Тот аккуратно взял ее и кинул всего один быстрый взгляд. После чего глава рода Белецких разжал пальцы. Листок медленно спланировав по воздуху, упал прямо около черных берцев сержанта Конорейко. Вульфрик раздраженно хмыкнул и достал из кармана своего пиджака серый смартфон. Набрал кого-то.

Пятнадцать секунд спустя человек на другом конце провода принял звонок.

— Здравствуй, Себастьян, — дружелюбным тоном начал Вульфрик, — Жаль тревожить, но только ты... можешь пролить свет на некоторые события. — дружелюбие постепенно начало сменяться на жесткость, — Не можешь подсказать, почему я приезжаю в СВОЮ больницу, а здесь ТВОИ ребята хозяйничают у МЕНЯ, тревожа больных, мешая медперсоналу, а самое главное... не пуская МЕНЯ на МОЮ территорию. Еще и осмеливаются тыкать мне в лицо какой-то бумажкой со словами “нам нужно защитить важного свидетеля”? Как это понимать? Ты считаешь что у МЕНЯ плохая охрана? Что я не могу позаботиться о своих людях? Это все выглядит так, будто ты хочешь, чтобы у нас испортились отношения.

Вульфрик договорил и стал молча выслушивать длинный ответ, за все время не дрогнув и бровью.

— Хорошо, увидимся на выставке, да, конечно буду, — у него мгновенно поменялся голос, так будто вся ситуация вокруг его уже больше не интересовала.

Лишь спустя минуту разговора ни о чем, он посмотрел в сторону военных. Его взгляд остановился на сержанте.

— Да, оставайся тогда на линии.

Отдав телефон своему охраннику, глава клана безразлично уставился куда-то на верхние этажи больницы. А парень с охраны, в свою очередь, передал телефон сержанту Конорейко.

— Да, слушаю, — тот приставил телефон к уху и умолк на несколько секунд, после чего выпрямился так, будто проглотил лом.

Словно стоя на плацу, он буквально рапортовал в трубку:

— Старший сержант Конорейко! Да, с вашего управления! Да! Нет… Да!.

Из трубки донесся такой громкий ор, что я услышал его даже лежа в нескольких метрах от мужчины.

—Так точно, — он по привычке кивнул головой и чуть было не отдал честь. Старший сержант сдулся словно шар, проколотый иглой.

Наконец-то полностью осознав своё положение, старшему сержанту только и оставалось, что передать телефон обратно через охранника, извиниться и чуть ли не упасть в ноги к Вульфрику. Сделав пару полупоклонов, командир спецназа развернулся и бросился раздавать какие-то новые команды своим бойцам.

Я смотрел на Вульфрика, гадая, что же произойдет дальше. Он тем временем медленно мазал взглядом по округе, в какой-то момент посмотрел прямо на меня и… перевел взгляд дальше. О том, что он меня заметил свидетельствовала лишь слегка приподнятая бровь.

Я, вероятно, выгляжу сейчас как побитая псина. Измазанный собственной кровью из простреленного плеча, которое просто адски болело, в ободранной больничной накидке и с одним тапком на ноге. Что тут сказать, вряд ли такой вид можно назвать товарным. Мне приходилось прикладывать все остатки сил, чтоб сохранить остатки достоинства и не подавать виду, что мне вообще больно.

Впрочем, я уверен, что Вульфрик подметил все детали моего состояния, включая даже наличие второго глаза и отсутствие гипса на ногах. Правда, по крайней мере снаружи, всё кричало о том, что ему нет до этого никакого дела.

Хуже всего было то, что я до сих пор не знаю, что они здесь делают. Скорее всего, главу клана в первую очередь интересует его больница. Зуб даю, что он приехал сюда не ради меня. Не только ради меня, уж точно.

“Как удачно я выпрыгнул” — проскочила мысль в голове. Поймай они меня в здании, то эта девчонка бы по-тихому вывела меня через черный ход, и кто знает, что бы я делал тогда.

Я окинул взглядом разбитое окно сверху, от Тины, что смотрела на меня после падения, и след простыл. Благо, она меня не заботила. В голове стучался другой вопрос.

Где Фридрих?

