К ее великому разочарованию, ответа не последовало. Первой ее мыслью было, что Ричард счел ее некрасивой, но затем она напомнила себе, что, когда вы ДНК-пара, внешность не играет роли – по крайней мере, так считалось. Вдруг в него снова вселился дух странствий и он в очередной раз укатил за тридевять земель? Никаких свидетельств тому в интернете не было… Вдруг сидит в тюрьме? Или жутко стеснительный, или страдает дислексией, или сломал обе руки и не может печатать… Мэнди хваталась за любую соломинку.

Лишь случайно, щелкнув мышкой на его страницу в «Фейсбуке» – один из многих раз за день, – она увидела оставленное его сестрой сообщение, в котором та извещала его друзей о дате и адресе заупокойной службы.

Мэнди впилась глазами в экран и перечитала текст. Заупокойная служба? Что за черт? Это же полная бессмыслица! Ричард не может быть мертв. Они только что нашли друг друга… как может единственный человек в мире, который был создан специально для нее, не жить? И как это она не узнала об этом раньше?

Тщательно изучив страничку Ричарда, Мэнди обнаружила, что, хотя фотографии его профиля были общедоступными, часть его постов оставались закрытыми. Она сделала запрос на добавление в друзья, в надежде, что сестра одобрит и тогда она сможет узнать больше. После пары дней томительного ожидания запрос о дружбе был принят. Там Мэнди прочла соболезнования от друзей Ричарда по всему миру. У каждого нашлись теплые слова в дань уважения человеку, служившему для многих источником вдохновения.

Горе грозило разорвать ее на части, и она, как могла, боролась с ним. Налив себе бокал просекко, внимательно просмотрела местные интернет-издания и постепенно собрала воедино информацию о несчастном случае. Поздно вечером Ричард праздновал победу с товарищами по хоккейной команде. Отделившись от них, он вышел на дорогу, где его сбил какой-то лихач. Его нашли спустя несколько часов лежащим на обочине дороги с серьезными травмами головы.

Не в силах совладать с горем, Мэнди разрыдалась и проплакала всю ночь – до самого утра. Она разглядывала фотографии Ричарда, сокрушаясь о том, что он мог привнести в ее жизнь, но не привнесет. У них никогда не будет первого свидания, они никогда впервые не займутся любовью. Она никогда не услышит, как он скажет ей, что любит ее. Они никогда не построят совместную жизнь, у них никогда не будет детей. Она никогда не узнает, что это такое – быть самым любимым человеком в чьей-то жизни. Ее самый жуткий страх воплотился в реальность – она останется там, где оказалась после развода: одна, без каких-либо шансов на будущее, никому не нужная в свои тридцать семь.

Мэнди расхаживала по гостиной, не зная, что ей делать со своей жизнью. Она не была готова принять то, что случилось. Ей нужно узнать больше о человеке, который был украден у нее. Поэтому, пропустив его похороны, она решила без всякого приглашения посетить поминки.

Когда речи наконец завершились, друзья прошли по проходу к открытой двери. Мэнди увидела столы с бутылками безалкогольных напитков, пластиковыми стаканчиками, бумажными тарелками и салфетками. Понимая, что не принадлежит к скорбящим, она заколебалась, но тем не менее что-то заставило ее пойти туда.

Из настенных динамиков тихо звучал легкий рок. Пестрая компания людей, старых и молодых, накладывали на тарелки угощения и болтали. Мэнди не знала, где ей встать. Впрочем, вскоре она поняла, что тяготеет к оживленной группе, состоявшей из мужчин и молодой женщины. Женщина эта оживленно вспоминала время, когда Ричард собирал деньги для приюта бездомных собак, для чего даже совершил несколько прыжков с парашютом – и это притом, что страшно боялся высоты.

Стоя в пределах слышимости их беседы, Мэнди впитывала в себя из истории женщины новые, доселе не известные ей факты о своей половинке. Другой человек в группе рассказал о том, как Ричард убедил некоторых из своих личных учеников принять вместе с ним участие в ежегодном лондонском голом велопробеге – опять же ради сбора средств на благотворительность. Буквально у каждого имелось смешное воспоминание о Ричарде, и, слушая их, Мэнди не могла сдержать зависть.

