Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А разве имеет какое-то значение, во что они были одеты? – Он снова начал выводить меня из себя.

– О чём вы говорили?

– Я не помню, кажется, собирались идти играть в гольф.

Детектив продолжал записывать наш разговор.

– Ты хорошо держишь клюшку?

Какая, к чёрту, клюшка? Какая разница, как я её держу?

– Неплохо, – ответил я. – Может, ещё спросите, что я ел? Я ел мясной рулет и салат из овощей…

– С подсолнечным маслом или майонезом? – Он занёс ручку над листом, глядя мне в глаза.

– А знаете что, катитесь-ка вы к дьяволу со своим салатом!

– Ладно, – он положил открытый дневник обложкой вверх, – на сегодня, пожалуй, хватит.

В дверях появилась Анджела со стаканом.

– Уже уходите?

– Спасибо за воду, – улыбнулся он и сбежал по лестнице.

– Анджела, можно я побуду один?

Она молча прикрыла дверь. Я подлетел к столу и развернул дневник к себе.

Запись № 10

Знаешь, Джейсон, а ведь главный подозреваемый – это ты.

– Постойте! – крикнул я, распахивая окно. – Вернитесь и объясните, что это значит!

– На сегодня у меня нет времени, Джейсон, – покачал головой детектив, – мне нужно ещё раз опросить соседей.

Он двинулся дальше.

– Я слышал голоса.

На очередном шаге его нога ткнулась в асфальт, и он остановился.

Запись № 10

Запись № 11

Я рассказал ему всё, что помнил на самом деле. И даже то, что казалось мне плодом моего воображения. Он не задал ни одного глупого вопроса. У него был свой собственный блокнот. Был изначально. Он меня провёл. Он мне начинает нравиться и этим бесит ещё больше.

12

Впервые за две недели осмелился настолько близко подойти к собственному дому. Пёстрые полицейские ленты, огораживающие двор, виднелись и отсюда, через дорогу из-под раскидистого вяза, на суку которого когда-то давно мы с Ним подвесили старую автомобильную покрышку вместо качелей. Глядя на желтеющие печати, облепившие входную дверь, я гадал: хватило бы у меня решимости войти внутрь, не будь дом под охраной полиции? Скорее всего, нет. Да и незачем туда идти. После всего, что произошло, это место уже никак нельзя было назвать домом. Однако что-то в нём притягивало, как иногда воспоминания возвращают тебя в те упущенные моменты, когда тебе стоило сказать лишь слово или, наоборот, о чём-то умолчать, чтобы всё случилось иначе.

Я провёл пальцами по шелушащемуся ожогу от шнурка на шее. Нет, всё же была одна вещь, из-за которой стоило попытаться пробраться в дом. Любым способом. Мне был нужен мой сейф. Но проблема в том, что ключ остался где-то внутри, и скорее всего, полицейские его либо забрали как улику, либо зашвырнули так далеко, что найти его будет невозможно.

Очередной порыв ветра принёс знакомый персиковый запах духов, и я понял, кому они принадлежат, раньше, чем обернулся. Кэтти. Она подошла незаметно, и неизвестно, как долго была здесь. Наверное, с самого начала. Прислонившись к стволу дерева, она смотрела на меня так, будто совсем не хотела, чтобы я её заметил.

– Джейсон… – Она подступила на шаг и остановилась, не решаясь подходить ближе.

Ещё вчера я был уверен, что без неё мне будет легче, что будет лучше, если она вообще забудет о моём существовании, если оставит меня в покое, но теперь эта уверенность вдруг куда-то исчезла. Мне стало всё равно. Не играло роли, будет она и дальше меня преследовать или нет. В любом случае я скоро всё это закончу. Найти бы только способ открыть сейф.

– Привет… – Кэтти шагнула ещё немного, заслонив солнце. Её лица не было видно – лишь силуэт с развевающимися на ветру волосами. – Я просто… Хотела тебя увидеть.

Она нерешительно присела рядом.

– Догадывалась, что ты придёшь сюда, и хотела тебя как-то поддержать, но… Теперь даже не знаю, что должна говорить.

Ей ничего не нужно было говорить. Ничто уже не имело значения. Ни она, ни Лютер, ни Анджела с детективом, ни даже я сам. Всё, что происходило вокруг с того самого дня, утратило существенность, стало зыбким. Действительность предстала в виде неустойчивого нагромождения запрограммированных на самоуничтожение элементов. Достаточно было всего одной детали, чтобы она развеялась без следа. И эта деталь лежала в сейфе. Хотелось поскорее отделаться от Кэтти и продумать дальнейшие действия.

