Литмир - Электронная Библиотека

Небольшое стадо бизонов, мерно пережевывая жвачку, подремывало в сумерках бескрайней равнины. Внезапно могучий вожак насторожился, вскинул над травой рогатую тяжелую голову. Мгновение – и всё стадо, сотрясая землю, скрылось в лабиринтах необозримых холмов.

Спустя некоторое время послышался топот лошадиных копыт. Из-за гребня холма, возникнув внезапно, как это обычно бывает в прериях, выметнулся всадник. Лошадь под ним, закусив удила и роняя мыло, мчалась галопом.

Немного погодя на гребень взлетел его преследователь. В ярком свете луны отчетливо вырисовывался черный, как смоль, силуэт.

Осадив разгоряченного коня, шериф вскинул винчестер. Глубоко вздохнув, он свободно, не торопясь выдохнул – и на выдохе мягко спустил курок. Гулкое эхо выстрела десятикратно разметалось по скалам и ущельям. Лошадь Опоссума дико заржала: пуля раскаленным штыком пропорола шкуру на ее крупе. Осатаневшая кобыла вздыбилась, пытаясь скинуть седока, но тот чудом удержался в стременах и, нечеловеческим усилием натянув поводья, понесся дальше.

Роджер некоторое время колебался: продолжать ли погоню? Затем с досадой сунул винчестер в кожаный чехол, вытер вспотевшие пальцы о седельную скатку 66, раскурил сигару и повернул назад.

Оглянувшись несколько раз и убедившись, что погони нет, Опоссум попридержал загнанную лошадь.

Теперь он ехал шагом, с тревогой озираясь по сторонам. Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. На долину опустилась ночь. Сверху на По равнодушно взирал холодный лик луны, от которого веяло могилой. Бродяга вздрогнул, передернул плечами. Он хорошо знал, что заехал в Долину Мертвых, снискавшую недобрую славу среди жителей пограничья. Где-то там, на Юге, должна была тянуться насыпь “Юнион пасифик” 67, но это было так далеко… А здесь даже не было следов “Пони-Экспресс” 3 68, только редкие борозды от травуа 69, да зловещие цепочки волчьих следов. “Уж лучше бы я оказался в Браунс-Хоул70,—мелькнула мысль,– чем в этой чертовой пустыне”.

Под копытом лошади что-то слабо хрустнуло. Беглец чертыхнулся украдкой и суеверно перекрестился. Он откровенно дрейфил. Здесь, в мрачных холмах, он чувствовал себя ничтожным и бессильным. Вжавшись в седло, он ощущал мелкую дрожь своих пальцев и, с тоской всматриваясь в темноту, мечтал о ярком свете очага. Напряжение и тревога действовали изнуряюще на его душу и плоть; он знал, что смерть может схватить его за горло прежде, чем он сумеет пустить в ход оружие.

Ночной ветер сек лицо колючим песком, но По не замечал этого. Вдруг впереди раздался протяжный, заунывный вой волка. Он перекатывался из дола в дол, наливаясь холодной, хищной яростью, и, как тупой бурав, сверлил уши. Опоссум слушал, словно оледенев. А вою, не успел он прерваться, ответило дальнее утробное уханье, такое же цепенящее, злобное, жуткое. Потом наступила мертвая тишина.

Лошадь под всадником испуганно захрапела и встала как вкопанная. По брякнул револьвером и насторожился.

Откуда-то сбоку, из зарослей ирги, послышался подозрительный шорох, но, как ни всматривался бродяга в темноту, ничего не смог разглядеть. Гробовая тишина не нарушалась больше ничем, кроме отдаленного писка летучей мыши.

Опоссум тихо тронул коня. Миновав холмы, он увидел угрюмые контуры Столовой горы, которая огромным черным гробом вырисовывалась на звездном фоне неба. В струящемся свете луны безжизненная долина слабо мерцала —мертвенно, жутко. Как-то вдруг тьма стала плотнее. На западе стремительно росла свинцовая стена грозовых туч. Диск луны скрылся. Местность освещалась теперь лишь слабыми вспышками далеких зарниц.

Сквозануло холодом. Бандит сильнее нахлобучил широкополую шляпу, задрал воротник и в поисках дороги подъехал к подножию горы. Неожиданно он узрел темный силуэт дилижанса, одиноко стоящего посреди окружающего безмолвия. Что-то необъяснимо зловещее угадывалось в нем. В таинственной поступи приближающейся грозы внезапно наступила пауза. Стихли порывы ветра, грома не было слышно. Смерть притаилась в расщелинах, не подавая голоса.

Нервы По напряглись до предела, но зуд любопытства и жажда легкой наживы взяли верх. Когда его лошадь поравнялась с брошенным экипажем, он, держа наготове кольт, свободной рукой потянулся к лакированной дверце.

Пальцы не успели коснуться бронзовой ручки, как дверца сама распахнулась настежь. Животное захрапело и испуганно попятилось. Опоссум дико вскрикнул и едва не грянул оземь: из зева салона на него смотрело человекоподобное существо с жутким волчьим рылом. Из-под монашеского плаща выглядывали лапы, покрытые густой шерстью, слипшейся от запекшейся крови; открытые глаза смотрели как два стеклянных шара – холодно и безжизненно; из-под сморщенной синеватой верхней губы торчали и мелко подрагивали клыки. Сердце беглеца бухнуло по ребрам и затихло. Он остолбенело таращился перед собой, забыв о револьвере. В следующую секунду тварь стремительно качнулась вперед; когтистая лапа полоснула его по щеке, превратив ее в окровавленные полосы кожи. По заскулил по-собачьи, нажал на курок, но рука его дрогнула – пуля сорок пятого калибра в щепы разнесла косяк дилижанса. Утробный рык раздался у самого уха… Истекая кровью, он шарахнулся, как от огня, и рванул удила так, что лошадь, отчаянно заржав, взвилась на дыбы. До крови вонзив ей в бока испанские шпоры, Опоссум, не помня себя от страха и боли, унесся прочь.

