Пассажиры поспешно заняли свои места. Бегемот, громко мяукая от ужаса, вскарабкался на спинку сиденья. Лягушка и шофер наслаждались произведенным эффектом.

— Москва, Большая Садовая улица, 302-бис, пятый этаж, квартира № 50, пожалуйста, — вежливо выпалил Коровьев, чтобы не злить владелицу транспортного средства и добавил: — Вы такая красавица, зеленый цвет Вам необычайно к лицу!

Девица довольно булькнула, и они с облегчением почувствовали, как земля под колесами снова становится твердой. Взревел мотор, и через полчаса лимузин, вопреки закону всемирного тяготения, остановился в воздухе на уровне пятого этажа напротив окон. После того, как все вышли, Фагот галантно поцеловал Кикиморе перепончатую лапку, она захохотала, лягушка квакнула, и обе красавицы испарились, оставив после себя неприятный запах болотной тины и плесень на стенах помещения.

— Колоритная девушка, — заметил Азазелло, поеживаясь от холода.

— Не то слово, — Бегемот обнял себя лапами и прыгал на одном месте, пытаясь согреться, — немного напоминает Геллу.

Воланд повел рукой, с помощью пятого измерения раздвигая комнату до нужных пределов. Тотчас появились гостиные, будуары, залы, кабинеты и служебные помещения. В Москве в эту пору стоял необычайно жаркий июль, но здесь был свой, особый и комфортный для каждого микроклимат. Прибывшие разбрелись по спальням, готовясь отправиться в объятия Морфея.

Они снова поселились в комнатах покойного Михаила Александровича Берлиоза, того, кто так неудачно поскользнулся на трамвайных рельсах на пролитом Аннушкой подсолнечном масле и в самом прямом смысле потерял голову.

Следствие по делу шайки, устроившей бесчинства в Варьете, было закрыто, но помещения, в которых проживал ранее председатель правления МАССОЛИТа, все еще оставались опечатанными.

Что касается его соседа по квартире, хорошо известного нам Степана Богдановича Лиходеева, в этот вечер он задержался на работе и остался ночевать на служебном диване в театре Варьете.

Домработница Груня была на дне рождения у подруги и собиралась вернуться домой только к обеду.

Новые жильцы заселились тихо и незаметно для окружающих.

Гелла приземлилась возле дома № 50 около шести утра. Она летела без отдыха всю ночь, очень устала и хотела спать. Ведьма взяла метлу под мышку и стала подниматься по лестнице, но на площадке второго этажа столкнулась с Аннушкой, как всегда спешившей куда-то по своим неотложным делам. Грубая тетка с такой силой оттолкнула мешавшую ей пройти девицу, что та с размаху впечаталась в стену.

— Прочь с дороги, глупая курица! Понаехало тут вас, дармоедов. Ежели ты дворничиха, так иди во двор мусор подметай, а не шляйся со своей шваброй, где ни попадя. Теперь тебе не царский режим, можно и написать, куда следует.

Довольная собой Аннушка потопала вниз.

Униженная и оскорбленная метла выскользнула из рук хозяйки, взлетела повыше, размахнулась и придала нахальной бабе хорошее ускорение чуть пониже спины. Тотчас же порывом ветра открыло дверь парадной, подхватило обидчицу и унесло в неизвестном направлении.

Ветер отнес Аннушку на городскую свалку и полетел дальше. Когда она пришла в себя, то увидела, что сидит на одной из высоких мусорных куч. Вокруг летали потревоженные чайки и вороны и что-то недовольно орали.

Женщина перекрестилась:

— Сгинь, нечистая сила, пропади пропадом, — и трижды сплюнула через левое плечо.