– Лютер говорил, ты совсем не выходишь из комнаты. – Она словно намеренно оттягивала начало разговора, в необходимости которого сама сомневалась. – Он переживает…

– Ты хотела поговорить о Лютере? – перебил я.

– Не только. – Она облегчённо выдохнула и расслабилась. – Ты как?

Я пожал плечом. Не было желания говорить о родителях, и пока Кэтти не затрагивала так явно эту тему, её общество не вызывало сильного раздражения. Теперь же разговор начинал досаждать. Нужно было скорее от неё избавиться.

– Мне неинтересно, что у вас с ним.

– Зачем ты себя так ведёшь? – пробормотала Кэтти, приобнимая собственные колени.

– Как именно?

– Будто ничего не происходит.

– А разве не так?

Она попыталась что-то сказать, но осеклась на полуслове и отвернулась. Кэтти не могла собраться с духом, а может, и вовсе пыталась заговорить о том, что ещё сама толком не успела обдумать. В любом случае ей была нужна помощь, чтобы продолжить разговор, но я по-прежнему молчал. В конце концов, в нём не было никакого смысла.

– После того, что с тобой случилось, Лютер меня избегает, – наконец сказала она.

– Он выходит к тебе каждый день.

– Да, но… Он просто отсылает меня домой. Совсем ничего не рассказывает. Я не знаю, что у вас происходит. У вас обоих. Вы оба закрываетесь. Такое ощущение, что Лютер снова потерял семью. Прости, что говорю такое, но он ведёт себя точно так же, как и тогда…

– Чёрт, а я ведь так до сих пор и не признался ему, что видел в тот день его отца. Должен сказать, но не хочу… – Я не договорил, но для себя отметил, что не хочу его лишний раз ранить. Кэтти незачем было это слышать.

– Меня до сих пор дрожь берёт, как вспомню, что стояла рядом с человеком буквально за минуту до его смерти. Всё настолько внезапно, я не знаю…

– Ему нравились мои родители, – сказал я, надеясь, что на этом откровении беседа закончится. – Его отец на работе постоянно пропадал, а мать… В общем, он почти вырос в нашем доме. Вся эта ситуация для него кажется невозможной.

– А для тебя разве…

– Мы говорим о Лютере, – оборвал я.

Кэтти не стала продолжать и посмотрела на небо. По дороге медленно проехал старый пикап. Водитель-толстяк неотрывно глядел на нас и, перед тем как свернуть на соседнюю улицу, смачно плюнул в окно.

– Облака бегут так быстро, – сказала она, – будто хотят поскорее пройти это место.

– Ветрено, – сказал я. – Ничего мистического.

– Я в этом не уверена. В последнее время здесь стало происходить столько всего ужасного. Сначала отец Лютера, теперь твои родители. Я не могу отделаться от ощущения, что грядёт что-то по-настоящему опасное. Ну, знаешь, для всех нас, для всех-всех.

– Дурь. И хватит уже о моих родителях. У тебя всё?

– Прости, Джейсон, не хотела тебя задеть, но ты сам ведёшь себя как козёл. Я пытаюсь помочь, а ты продолжаешь сидеть с хмурым лицом и источать злобу, вместо того чтобы как следует выговориться. Окружающие не виноваты в том, что случилось с твоей мамой. Можешь продолжать всех ненавидеть, но лучше тебе от этого не станет.

– Тебе-то откуда знать, что значит потерять родителей?

– Ниоткуда! – бросила она. – Так же, как и тебе не известно, что значит не иметь родителей, а только… – Её глаза заблестели, голос надломился. – Только эти идиотские фальшивые улыбочки на обложках. Ты не знаешь, каково видеть родителей только на официальных встречах в окружении лицемеров и обслуги… Что значит впервые остаться дома с мамой, когда она уже не твоя мама… – Кэтти старалась не плакать. У неё это плохо получалось. – Когда мы познакомились, ты говорил, что поездки в капсулах могут постепенно менять пассажира. Ты сказал, что человек, который садится в капсулу, и человек, который выходит из неё, – это разные люди. Это было так похоже на то, что случилось с моей мамой. Мне показалось, ты способен понять, что я чувствовала, когда у неё начались изменения… А ты оказался обыкновенным невежей.

15
{"b":"679331","o":1}