— Ты позволила мне пропустить всё веселье?

— На самом деле в этом не было ничего особенного. Я думаю, он знал, что это произойдёт. Из-за твоего отсутствия реакции ты тоже это сделала.

— Вовсе нет, дорогая. Ты похожа на женщину с новыми и улучшенными приоритетами. Я думаю, что ты приняла правильное решение, если тебе не безразлично моё мнение по этому вопросу.

Я поднимаю её руку и целую, крепко прижимая к подбородку и кивая.

— Ты знаешь, я забочусь о твоём мнении, но я должна была уйти. Я должна была уйти из бизнеса, и я должна была уйти из города. Это больше не моё. — Я смотрю вокруг этой комнаты, нашего дома. — Это моё. Сейчас это дом. Мне нужно быть здесь. Мне нужно воспитывать здесь наших детей. Мне нужно быть с нашей семьёй.

Она улыбается, её руки сжимаются вокруг меня.

— Как я могу спорить с этим? Всю жизнь, всё, на что я надеялась, была женщина, которая могла любить меня и мою семью. Я поняла тебя, детка, — смущается она, подражая этой старой песне Сонни и Шер. — Я не собираюсь тебя отпускать.

— Да, ну, ты знаешь, Лэнгстон довольно быстро напомнил мне, что у тебя всё ещё есть работа, и он ожидает, что ты вернёшься к ней.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Она делает паузу и затем быстро добавляет: — И я имею в виду, хочешь. Не то, что я должна делать. Или что было бы лучше для моей карьеры. Что ты, Келси Кингсли, хочешь, чтобы я сделала?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, потому что ответ очевиден. У меня всегда было и всегда будет хотеть то, что лучше для тебя. Ты должна решить, что это так. Меня не поставят на эту должность. Это моя работа решить, что лучше для наших детей, а не то, что лучше для тебя. Я люблю, и я хотела бы, чтобы ты дома и рядом. Если тебе нужно остаться в Нью-Йорке ещё немного, это тоже хорошо. Ты можешь приезжать домой по выходным. Вот почему у нас есть самолёт.

— Трахни самолёт. — Она улыбается и поворачивает мою голову, поэтому я смотрю на неё. — Разве девушка не может услышать: «Харпер, я люблю тебя, ты мне нужна, я хочу тебя» хоть раз? — Её большой палец ласкает мою линию челюсти, посылая радостные мурашки по моему телу. — Кроме того, наша работа, кстати, решать, что лучше для наших детей, — подчёркивает она в своём предложении слово «наших». Она на мгновение делает паузу и добавляет: — Я выбираю, чтобы оба родителя в повседневной жизни были лучшими. Для меня, для тебя и для них.

— Ты видишь, вот и всё. Ты сделала это самостоятельно. И, конечно, это «наша» работа, но я хотела сказать, что я хочу, чтобы ты делала то, что было лучше. Если ты думаешь, что быть здесь лучше, пусть будет так. — Я прижимаюсь ближе, чувствуя себя лучше с каждым мгновением. — Между прочим, я люблю тебя, ты мне нужна, и я хочу тебя. Никогда не сомневайся в этом. Я бы не полетела в Нью-Мексико после твоей жалкой задницы, если бы я не любила тебя. — Я бы ткнула её в рёбра, но я знаю, что причиню ей боль. — Как только ты вся поправишься, я уверена, что мы сможем найти способ показать тебе, как сильно я хочу и нуждаюсь в тебе.

*

— Ооо, Бреннан, маме нужен ещё один красный Мерседес? — Я держу её на коленях. Нас выгнали в моё большое кожаное кресло, подняв ноги на письменный стол, в Интернет и ища новую машину. — Или мы должны поехать на чём-то ещё? — Я смотрю вниз на свою дочь, которая смотрит на экран широко раскрытыми глазами, и она жуёт мой палец.

Её брат и её мама пошли к дяде Роби, чтобы узнать что-то очень важное о сантехнике. Очевидно, её дядя Роби затопил ванную внизу, и ему потребовалась немедленная помощь, чтобы выручить его, прежде чем Рене вернётся домой.

Ранее сегодня у Харпер едва не случился коронарный синдром, когда я сообщила ей, что покупаю минивэн и Мерседес и называю это жизнью. Ей нравится тот факт, что я готова быть здесь и обосноваться. Это был вариант минивэна, о котором она ворчала. Когда я предложила купить тот с телевизором, системой DVD и видеоигрой, она была счастлива как моллюск.

