- Почему нельзя сразу?
- Смертельно опасно.
Пренебрегая ванной и телевизором, секвантор на долгие часы погрузился в кресло, перебирая мягкими пальцами янтарные четки.
Необычное в обычном
После многочасовой скуки секвантoр наконец опустился на Киса-Рею и был принят Начальником службы порядка.
- Добрый день! - приветствовал секвантора Начальник и тут же смутился. - Если можно, конечно, так выразиться в вашем печальном cлучае. Подумать только, какой насмешкой звучат зачастую самые...
- Что-нибудь новое есть? - перебил его секвантор.
- Нет. Пока нет. На месте происшествия мы ничего не трогали. Впустили только техника-программиста, чтобы определить, не было ли отклонения от программы полета.
- А что говорит диспетчер?
- Диспетчер утверждает, что никаких отклонений не было. Так что, видимо, это просто несчастный случай. Стечение, так сказать...
- Какой случай?
- Несчастный, секвантор. Пилот не выдержал перегрузки.
- Но почему? Разве здесь при ступенчатом снижении возможна смертельная перегрузка?
- Видите ли, секвантор... Не всё пилоты пользуются ступенчатой посадкой. Это и долго, и дорого. Люди, много лет прожившие на Киса-Рее, пилоты с большой привычкой к перегрузкам... Привычка, знаете ли, это действительно великий фактор. Загадочный даже...
- Такие спуски разрешены?
- В порядке исключения. Простите, секвантор, я по пунктам. Серафим, покойный Серафим, работал в отделе снабжения. Возил с орбитальных оранжерей скоропортящиеся овощи. Нежные плоды, понимаете, дорога каждая минута. Так вот, есть пилоты - а для отдела снабжения это просто клад, - которые привыкли, приспособились к прямому спуску. Выдерживают то, что не выдерживают другие...
- Каким способом?
- Да каждый по-своему. Но основной принцип - соответствующее расположение тела относительно действующей перегрузки. А в общем-то это люди крепкие костью и, пожалуй, духом. Согласитесь, не каждый на это пойдет.
- Что же, Серафим был честолюбив или?..
- О, он был яростно честолюбив, но не в обычном смысле. Он не гнался за чинами, не искал места получше. Он копил деньги, но не ради накопления. Он для всех был своим, но, мне думается, он добивался этого из честолюбия. Впрочем, если человеку удается быть своим для всех, имеют ли смысл тонкости?
- И все же?
- Не знаю, как вам сказать... Серафим был сильным. А ведь чем сильнее человек, тем меньше он знает, где лежит его предел. Быть может, он проверял, как близко этот предел. Впрочем, я вторгаюсь...
- ВЫ сказали, он копил деньги. Много?
- Вы подозреваете убийство? Но я очень и очень сомневаюсь. Деньги лежат в банке нетронутыми. Правда, там же лежит и доверенность на имя Начальника отдела снабжения Ками-Яллы, что в случае надобности тот может воспользоваться деньгами.
Секвантор приподнял бровь, но Начальник службы порядка торопливо заверил:
- Нет-нет, этот человек вне подозрений. Ему деньги не нужны.
- Почему же доверенность на его имя? Разве у Серафима нет родных, близких? Начальник пожал плечами.
- С отцом у него отношения были сложные... А что касается Ками-Яллы, то, может быть, именно рассчитывая на его честность...
Помолчали. Секвантор был недоволен чем-то: тем ли, что все так просто, тем ли, что все так подозрительно?..
- Кроме того, что он был честолюбивый, сильный, что еще вы можете о нем сказать?
- Я, знаете ли, не психолог, - смущенно ответил Начальник,-хотя кто из нас не мнит себя... Едва ли вас заинтересует... Он... писал стихи.
- Плохие? Хорошие? Публиковал? Можете что-нибудь припомнить?
- Никогда не публиковал. Поэтому трудно сразу... Впрочем... Вот тут, по берегу, ручьем,
шел человек легко и мимо. О чем он думал? Ни о чем. Чего желал? Невыразимо...
- М-да, - усмехнулся секвантор, а Начальник смутился еще сильнее.
- Может, я не то вспоминаю?.. Ну, вот еще:
И тело стынет, не насытясь.
Струится звездный кровоток...
