женщина должна придать коленкор. Годунова мелко натёрла сыр, перемешала с майонезом и петрушкой. Этой массой покрыла лимонные кружки.

– Пью за науку! – взяла она высокую ноту. – Способную удивить женщину!

– За Сталина! – поддержал Глеб.

Супруги выпили и даже поцеловались. Вторые бокалы обошлись без поцелуя. Муж словно прислушивался к далёким звукам.

– А маски специальные или просто? – повернула к теме Годунова.

– Все перепробовали, даже с острова Борнео.

– И какая подошла?

– Сначала никакая.

– А потом? – выдохнула женщина сигаретный дым.

– Мне даже академик не поверил.

– Ну, говори же, интриган.

– Любая подходит, если цвет красный!

– Ух ты! – удивилась она. – Это ты догадался?

– Я.

Практически, задание выполнено. Паста «Не прилипай!» отбеливает пожелтевший унитаз. Сквозь обычное проступает в Глебе непонятное могущество. Годунова утомлённо встряхнула волосы – странное оно. Жизнь оборудовать не сумел, скоро пойдёт бутылки собирать. Но, походя, зацепил Асеева. Такую матёрую глыбу – и на крюк!

Годунова разлила остаток вина, супруги чокнулись. Алкоголь стегнул женские мозги, и она слегка всплакнула.

– Хочу отдельно выпить за твоё открытие.

– Пройдёмся в круглосуточный?

Уже перед дверью она вспомнила:

– Ты вырезаешь из газет некрологи?

– Посмертные воспоминания. Связываю смерти с предысториями.

Она запуталась, надо ли это руководству?

– Не понимаю, ты правда крутой? Погляжу, ничего в тебе нет!

– А я всё гляжу, глаз не отвожу! Ча-ча-ча! – Глеб обхватил её, одетую в пальто.

И Годунову смутило объятие. Она потрогала усы необычного мужа:

– Ты к чему стремишься?

– Найти работу.

– А максимум?

Глеб нетрезво задумался:

– Работу, приносящую деньги, уважение и новый опыт. Да хрен с ней! Желаю деревенских наслаждений.

Вот что она сейчас делает? Обворовывает одного человека в пользу другого. Отняла себя, пытается отнять квартиру, а теперь и выудить наработанное знание. Лох – разве оправдание? Судьба такая, значит успокойся?

Развлечения продолжились у киоска. Приличного вида мужчина стрелял в окошко из пистолета. Приличная женщина наблюдала. Постреляв, респектабельная пара уехала на иностранной машине. А в синий дым киоска вернулся продавец и протянул бутылку вина.

Она уедет от Глеба на машине. Но он заслужил кусок радости.

– Деревенское наслаждение мы понимаем одинаково? – улыбнулась она.

Лживый секс тоже секс.

– Бандиты телефон оборвали. Любые деньги, лишь бы выжил, – Асеев взял красную маску Буратино. – Нос длинный, это обязательно?

Рывкин удивился непонятливости:

– Удобно же держаться!

– Подозрительно как-то.

– Есть многое на свете, друг Гораций. Казнадеев всегда косит под дурака. Желудочному язвеннику в буфете покупает пирожок. Съел? Излечен, иди домой.

– Да как он не боится?

– Очень просто, уважаемый коллега. Пирожок набит омепразолом и лежит отдельно. Обычно подсохший. Академик выбирает лично, вдруг свежий пирожок сожрёт. И пошёл слух, что язву лечат психологически. Про омепразол никто не знает.

– Боюсь, и маска прикрывала гипноз.

– Мексиканские индейцы масками отпугивают духов смерти. Попробуем. Выживет, получим деньги и культ личности. Нет – сделали, что могли. Комбинация без проигрыша.

Невесело в больнице после полуночи. На каталке, закрытое простыней, остывает тело. Выглядывает синяя стопа с номерком и желтыми ногтями. Бросили в коридоре до утра. На стенах новогодние рисунки: дед Мороз, зайчики.

Дежурная совой пучится через стекло, как Марк Владиленович загружается в лифт. В отделении реанимации широкий коридор, палаты на левой стороне, а справа сестринский пост, туалет, ванна и две процедурные. Из тёмноты сестринской в коридор шагнул Серый.

– Паспорт!

Красиво-мужиковатый бандит холоден. Переписал данные паспорта, обыскал на предмет оружия или яда. Маска вызвала сомнение.

– Нос зачем?

– Для удобства, как ручка двери. Маска повышает выживаемость. Но если нельзя…

– Приступайте, – Серый отошёл во мрак.

Незабудько лежал с приподнятым изголовьем, разметав мощные руки. Рывкин сел возле тяжело дышащего авторитета. В локтевые вены введены иглы, соединённые с аппаратом переливания крови. Из ампул капает раствор, который через пластмассовую трубку – катетер – поступает в подключичную вену Незабудько.