— Иногда мне интересно, кто из них больше, — шепчу я своей дочери, нажимая на другой цвет для машины. Я смотрю на это, пытаясь понять, нравится ли мне этот оттенок синего. — Как ты думаешь, дорогая?

Бреннан отвечает с шумной малиной, затем продолжает удлинять свой ответ, пуская слюну вниз по подбородку.

— Да, это не хорошо, не так ли? Хорошо, дальше? Как насчёт зелёного?

Мы переходим к моему следующему варианту, когда будет объявлено, что у нас есть почта. Я целую макушку своей дочери в голову и щёлкаю. Это ещё одно предложение работы. Я вздыхаю. Я знаю, я должна быть благодарна, что они входят, но, чёрт, мне нужно время, чтобы отдохнуть. Я надеюсь, что все всё ещё преследуют меня, когда мне хочется вернуться на работу.

— Хотя это может быть забавно, дорогая. Мы доберёмся до округа Колумбия и возьмёмся за нос. Мы могли видеть, кем король Джордж собирается заменить Ричарда «ягненком на заклание» Чейни после того, как он отключает власть от своего сердце в целом.

Быть дома и безработной может быть плохо. Я могла бы стать одной из главных теоретиков заговора, если бы оставалась на своё усмотрение.

Бреннан пьёт ещё одну малину, напомнив мне, что у нас есть куда более важные проблемы. Мы планируем виртуальную поездку в местный виртуальный магазин игрушек, как только я определюсь с цветом этой машины. Есть плюшевый мишка, на которого она положила глаз.

— Хорошо, но это выходит из твоего пособия.

*

Я смотрю в окно и рассматриваю вопрос. Почему я здесь? Я оборачиваюсь и смотрю на доктора. Он пожилой человек с доброй улыбкой. Я думаю, мы отлично поладим.

— Я здесь, потому что у меня наконец есть всё, что я хочу в своей жизни, но я чувствую, что теряю контроль. Боюсь, что сойду с ума. Я не могу этого допустить. Не сейчас. Так много всего произошло, и есть ещё так много дел, и я чувствую себя подавленной… — Я пытаюсь вычеркнуть слова, чтобы у меня не было возможности их остановить или подвергнуть цензуре.

Если я это сделаю, это ложь. Он не может помочь мне, если я лгу ему.

— Сдаётся мне, что вы довольно хорошо чувствуете, что происходит внутри.

— Да, — медленно признаю я, — но я чувствую, что я ускользаю. Я чувствую необходимость начать царапаться, чтобы остаться там, где я есть, и я не хочу этого. Впереди у меня есть свет, который является моей собственной семьёй и семьёй, которая имела принять меня как свою. Позади меня есть темнота, и я чувствую притяжение. Мне не нравится ощущение того, что я пытаюсь оттянуть себя назад. Я не хочу возвращаться туда. Мне не понравилось там.

— Не волнуйтесь, Келси. Мы не позволим вам вернуться туда. С вами всё будет хорошо.

<гаснет свет>

Часть четвёртая. Эпизод шестой: не беспокойся, будь счастлива

Мне нравится, как вода течёт по телу Келси. Это может иметь отношение к моей позиции просмотра. Я лежу позади неё, прислонившись спиной к ванне, наши ноги спутались. Я поднимаю морскую губку и снова сжимаю её, наблюдая, как ручейки движутся по её груди. Моя другая рука обхватила её, прижалась к её груди. Я наклоняюсь и целую её шею и позади её уха.

— Это мило. — Я вдыхаю чистый запах её кожи и волос.

— Ммм, — вяло соглашается Келс.

Она полностью расслаблена против меня.

Я не банный человек, в общем. Тем не менее, моя жена. И моя работа сейчас — быть с ней. Близнецы спят в другой комнате. Их хорошо кормят, особенно Коллина, который в последнее время был маленьким поросёнком, с чистой пелёнкой и довольным. Как только мы успокоились, я решила сосредоточить своё внимание на их мамочке.

— Хочешь свернуться калачиком на кровати и посмотреть старые фильмы?

Келс открывает один глаз и сонно смотрит на меня.

— У нас есть какие-нибудь с Кэри Грантом?

— На самом деле, у нас есть «Воспитание ребёнка», один из его лучших.

— Ооо, с Кейт Хепберн?

Я киваю и поливаю её тёплой водой.

— Она тебе тоже нравится? — напеваю я ей на ухо.

Рука Келси поднимается из воды и прикрывает мою, обнимая мою руку.