На берегу ночной цветок
пыльцой космической осыпан...
Как же там дальше?.. Нет, не припоминается.
- М-да, космическая лирика, -разочарованно сказал секвантор. - Ну что ж! А теперь я хотел бы осмотреть место происшествия.
Они вышли на поле. Черные, с потеками, бетонные плиты, несколько ракет и вдали горы, облака.
Начальника окликнули. Подошел охранник:
- Из травсморга поступила телефонограмма.
Начальник прочел вслух:
- "Напоминаем, что срок копирования тела, истекает через сутки по местному времени..." Уму непостижимо! Как получилось, что у них оказалось больше прав, чем у нас?
- Вы против -копирования? - спросил секвантор.
-Как вам сказать...
-Ну вы же не против, например, библиотек?
- Нет, конечно... Но если копирование будет и дальше так развиваться, не окажется ли человечество перед тем, что для человека станет важнее его смерть, чем жизнь?
Секвантор не ответил.
Они вошли в ракету. У приборов возился техдик-программист. Над креслом, в котором застыл скафандр с мертвым телом внутри, висела птичья клетка, прикрытая куском материи. Рядом, на стене, - орниплан.
Секвантор сдернул с клетки покрывало, Желтый попугай встрепенулся, открыл глаза:
- Здрравствуй, эдрравствуй, хррен мордастый!.. Зарруби на носу ррубин трри, ррубин трри!
Секвантор накрыл клетку.
- Что у вас? - спросил он у программиста.
-- Ракета шла обычным курсом. Программа полета заложена давно и никаких корректив. Как всегда.
- Благодарю вас. Вы свободны.
Техник вышел.
- Посторонние следы не обнаружены? - обратился секвантор к Начальнику. .
- Нет. Только следы самого пострадавшего. - Начальник наклонился и приподнял магнитный ботинок скафандра - на подошве выделялся четкий узор тюльпанов.
Они прошли в бункер, откуда несло запахом примороженных овощей. Бункер был почти весь завален ими.
- Под овощами проверяли?
- Пока нет. Но я уверяю вас: груз обычный, рейс обычный...
- Вы уже который раз говорите: все, как обычно, все, как обычно. Только исход необычен. Почему обычное кончилось так необычно?
- Согласитесь, сама смерть - не такая уж неожиданность. Во-вторых, и это я говорил всем рисковым пилотам,-нельзя долго рисковать.
Секвантор щелкал янтарными четками. Образ пострадавшего ускользал. Сильный, честолюбивый? Или безмерное ничтожество? Ловкое убийство? Для чего? Из-за чего?
- Начальник, проверьте под овощами.
Секвантор снова подошел к клетке и сдернул покрывало.
- Здрравствуй, здрравствуй! - заорал попугай.
-Сольвейг,-улыбнулся Начальник.
Секвантор пожал плечами.
- Если меня не будет в гoстинице - значит, я в отделе снабжения. До свиданья.
Угол смерти
Ками-Ялла, очень крупный и очень- грустный человек, принял секвантора у себя в кабинете.
- Что вы можете сказать о пилоте "ACTры"?- спросил секвантор.
- Он был прекрасным пилотом,- густым скорбным басом сказал Ками-Ялла. - Не было случая, чтобы доставленные им продукты имели много порчи.
Секвантор только чуть приподнял брови, но Ками-Ялла вдруг густо покраснел.
- Да!-протрубил он яростно.-Доставленные им продукты почти никогда не имели порчи, а это значит - дети, старики, больные на этой тяжелой планете...
- Именно поэтому вы принимали риск пилота?
- Именно поэтому. И еще потому, что это не противоречит Уставу, отрезал Ками-Ялла, но вдруг отвернулся к окну, плечи его начали вздрагивать; он вытащил платок и уткнулся в него нoсом.
- Почему денежная доверенность Серафима составлена на ваше имя?- резко спросил секвантор.
Ками-Ялла вскинул голову, пораженно глядя на собеседника.
- Вы хотите сказать?.. Ах да, служба!.. Потому что покойному так хотелось.
Ками-Ялла снова отвернулся.
- Мне нужно личное дело Серафима,- сказал устало секвантор.
Не оборачиваясь, Ками-Ялла поднял трубку, распорядился. Вошел человек в белом халате и положил на стол папку.
