Интервью с мировой прессой сидели у нее в печенках с тех пор, как Элли вопреки себе стала публичной фигурой. Еще десять лет назад она была анонимной рабочей пчелкой, трудившейся за кулисами. И вдруг мировые СМИ принялись наперебой в равной степени восхвалять и поносить ее. Это закалило ее характер. Она быстро приобрела репутацию железной леди, безжалостной в своем стремлении сделать свой бизнес одним из самых успешных в мире. Газеты намекали на недобросовестные методы, благодаря которым она, возможно, взлетела столь высоко, – правда, без каких-либо конкретных доказательств это были не более чем слухи. Элли заплатила немалые деньги, чтобы история ее первых дней в бизнесе не получила огласки.

По мере роста аппетита публики к ее истории таблоиды просеивали каждую частичку личной жизни Элли, изучая ее прошлое, будто она была на скамье подсудимых. Они словно под микроскопом изучили ее романы и потратили немалые средства на ее бывших, чтобы те раскрыли секрет, какова она как человек, как женщина и как любовница.

Все это приучило Элли не доверять не только прессе, но и всем остальным, что исключало какие-то личные отношения. И хотя она была согласна с тем, что несправедливо мазать каждого мужчину дегтем, всякий раз, когда Элли знакомилась с кем-то новым, она тотчас возводила вокруг себя защитный барьер и пыталась угадать мотивы интереса к ней. Интересует только ее богатство? Лишь для того хочется трахать миллиардершу, чтобы потом похвастаться этим перед своими друзьями? Или ей светит увидеть в воскресном номере «Сан» очередной заголовок из серии «Сладкая парочка на свидании»? Элли не могла вспомнить ни единого случая, когда Билла Гейтса, Марка Цукерберга или Тима Кука[15] тащили на раскаленные угли из-за их личной жизни; с ней же это происходило с удручающей частотой.

Перевернувшись на бок, она вытянула ноги и вспомнила, как была вынуждена нанять команду юристов специально для того, чтобы те делали предупредительные залпы каждый раз, когда у нее появлялись подозрения, что пресса замыслила очередную пакость. Затем, выиграв с полдюжины дел о клевете, она стала для журналистов слишком дорогой приманкой, чтобы те могли нагло лгать, и в результате они утратили к ней интерес. За все контакты с прессой теперь отвечала ее медийная команда, и Элли со спокойной душой отключила оповещения «Гугл», удалила учетные записи в «Фейсбуке» и «Tвиттере», чтобы избавиться от соблазна узнать, что люди пишут о ней. И лишь в случае крайней необходимости соглашалась выйти на авансцену как ключевая фигура компании.

Сокрушенно простонав по поводу бессонницы, Элли откинула одеяло и включила прикроватную лампу. Ей тотчас вспомнилось электронное письмо, полученное накануне вечером, в котором сообщалось, что ее ДНК-пара найдена. Она зарегистрировалась на сайте еще с десяток лет назад, когда компания пребывала в зачаточном состоянии, но, поскольку популярность начинания быстро росла, Элли решила, что найти свою ДНК-пару – это лишь вопрос времени.

Когда же количество зарегистрированных пользователей перевалило за отметку в один миллиард, Элли начала терять надежду. Ее ДНК-пара либо состояла в счастливых отношениях с кем-то еще, либо жила в стране «третьего мира» и слыхом не слыхивала ни про какие ДНК-тесты, либо просто ничего не хотела знать.

И Элли привыкла к одиночеству. В последние годы она с головой ушла в работу, и ей стало все равно. Чтобы быть удовлетворенной жизнью, мужчина не нужен; неплохо и одной. Что может ДНК-пара добавить к ее жизни, чего она не могла бы сделать самостоятельно?

Тем не менее Элли была вынуждена признать, что крошечная часть ее «я» сгорала от любопытства, желая узнать, кем является этот человек.

– Была не была, – сказала она вслух и взяла телефон. Открыла электронное письмо, заплатила 9,99 фунта стерлингов за информацию о своей ДНК-паре и стала ждать. Через пару минут ей пришел автоматический ответ:

«Имя: Тимоти Хант. Возраст: 38 лет. Род занятий: системный аналитик. Глаза: карие. Волосы: черные. Рост: 5 футов 9 дюймов».