Ей понадобилось несколько часов, чтобы выбраться из этого дурно пахнущего места. По пути она набрела на вместительную деревянную тачку на трех колесах и погрузила в нее все, что нашла: почти новую швейную машинку немецкой фирмы «Зингер», патефон, настольную лампу в стиле модерн, старинные напольные часы с четырьмя стрелками и барометр. Уже у самого выхода Аннушка заметила груду одежды и стала обследовать карманы брюк, пиджаков и халатов. Ничего там не обнаружив, она злобно пнула ногой обувную коробку — из упавшего дамского ботика золотистой змейкой выскользнуло колье, призывно сверкая рубиновыми огоньками.

Воровато оглянувшись, женщина быстро запихала его за пазуху и покатила домой тяжело нагруженную тачку.

Войдя во двор поздним вечером, кладоискательница первым делом направилась в дворницкую. Там за деревянным столиком, покрытым чистой клеенкой с голубыми колокольчиками, сидел дворник Равиль, прихлебывая из большой узорчатой чашки крепкий куриный бульон и макая в него гренки.

Аннушка плотно закрыла за собой дверь и заговорщицким тоном поведала ему о своих раскопках и находках, предусмотрительно умолчав о найденной драгоценности. После долгих уговоров и раздумий Равиль согласился работать на предприимчивую тетку. Он определил на свое место брата Менира, похожего на него как две капли воды. Дворницкую решено было использовать под склад добытых вещей.

Вскоре после этого Аннушка открыла на рынке кооператив под названием «Всякая всячина». Через несколько лет, разбогатев на мусорной коммерции, она обзавелась собственным, немного потрепанным грузовичком. Бывший дворник работал в кооперации копателем, грузчиком и водителем.

Гелла поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Ей никто не открыл. Она позвонила еще раз, потом еще и еще. После тринадцатого звонка вконец разъяренная ведьма развернулась, собираясь постучать каблуком, но не успела.

Дверь нехотя отворилась. На пороге стоял толстый, вальяжный кот с неприветливой мордой:

— Почему ты мешаешь людям и котам отдыхать? Трезвонишь в такую рань! Что ты хочешь?

— Я хочу спать, — Гелла сделала безуспешную попытку пройти внутрь.

Бегемот оперся на притолоку и встал поперек дверей, любуясь своими острыми когтями, то пряча, то выпуская их.

— Здесь тебе не ночлежка и не гостиница. Иди туда, откуда пришла, — вежливо и понятно объяснил котик и закрыл дверь перед самым ее носом.

— Ах, ты, пушистый кошак! — завопила ведьма и обрушила град ударов на ни в чем не повинную дверь.

— Что это ты расшумелся с утра пораньше? — раздался недовольный голос из апартаментов.

— Да девица какая-то с метлой ломится, уборщицей, видимо, хочет наняться.

— Впусти ее.

Кот медленно, не торопясь пошел открывать, по дороге обратно получив от Геллы метлой по широкой спине.

Ведьма вкратце рассказала хозяину преисподней о своих достижениях, получила заслуженную похвалу и отправилась, наконец, спать.

Вскоре после полудня в квартиру вернулась домработница Груня. По пути домой она прошла по магазинам и накупила много разных продуктов.

В дверях ее радушно встретил Фагот и помог донести тяжелые хозяйственные сумки на кухню. По пути он успел подробно рассказать даме о том, что в комнатах покойного Берлиоза буквально на пару недель поселилась труппа бродячих актеров — гастролеров в составе пяти человек и одного говорящего кота.

— Мы здесь не просто так, — доказывал свое право на проживание бывший регент, для пущей важности решив приврать, — а с разрешения самого Ивана Савельевича Варенухи — администратора театра Варьете. Ему так понравилось то, как мы выступали три года назад, что он решил нас снова пригласить.

— Ах, как интересно! Я вам очень рада, мои дорогие. Неужели это тот самый котик, который оторвал голову конферансье Жоржу Бенгальскому, а потом приставил ее обратно?

— Исключительно по просьбе трудящихся, мадам, чтобы зрителей позабавить, — из-под стола вылез черный, красивый кот и вежливо раскланялся.