– А он рассказывал вам о том, когда его обстрекала медуза? – Слова эти слетели с губ Мэнди еще до того, как она испугалась их.

– Нет, – ответил мужчина с челкой, свисавшей до его носа. Взгляды всех тотчас обратились в ее сторону. – А что там случилось?

Ее мысли тотчас помчались к фотографиям Ричарда на «Фейсбуке». Одна особенно врезалась ей в память: на ней он стоял рядом с большим белым катамараном, готовый запрыгнуть на борт и отправиться на морскую экскурсию.

– Мы плавали в океане, в Кэрнсе, – начала она, – как вдруг, откуда ни возьмись, появилась стая медуз. Увидев, как я барахтаюсь в воде, пытаясь вернуться к берегу, он пригреб ко мне на доске и помог добраться до берега, хотя для этого ему сначала пришлось пробираться сквозь этих медуз, и он обстрекал себе ноги. – Мэнди с легкостью, четко и ясно представила сказанное.

– Типичный Рич, – сказала молодая женщина и остальные кивнули, улыбаясь. Мэнди тоже улыбнулась, чувствуя однако, как по ее спине пробежали мурашки. Ложь сошла ей с рук, никто не смог опровергнуть ее.

– Это не помешало ему вернуться в воду, – добавила она. – Никогда не забуду, как мы с ним сидели в Сиднее в ресторане напротив моста через залив и пили до самого утра, рассказывая друг другу истории о путешествиях. Мне его будет страшно не хватать. – По крайней мере, в ее последних словах была доля истины.

– Извините, нас не представили, – сказала женщина и, нежно положив руку на локоть Мэнди, повела ее прочь от остальных.

– Я – Мэнди, – сказала она и протянула руку.

– Хлоя, – ответила женщина. – А как ты познакомилась с Ричем?

Мэнди попыталась скрыть панику, которая нарастала в ней, подобно цунами. Нужно срочно что-то придумать…

– Мы… э-э-э… познакомились в Австралии, где он тогда путешествовал, потом, вернувшись, поддерживали связь.

– И долго ты была там?

– Ммм… несколько месяцев.

– А где именно вы с ним познакомились?

– Мне кажется, он был с друзьями в Кэрнсе, приехал увидеть Большой Барьерный риф[21], а потом мы вместе немного позависали в Сиднее.

– В самом деле? Как интересно. – Женщина изобразила улыбку. – Дело в том, что я присоединилась к Ричу для австралийского этапа его путешествий, и мы никогда не выпускали друг друга из поля зрения в Сиднее.

Мэнди поняла, что завралась. Живот тотчас словно стянуло тугим узлом. Женщина смерила ее возмущенным взглядом.

– А теперь, будь добра, скажи мне, кто ты на самом деле и почему лжешь людям на поминках моего брата.

Кристофер гордился многим в себе – внешностью, решимостью, умением манипулировать людьми и тем, что он умел держать свои эмоции в кулаке. Он привык думать, что ничто не способно выбить его из колеи. Когда он сталкивался с чем-то, что отвлекало его от плана, который он намеревался осуществить, инстинкт помогал ему приспособиться, где это было необходимо, и идти дальше к намеченной цели.

А вот признание Эми в том, что она – сотрудник полиции, стало для него ударом ниже пояса. Кристофер так увлекся своими другими делами, что ему даже не пришло в голову проверить, кто она такая. Он привык думать, что все женщины точно такие же, как те, на кого он охотился, – доверчивые, наивные, не слишком умные. Офицер полиции явно не из их числа.

Тот факт, что нашлась его ДНК-пара, для Кристофера мало что значил. В его планы не входило встречаться с ней снова. Их свидание было лишь следствием легкого любопытства с его стороны, однако внезапно он ощутил неподдельный интерес. Да еще какой!

– Служите в полиции? – повторил он с застывшей улыбкой. – Должно быть, это жутко увлекательно.

– Бывает, – гордо ответила Эми. – Я сержант. Это тяжелая работа, особенно когда служишь в столичной полиции. Порой сутками не знаешь ни сна, ни отдыха. Зато карьера на всю жизнь.