Наш герой не переставал удивляться происшедшему. Но ему ни разу не пришло в голову, не обладает ли он особой притягательностью, и не надеялась ли та молоденькая особа вызвать в нём интерес к себе, как к женщине? Он не шёл по этому пути мысли и в других случаях, когда переживал маленькие события на его пути через скверы или парки. Девочки и девушки, катавшиеся на велосипедах, иногда норовили, проезжая мимо, свалиться именно около него или даже прямо ему под ноги, так что он вынужден был (но, конечно, он это делал с удовольствием) помогать им подняться. Зимой или в межсезонье проходящие мимо девушки или молодые женщины, встречаясь с его взглядом, нередко поскальзывались, а то и падали. Один раз он успел подхватить гибкое девичье тело на полпути к льдистой дороге.
Когда наш герой упомянул о последнем происшествии в разговоре с одной своей знакомой, он с удивлением услышал:
– Это ведь один из способов познакомиться с мужчиной!
Он и после такого объяснения, должного открыть глаза на истинные причины случайных на первый взгляд событий, никогда не пытался идти навстречу маленьким хитростям слабого пола. Наш герой сближался только с теми, которых высмотрел заранее, которые поразили или чувствительно задели его сердце. Наверное, могли быть и исключения. Так, он долго вспоминал одну «упавшую». Она была удлинённая и очень стройная, какие особенно нравились ему: «удлинение» происходило в основном за счёт ног и шеи. Таких женщин он называл змеевидными или просто змеями. Но эта была слишком молода. Нашему герою и в голову не пришло знакомиться с этим почти ребёнком.
Надо сказать, что нежные слова и ласковое обхождение женщин были приятны сердцу нашего героя, но они не вдохновляли его на подвиги, или, лучше сказать, они не выводили его из себя. Из себя такого, каков он есть, а каков он – это его внутренняя оценка, она не изменялась от восхищённых или уничижительных отзывов существ из внешнего мира. Иногда ему даже несколько неприятны были слова восхваления его, особенно если они высказывались одновременно с попыткой унизить кого-то другого. Ему казалось, что при этом унижают и его. Наш герой считал, что у каждого человека есть свои достоинства, как это он безоговорочно признавал за всеми женщинами.
Причины благосклонного отношения к нашему герою прекрасной половины человечества были не очень понятны другой его половине: он не обладал ни выразительной внешностью, бросающейся в глаза, ни бойкостью речи, позволяющей лидировать в беседах, ни особым демоническим взглядом, оправдывающим его частую замкнутость. Однако не только хорошо знакомые с ним женщины попадали под его обаяние, но и малознакомые вели себя с ним не совсем обычно. Например, в танце не противились поцелую, конечно, в щёку или шею, если наш герой в приливе нежности делал это, как он думал, невинное прикосновение. А вот такой случай. На одном из научных совещаний, состоявшемся в другом городе, наш герой любовался красотой рук молодой женщины, которую никогда ранее не встречал. Она была довольно мила, но её руки были лучшее, по крайней мере, из того, что было у неё на виду: кроме гладкости кожи, они поражали формой – в них было всё, чем может восхитить женская рука: удлинённые конечные фаланги, пальцы с заметным увеличением толщины и нежности к основанию, а также утопающий средний сустав большого пальца. Наш герой постарался сесть рядом с обладательницей прекрасных рук и коротал скуку заседания, лаская и как бы рассматривая руками одну из её ладоней с молчаливого согласия спокойно сидящей женщины.
Конечно, ласка, принятая без сопротивления, привлекая любовь, может вызвать решимость идти дальше. Лёгкий, ненавязчивый флирт может перейти в увлечение или роман. Но это происходило только тогда, когда наш герой чувствовал, что влюблён. В противном случае на него не действовало покорное или вызывающее поведение представительниц слабого пола.
Расскажем о двух удивительных случаях, суть которых наш герой склонен был объяснять скорее слишком вольным поведение женщин, чем своей привлекательностью.