Его до сих пор не было и меня это беспокоило. Ведь он - единственный, кого из всех собравшихся в этом месте я мог бы действительно назвать своим союзником. Это он направил сюда Белецких? Почему тогда не приехал сам? Странно.

Я вздохнул и хотел было попытаться встать, когда дверь второго гелендвагена открылась и на асфальт встала худая женская ступня в туфле. Девушка вышла из джипа. Серые брюки, белая рубашка с галстуком и короткий деловой пиджак… я много раз видел этот наряд на фотографиях. Может мне и не удавалось как следует рассмотреть её лицо, но серебристые волосы тут же бросились в глаза. Элиза? Здесь?

Мне захотелось провалиться сквозь землю.

Идеально отработанной, твердой и в то же время плавной походкой, она направилась к своему отцу. Встав рядом с ним, девушка с некоторым любопытством осмотрела всю ту толпу, что собралась у здания больницы. Затем она наткнулась на меня.

Глаза Элизы на секунду замерли, а затем продолжили свой бег по здешним окрестностям. Если бы я не заметил как она легонько прикусила губу, то подумал бы, что моя невеста вообще не придала мне никакого значения. Сжав кулаки, она сделала шаг к отцу и прошептала ему что-то на ухо. Вульфрик изменился в лице и гневно глянул сначала на меня, потом на больницу. После чего подозвал одного из своих людей и указал на меня.

Интересно, кем они видят меня сейчас? Полуголый, свалившийся с пятого этажа, под дулами автоматов… а я думал, что моя репутация окончательно разрушена еще после мертвого города. Паскудно. Оказалось, что дно еще далеко и можно упасть еще глубже.

Странно только то, что Элиза постоянно смотрит на меня. Словно глаз не может оторвать. Возможно она шокирована тем, что перед ней сейчас лежит её будущий муж? Не верит своему счастью? Ну конечно.

Перед глазами все начало плыть, то ли от пережитого удара, то ли от злобы.

К этому моменту силовики уже рассредоточились и сняли оцепление, по крайней мере в этом конкретном месте. Рядом со мной осталось только те двое, что изначально и схватили меня.

Ко мне подошел человек Вульфрика, тот самый бугай со шрамом, передававший туда-сюда телефон, и протянул руку. Я посмотрел на него, глубоко вздохнул и встал сам, кривясь от стрельнувшей боли в стопе. Снова хромой. Класс.

Бугай мотнул головой спецназовцам мол “проваливайте отсюда”, а я дрожащей рукой все же обхватил его шею и поплелся вместе с ним навстречу к Вульфрику и Элизе.

Главе было плевать на меня, он даже не смотрел в мою сторону. А вот его дочь по прежнему не отрывает от меня глаз. Выражение лица все такое же холодное, как камень. Почему-то перед моими глазами все время вертелись ее фото с Августом. Его поздравления. Его циничная подпись под фото. Издевательский смайлик. Я только сейчас осознал, почему меня так выводила из себя вся та ситуация. Ведь это именно то, чего я всегда боялся. Видеть, понимать и глотать злобу вперемешку с обидой, не в силах ничего изменить. Как бы я сейчас не выглядел нелепо и позорно. Пускай я с голым задом. Но во мне есть гордость и самоуважение.

Я вспомнил, с чего все началось. Что я хотел изменить в своей судьбе.

Вдохнул грудь полную воздуха. Выпрямился, насколько мог.

«Сдвиг»

Красный свет впитался узорами в руки, чем даже привлек внимание Вульфрика. Его дочь удивленно дернула бровью.

Прямо как тогда на крыше, из головы вылетели все лишние мысли. Разум стал чище, злость ушла.

Впервые в своей жизни, я посмотрел своей невесте прямо в глаза.

Девушка отшатнулась, а ее отец ожидающе посмотрел на меня.

Валентина Шраут, как бы ей не было противно своё полное имя, давно смирилась с тем, что вряд ли кто-то сможет в полной мере осознать специфику трудностей с которыми сталкиваются больные, или же, если хотите, одаренные, магической синестезией. Иногда конечно на её пути встречались люди, что делали попытку наладить с ней какой-то контакт помимо рабочего, однако, как по взмаху руки, через какое-то время они все до одного исчезали из её жизни, оставляя после себя лишь вопросы, на которые девушка за двадцать один год своей жизни научилась не искать ответов.