Глава 15

Оставшись одна, Полли не знала куда себя деть. Голова шла кругом. Поездка в Монтану оправдывала самые мрачные предсказания мисс Боуэр, ее строгой пуританки —наставницы из Иллинойса. “Вы не должны этого делать, мисс! Это безумие, молоденькой леди отправляться в логово сатаны!”

И действительно, страстное желание вырваться из оков многолетней опеки, “увидеть мир” дальше скучных классов колледжа, опостылевшего танцевального зала, похоже, оказалось выше ее сил. И сейчас, сидя у себя в номере на втором этаже, она боролась с охватившим ее смятением, как с норовистой, необъезженной лошадью. Невероятное множество неудобств, подчас откровенной площадной грубости, да и просто обвал всего нового, ранее невиданного, просто ошеломил ее.

Удивление и первый восторг начались еще в дилижансе, когда они миновали Блумингтон, затем Спрингфилд, Олтон 71 и въехали на огромный сентлуисский паром. “Боже! Сколько там было народу! Просто какой-то Вавилон , настоящее столпотворение! А сколько вокруг мелькало лодок и медленно ползущих барж!”

– Мама, мама! – истошно кричал, сидя на тюках и ящиках, чей-то ребенок.– Куда всё едут эти дяди и тети?

– Туда же, куда мы, Рони,– на Запад! – тревожно приглядывая за кладью, бросила мать, доставая полную грудь для своего меньшего малыша.

Полли терялась от пестроты шляпок и шляп, цилиндров и мохнатых охотничьих шапок, массы телег, бакбордов, кухонных фургонов, лошадей, мулов и огромных, красной породы луисвилльских быков, кои могли тянуть за собой неподъемный скарб переселенцев…

О, это был какой-то новый исход народа, быть может второй, после того, как сыны Израилевы покинули египетский плен… Но главное, что такое движение, суматоха и заполошное рвение двигаться за Миссисипи шло уже не первый год, и огромный, дьявольски уставший паром, вернувшись к берегам Ист-Сент-Луиса через неделю, вновь возьмет на свою грудь бесконечные толпы.

Она вспомнила, как лениво и тяжело, под крики речных чаек, паром медленно кроил мутные воды Великой реки. Рядом с нею и за ее спиной сидели, стояли, лежали люди. Кто-то храпел, обняв свое добро, кто-то молчал, чистил оружие, присматривая за детьми, но в основном все говорили, спорили, что-то спрашивали, выясняли у бывалых людей, советовались… И странные поэтические, музыкальные имена и названия летели в ответ. Любопытство Полли разгоралось. Ей и самой, признаться, очень хотелось многое спросить у этих загорелых до черноты, одетых в оленьи куртки людей, но, увы, воспитание и манеры леди не позволяли такой роскоши… И поэтому, держась за бронзовый леер, она настороженно и чутко, как косуля, прислушивалась к хриплым голосам ветеранов.

вернуться

66

 Седельная скатка – скатка из одеял, привязываемая поперек седла сразу позади вилки, чтобы помочь всаднику плотнее сидеть в седле; седельная вилка – передняя часть деревянной основы седла, поддерживающая седельный рог или “гусёк”. (Прим. автора).

вернуться

67

 Трансконтинентальную железную дорогу (о которой упоминается в романе) строили, начиная с 1862 года, две компании: “Сентрал пасифик” (“Центральная тихоокеанская”) с запада и “Юнион пасифик” (“Союзная тихоокеанская”) с востока; между компаниями шла жестокая конкурентная борьба с бесконечными интригами, подкупами политиков и т. п.; две линии были состыкованы в 1869 г. в городке Проментри-Пойнт (штат Юта). рим. автора).

вернуться

68

“Пони-Экспресс” – скорая (по тем временам) почтовая система, использующая гонцов и сменных пони; письма из Нью-Йорка и Сан-Франциско доставлялись за десять дней; в частности, такая система работала в 1860—1862 гг. между городами Сент-Джозеф (штат Миссури) и Сакраменто (штат Калифорния); сооружение тихоокеанской телеграфной линии между Сент-Луисом и Сан-Франциско завершено 25 октября 1861 г.

вернуться

69

Травуа (фр.) – волокуша из жердей, в которую индейцы впрягали лошадей (до появления лошадей – собак); использовалась для перевозки свернутых типи (вигвамов, хоганов, викиапов и т. п.), так как колесными повозками индейцы не пользовались. (Прим. автора).

вернуться

70

  Браунс-Хоул (Браунова Дыра) – очень известная на Дальнем Западе долина в горах, где часто скрывались отъявленные преступники (“бандитское гнездо”). (Прим. автора).

вернуться

71

 Блумингтон, Спрингфилд, Олтон – небольшие городки в США в штате Иллинойс.

19
{"b":"668362","o":1}