Этому описанию соответствовала почти половина мужчин в западном мире, подумала Элли.

«Ула. – Она начала набирать электронное письмо своей личной помощнице. – Узнайте все, что сможете, про Тимоти Ханта, системного аналитика из Лейтон-Баззарда. Адрес его электронной почты скопирован ниже. Напишите утром, что узнали. Спасибо».

К ее удивлению, ответ от Улы пришел немедленно. «Черт возьми, она когда-нибудь спит?» – задалась вопросом Элли.

«У него собеседование с нами? Не вижу в своем списке», – спрашивала Ула.

«Типа того, – ответила Элли. – И постарайтесь найти его фото. Если потребуется, поручите это дело кому-то еще».

Положив телефон на тумбочку, Элли забралась обратно под одеяло, перевернулась на другой бок и уставилась на пустую половину кровати: простыня на ней была такой же свежей и гладкой, как когда домоправительница застелила ее накануне утром. И Элли впервые за несколько лет позволила себе представить, каково это: разделить это пространство с кем-то другим.

Мэнди замерла у каменной стены, окружавшей жилье, чей адрес она взяла со страницы Ричарда в «Фейсбуке». Она наблюдала, как люди впереди нее спешат по тропинке, стараясь поскорее укрыться от моросящего дождя, и приготовилась последовать за ними.

В большинстве социальных ситуаций Мэнди, как правило, бывала уверена в себе. Увы, когда дело касалось больших групп посторонних людей, замыкалась в себе и страдала косноязычием. Она понятия не имела, что скажет, если кто-то попытается заговорить с ней, и потому старалась не привлекать к себе внимания. Не страшно, если она на несколько минут опоздает – ее никто не знал и не ожидал увидеть.

Мэнди, без раздумий сославшись на нездоровье, отпросилась с работы, а сестрам сказала, чтобы те ей не звонили, так как у нее курсы. Даже если они и узнают, что она им солгала, то, скорее всего, подумают, что это как-то связано с Ричардом Тейлором, ее ДНК-парой.

Достав из сумочки пакетик мятных леденцов, она сунула один в рот. Затем достала оттуда же зеркальце, дабы убедиться, что после двух часов в машине все еще имеет презентабельный вид. Затем взъерошила волосы, в надежде на то, что от сырости ее кудряшки не будут торчать во все стороны, как закрученная проволока. И наконец, услышав, что внутри начинает играть музыка, медленно зашагала по дорожке, подошла к двери и приготовилась к тому, что ждет ее внутри.

Будь она беспощадно честна с собой, призналась бы, что понятия не имеет, что делает тут или зачем ей это понадобилось. Знала лишь одно: ей и Ричарду суждено пережить что-то вместе, сколь бы сложно это ни было. Поэтому она вошла внутрь и нашла место на самой последней скамье.

Взяла брошюрку с порядком службы, оставленную на краешке скамьи, и, пытаясь успокоить нервы, пролистала ее. Два гитариста, стоя перед микрофоном, исполняли балладу, которую она не узнала. Когда они закончили, их сменил мужчина с искренней улыбкой.

– Спасибо, Стюарт и Дерек, – начал он. – Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что вы пришли. А во-вторых, от имени семьи Тейлор хотел бы поприветствовать всех вас в церкви Святого Петра и Всех Святых на специальной церемонии в память о нашем дорогом друге Ричарде.

Кристофер пристально следил за ней в окно ресторана, пытаясь расшифровать язык ее тела. Эми, ДНК-пара, с которой у него было свидание, сидела за столиком, сложив руки и скрестив ноги. Нервничает, подумал он. Хотя, согласно одному из множества просмотренных им на «Ютьюбе» обучающих видео, это означало, что она заняла оборону. Впрочем, любой из этих вариантов работал на него, так как давал преимущество.

Эми смотрела на часы на дисплее своего телефона по крайней мере раз в минуту. То и дело поправляла волосы или постукивала ногой по ножке стула. Привлекательная женщина, был вынужден признать он, и выглядит точно так же, как на том фото, которое прислала ему по электронной почте, хотя и не без признаков фотошопа.