Молодая особа, невеста одного его знакомого, спровоцировала нашего героя на поцелуй, когда он случайно оказался с ней наедине, и вернула поцелуй вскоре после своего замужества, что было, конечно, приглашением к любовной игре.
А вот другой, прямо скажем, совершенно неординарный случай.
В многоэтажном доме-башне, где квартировал наш герой, проживала очень миловидная девушка, глазами которой он имел привычку любоваться. Они встречались не часто, а при встрече только здоровались, как бывает между жильцами одного дома. Или, если входили вместе в лифт, очень коротко обсуждали вопрос как дела? Нашему герою она казалась слишком молодой, чтобы положить на неё глаз. Но вот однажды девушка, заметно смущаясь, заговорила о тайном свидании:
– Я выхожу замуж и уезжаю в деревню. Давайте встретимся. Я хочу с вами отметить конец своего девичества.
Но будем снисходительны к слабому полу, потому что, вопреки мнению нашего героя о себе, он действительно обладал некоей притягательной силой.
Да, взгляд у него не был ни упорным, ни горячим. Наоборот, он был ровным и ненавязчивым. Конечно, для изображения любимца женщин можно было бы наделить его взгляд сексуальностью, как это принято у современных писателей. Например, модный ныне итальянский романист мог бы изобразить портрет подобного героя таким образом:
Он невольно выдавал инстинктивную заинтересованность противоположным полом своим взглядом, спокойном с виду, но проникающим, казалось, в самую суть, так что женщины, попадая в поле его зрения, не то что ощущали себя обнажёнными, но были уверены, что он видит сквозь одежду. При этом и им самим как будто виделись его сокровенные места, что всегда вызывает у женщин смущение из-за невольного позыва животных инстинктов в связи с этой картиной (хоть и воображаемой).
Но, что поделаешь? Выражение глаз нашего героя вовсе не заявляло о его мужской силе. В его взоре женщины скорее видели интерес к их собственным возможностям и вместе с тем – веру в их женскую реализуемость. Своим взглядом он не раскрывал себя. В нём было лёгкое восхищение их достоинствами, которые он как бы угадывал или был уверен, что они есть. Он давал возможность смотрящим на него женщинам распознать тайное тайн своих, или они чувствовали, что угадываются их желания.
Воздействие спокойного взгляда нашего героя испытывали на себе и братья наши меньшие, или, можно сказать, именно их поведение, всегда искреннее, подчинённое инстинкту, легко доказывает наличие таинственной силы в глазах человека. Несколько раз он накоротке встречался с цепными собаками. Встречи были совершенно неожиданными. Возвращаясь после продолжительных лесных прогулок, которые наш герой любил совершать в одиночестве, он иногда сбивался с дороги и проходил глухими проулками малознакомых селений. Несколько раз случалось, что при этом он оказывался в пределах досягаемости стражей двора, немецких овчарок, лежащих или стоящих возле конуры и навостривших уши. Выходя из своих дум при взгляде на пса, оказавшегося вдруг в четырёх-пяти шагах от него, наш герой, не дрогнув и не отклоняясь от пути своего движения, какое-то время ещё сближающего его с собакой, коротко всматривался в глаза животного и, не оглядываясь, удалялся, провожаемый негромким, но продолжительным медленно затихающим рыком, выражающим скорее удивление, чем угрозу или злость.
Раскрывая характер нашего героя на примерах с собаками, можно рассказать и такой случай. В квартире по соседству с ним проживал тибетский терьерчик, с которым он дружил и брал иногда с собой на прогулку. С ласковой и доверчивой крохой однажды случился нервный срыв после встречи с огромной овчаркой – этот монстр захватил её в пасть и швырнул вверх по крутой траектории. И вот на прогулке в вечерних сумерках с собачкой, уже пришедшей в себя, наш герой увидел, что к ней снова приближается незнакомая овчарка. Он успел оказаться рядом со своим маленьким дружком одновременно с крупным животным и, не раздумывая, довольно чувствительно пнул пса в бок. Овчарка остановилась, сникла и медленно пошла к своему хозяину. Тот приблизился к нашему герою и сказал:
