– Конечно, мой господин.

У Романа в интерфейсе высветилось:

– Система Возвышенного Рабства —

Твой надзиратель временно отвязал тебя от себя.

*Звон кандалов, падающих с твоих ног и рук*

Получено: свобода передвижения на 7 часов 99 минут.

Помни, раб, о доброте надзирателя и не пытайся обмануть его доверие.

Шесть-Два ушёл, а Роман вернулся к стройботу. Нужно было решить, на какие манипуляторы монтировать сюрпризы для послезавтрашнего поединка.

Время от времени прислушивался к шумам на Стальной Арене, отслеживая прогресс боя.

В десять часов вечера бой закончился полной победой Золотой Панды. «Полная победа» значило, что она убила соперника. Его команда спешно погрузила труп в ион-джет, чтобы вывезти за пределы Долины Смерти. Золотая Панда так отделала противника, что тот потеряет более десяти процентов целостности бинарного массива. Если команда окажется не слишком расторопной или лётные условия будут сложными, то целостность упадёт ещё сильнее и тогда Торо «Комбайна» Миллигана будут восстанавливать из архива. А это, считай, конец его карьеры на Арене. Он забудет все свои новые комбо и вообще всю жизнь, которая была после бэкапа.

О всём этом Роман узнал из разговоров зрителей, которые высыпали из Стального Ринга и разошлись по базе, обмениваясь впечатлениями.

И да, Романа уже давно не удивляло, что он слышал разговоры тех, кто находился на расстоянии в полкилометра от него. Это было ещё не самое удивительное из его умений.

«Торо сглупил, – разобрал Роман часть чьей-то фразы. – Надо было делать бэкап до боя с золотцем».

«Бэкап тоже стоит своего процента, – возразил ему собеседник… не ррр-аааа-рррр… всякий же раз?» Голоса далёких людей долетали до него с искажениями, теряя интонации и тембр.

Не удивило Романа и то, что через час после боя он различил на площадке перед отелем знакомые шаги. Используя глаза-камеры стройбота, стоявшего возле гаража, он увидел, Владимира Джинга, одетого в тёмный костюм с галстуком и шляпу идиотской формы, которая лишний раз подтверждала, что портные на Локусе не отличались мастерством. Руку Владимир держал за пазухой, явно сжимая какое-то оружие, которое запрещалось проносить на Арену.

Рядом с ним шла девушка, закутанная в длинный плащ с капюшоном на голове. И без специальных умений Роман узнал Панду.

Отложив манипулятор стройбота, Роман поднялся. Он тяготился предстоящим разговором. Первым его желанием было сбежать из гаража. Пусть старые друзья решат, что они ошиблись, что его тут нет.

Остановило желание снова увидеть Панду и узнать новости альянса Жестокий.

«Как объяснить им моё состояние? – мучительно подумал Роман. – У меня нет…»

***

У Романа не было слов, чтобы описать события после буста атрибутов. Само ощущение тела синтезана стало иным. Ощущал себя словно подключённым к сложному стройботу вселенских масштабов, который не только оснащён тысячей манипуляторов, но и тысячей странных сенсоров, чьи данные он умудрялся обработать.

Первый десяток часов Роману было дискомфортно от возможностей. Он не знал, что делать с обилием информации, которую безостановочно поставляли ему органы чувств.

В обилии новизны он потерял то чувство себя, которое никогда не уходило с момента прибытия. Он отчаянно пытался вернуть прежнее, ограниченное восприятие. Пытался игнорировать новые возможности. Научившись обращаться со зрением, осязанием или слухом, попробовал отсечь непривычные человекоподобному телу источники информации, стараясь вернуть свой мир в прежний вид.

Но понял тщетность этих попыток.

Сознание человека, как выяснилось ещё много лет назад, в рамках виртуального мира Адам Онлайн, – это невероятно пластичная вещь. При желании им можно наделить не то что всемогущее существо, но вообще что угодно, хоть деревянный чурбан, как это было в старинной сказке про Пиноккио.

