– Ух, грозная Шведова. Это что-то новенькое. Похоже, общение со мной тебе на пользу пошло. Клянусь, я сейчас даже испугалась.

Я из принципа не помогала ей сумки до дома тащить. Сама набрала ерунды всякой, вот пусть сама и несет. Меньше разговаривать будет.

Телефон проверила – мама еще не звонила. И, слава богу, Корнеев не писал. Я, честно, выдохнула от облегчения. А потом и вовсе про него забыла, пока полы мыла и зеркало протирала от отпечатков Викиных рук.

Звягину было не узнать. Она порхала по квартире, как бабочка. Вещи не скидывала в комод, а аккуратно складывала. Даже под диваном пыль вытерла. И еще радовалась, что наконец-то подводку для глаз нашла, которую месяца два назад потеряла.

Я как раз обувалась, когда услышала, что Вика с Людкой по телефону разговаривает.

– Давай быстрее. Я жду. – И отключилась.

– Только не говори, что она сейчас приедет.

Видеть Степашкину не хотелось. Она настолько сложный человек, что ее лучше употреблять дозами. Раз в год, например. А так как с ней буквально на днях общалась, то боялась умереть от передоза.

– Она ненадолго. Юбку свою заберет, и обратно. Иди уже, а то автобус без тебя уедет.

– Я на такси.

– Через сколько вернешься?

Соседка затягивает потуже пояс халата и достает из сумки косметичку.

– Часа через три. Ты опять собираешься за Корнеевым следить? – говорю я, когда вижу, что она берет красную помаду. Она ей красится, только когда намеревается преследовать объект обожания.

– Что? Не-е-ет. Инсту обновить хочу, а то давно фоток не выкладывала. Привезешь вкусняшку?

Вот черт.

Где подвох?

Я закрываю за собой дверь и чувствую: Вика что-то задумала.

В такси я от скуки открыла «Одноклассники».

«Суббота. 22:00. Заеду за тобой, детка».

Отлично, в 22:20 я уже буду дома.

– Наталька, прошла бы мимо, ну точно бы не узнал тебя.

Таксист подвез прямо к автомастерской. Дядя Валера, весь перепачканный в мазуте, сначала кинулся обнимать меня, но, слава богу, передумал, и просто подмигнул дочке лучшего друга. И я даже опомниться не успела, как он заплатил водителю и машина скрылась за воротами.

– Я тебя сколько не видел? Месяца два поди, а ты смотри как изменилась.

– Да все такая же, дядь Валер. Как вы? Мама говорила, что на трассе сломались.

– Мне батя твой уже миллион раз напоминал, что ремень генератора поменять надо. А я, пока петух кое-куда не клюнет, делать ничего не буду. Вот и пришлось на дороге полтора часа торчать.

Рукой показывает на открытый бокс, где его приора стоит.

– Ну, давай рассказывай, как дела-то у тебя? Как учеба?

Дядя Валера вместе с папой служит в одной части. Они еще в армии познакомились, вместе служили, так и дружат уже тысячу лет. Я его в детстве Дедом Морозом называла. Всегда с конфетами, с игрушками приходил. Своих детей у него не было, поэтому меня и баловал.

– Да хорошо все. На следующих выходных домой поеду.

– Никто не обижает? Ты сразу звони, у меня с обидчиками разговор короткий, на складе их закрою, будут сидеть, крыс охранять.

– Да кто меня обидеть может? Я ж помню, чему вы с папой учили.

Только вот в ответственные моменты забываю. Но об этом никому знать не надо. А то, когда домой приеду, меня не отдых будет ждать, а боксерская груша и курс молодого бойца. Знаю я этих прапорщиков. Уж лучше молчать, иначе не отстанут, пока не будут уверены, что я любого одним ударом вырубить смогу.

– Молодец, что помнишь. Вот приедешь домой, повторим все. Ты вон какая красавица. Небось, парни уже шеи себе сворачивают. А ты им хрясь, и эту шею в другую сторону выкрутишь.

– Ну, дядь Валер.

Некому головы-то откручивать.

Конечно, страшилой я себя не считаю. Если меня нарядить, а потом нанести на лицо боевой раскрас, то еще спорно, кого действительно можно будет считать красоткой института. Мне проще не выделяться из толпы. Такое пристальное внимание, какое любит Вика, мне не нравится. Безусловно, лестно ловить на себе заинтересованный взгляд какого-то парня, но оттого и приятно, что это не каждый день происходит.

– Так, а чего мы здесь стоим? Ты голодная, наверное. Пока не накормлю, не отпущу. Мы когда ехали, я видел, что кафе неподалеку было. Айда за мной, откармливать буду. Помнишь, как в детстве мороженым перекормил, а ты потом бегала счастливая?

– Ага. А после с ангиной неделю лежала.

– В школу не ходила. Дядя Валера тебе каникулы организовал, а потом от мамки твоей получил. Я сейчас вспомнил, как она орала, поэтому мороженое больше не проси. От твоей родительницы еще бронежилет не придумали.

– Мы ей не расскажем. А может, лучше в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого.

Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что тарелка первого стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с супом по такому же рецепту, только домашнего приготовления.

– Натка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.

Киваю головой.

Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.

Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар еду приносит. Все солидно. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи так не пахнут.

– Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты же меня знаешь, возьму и обижусь. Потом на свадьбу твою не приду и ласточку свою не подарю.

– Ваша ласточка к тому времени уже свое отлетает.

– Конечно-конечно. Это ты сейчас так говоришь, а через месяц домой приедешь и последние вещи на квартиру жениха перевезешь.

Не смешно, конечно, но я улыбаюсь.

И внимания не обращаю, что на нас косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. В кафе много людей, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?

– Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.

Ух, папа. Ну, не может он молчать. Все расскажет, добрая душа. Они с дядей как две сплетницы – ничего друг от друга не скрывают.

– Да нормально с ней все. Дядь Валер, и не собутыльница она. Один раз было, и как раз на родителей попала.

– Это у тебя там пиликает что-то?

Сначала не поняла, о чем он говорит, а потом звук из своей сумки услышала.

– Я быстро.

Предупредила, а сама за телефоном полезла. А сказала потому, что не любят у нас в семье, когда за столом с телефонами сидят. Мама к такому приучила. Вон даже дядь Валера по этому правилу живет.

– Женихи, наверное, пишут. Дело молодое, но ты смотри, отец твой на танке знакомиться поедет. Он уже договорился насчет аренды.

Женихи, ага, конечно.

Всего лишь Корнеев.

Интересно, у него когда-нибудь трафик интернета закончится? Сколько писать можно?

«Любишь играть в прятки?»

Чего?

«Терпеть не могу».

Быстро отвечаю и залпом выпиваю полстакана сока.

Говорю же, на нервы он действует.

«Жаль. Но поздравь меня, я тебя нашел!»

Вот блин. Он здесь, что ли? А я ведь даже не подумала об этом.

Черт.

– Ты чего головой, как сова, вертишь? Шея, что ли, затекла?

Ох, если бы.

– Добрый вечер.

Вот черт!

Корнеев за моей спиной.

Мужчина удовлетворенно улыбается, а я краснею, как вареный рак.

Может ли человеку так не везти? Мне кажется, что я инфекцию где-то подхватила, под названием неудачникус. Почему Корнеев именно сегодня и именно сейчас зашел туда, куда я пришла? Как такое возможно?

– Ну, привет, – первый заговаривает дядя Валера, который смотрит то на меня, то на Корнеева, и глупо улыбается.

– Увидел Наталью и не смог пройти мимо.