Словно текучий материал, сознание заполняло любую подставленную форму. А вот насколько долго оно задерживалось в этой форме и не утекало в пустоту небытия, зависело от личности. От того «Я», которым это сознание обладало.

И Роман с удивлением обнаружил, что он всё легче и легче принимал новое видение мира. Во многом из-за того, что он привык работать со стройботами. Подключение к ним давало схожий эффект, хотя и ослабленный во много раз.

Раньше, ощупывая манипулятором стройбота сварочный шов или состыковку модулей в каком-либо узле сборочного цеха, Роман определял их качество, сверяясь с цифровыми показателями интерфейса. Сейчас он делал это просто посмотрев на него. А если прикасался, то на момент прикосновения сливался со всей структурой постройки, впитывая в себя данные о текущем положении каждой молекулы структуры.

Ну, или такие у него были ощущения.

Интерфейс в подобных случаях обычно молчал. Вероятно, даже его создатели не рассчитывали, что какой-либо синтезан достигнет подобного уровня сенсорного восприятия мира.

Или наоборот предполагали? И понимали, что нет смысла подтверждать цифрами то, что носитель интерфейса научился понимать «нутром»?

Рамирес, например, считал создателей тел синтезанов сволочами.

– Ну? Ну? – орал Рамирес, посещая стройплощадку. – Теперь ты понял, о чём я тебе говорил? Теперь ты понял, что эти лживые сволочи из «Эксплоры» специально ограничили синтезанов рамками человекоподобного тела, чтобы мы не познали преимуществ того, что значит быть сверхчеловеком?

И Роман соглашался с Рамиресом не оттого, что был его рабом. Новые ощущения и впрямь близки к почти мистическому переживанию близости к Богу.

Ведь Роман пробовал взаимодействовать не только с теми структурами, которые он возводил с помощью армии из десяти тысяч подключённых к нему стройботов. Простое прикосновение к стволу гигантской травы, растущей из почвы Локуса, пробуждало в нём невероятные ощущения. Он ухватывал моменты того, как корни высасывают из влажной почвы Локуса воду и питательные вещества. Словно химикаты или наномасштабные компоненты в конвейерах, они растекаются по стеблям.

Именно в такие моменты у него наступало ощущение того, что ещё немного и ему не нужны будут ни стройботы, ни инструменты, чтобы воздействовать на материю. Достаточно будет мысленного усилия, родившегося в глубине его бинарного массива. Но обычно такие ощущения были предвестником беды. Сигналом к тому, что хватит работать, пора и отдыхать.

Да, были у его могущества и серьёзные отрицательные стороны. На физическом уровне это проявлялось в постоянном перегреве тела. Теперь Роман понял, зачем Рэю Нёртону нужны были такие охлаждающие мощности. Он ведь не только аппаратуру замораживал, но и себя.

Именно опасность полностью выгореть и усохнуть, превратившись в мумию, вынуждала Романа делать частые перерывы в работе. А строить себе такой же охлаждающий саркофаг, как сделал старина Рэй, не имело смысла, ведь Роман не сидел на месте, а постоянно перемещался по десяти тайлам строительной площадки. Да и не желал Роман повторить судьбу Рэя Нёртона.

Только эти вынужденные перерывы и затягивали строительство.

Впрочем, Роман работал не один. В его распоряжении были и другие инженеры колониальной застройки, инженеры производственных циклов или просто рабы, которым Роман отдавал приказы, когда отключался от своей армии стройботов, чтобы охладиться.

Кроме того, отрицательным эффектом в психологическом отношении стало то, что Роман перестал быть тем, кем был ранее. Всё-таки осознание того, что тебе подвластна каждая молекула окружающего мира, сильно меняла настроение или планы на будущее.

Ко всему прочему, Роман не мог не признать одну вещь: ему нравилось то, что он делал.

Он не воевал, не пытался сбежать от противников или монстров. Не защищал и не захватывал базы. И не морщил лоб, пытаясь понять, как выгоднее потратить фиаты так, чтобы тебя не обдурили.