Ирр покачала головой и прошептала:

- Сама разберусь.

Больше она ничего не говорила, наверняка еще больше уверившись в том, что с донами дел иметь не стоит. Но и с расследованием помогать отказалась, сколько бы Хавьер ни упрашивал ее и не пытался заманить заработком. Потом внезапно спросила, дадут ли ей значок особого управления, но все равно отказалась.

Квартира ее располагалась в бедном районе Второй линии, но еще вполне приличном и прилегающем к полицейскому участку. Большой дом рядом с колледжем, в таких часто селятся студенты. А ещё - странные девушки, вроде гончей, которая считает себя умнее донов.

Но кое в чем Ирр была права: погибший Морено был нечист на руку, если получится откопать информацию и про других, то между жертвами появится хотя бы призрачная связь, а значит и шанс вычислить следующую и поймать убийц.

Девчонка вышла из автомобиля, быстро поправила волосы и послала Хавьеру воздушный поцелуй, улыбаясь во весь рот. Актриса! Разыгрыла представление для любопытных соседок, а теперь будет рассказывать, что дружит с настоящим доном. Хавьер не удержался, высунулся из машины и громко спросил:

- За тобой завтра заехать?

- Не до того мне! - выкрикнула она. А после кокетливо подмигнула и убежала вверх по ступеням.

Этот день прошел для Фредерики под знаменем революции. Кто бы мог подумать, что Медина не шутит насчет своих требований и может гонять по материалу даже занимаясь другими делами. Ему не мешал ни учет оставшихся солей и реактивов, ни перекус, ни чтение газеты, ни даже сендвич, который Фредерика принесла профессору из столовой. На ее долю он заказал ореховое пирожное, чтобы стимулировать мыслительный процесс, и немного овощного салата.

Медина спрашивал и спрашивал, иногда что-то рассказывал сам или замолкал ненадолго. Он лет на десять старше Фредерики, встретил революцию в уже более зрелом возрасте и наверняка сохранил больше воспоминаний, а не только то, как страшно засыпать под выстрелы.

Но, пожалуй, самым ярким было то, как отец собирался на войну, Агата хлопотала вокруг него, а матушка беззаботно отдавала распоряжения. Тогда она послала служанку в общину земпри с наказом привезти свежайшей спелой клубники. Сезон уже заканчивался, проще было найти другие ягоды, но если Бенита Алварес хотела чего-то, то она это получала. Фредерика до сих пор помнила, что несчастная девчонка-верж вернулась в их дом спустя четыре дня, потрепанная и с рассеченной щекой. Она швырнула в матушку горсть ягод и свой чепец из униформы, а потом ушла навсегда. Первой из слуг. Постепенно дом покинули все остальные, когда поняли, что Алваресы больше не имеют над ними власти и не смогут платить жалование.

Оглядываясь назад, Фредерика понимала, что большинство из них бежало не от возможной нищеты, а от взрывного и капризного характера матушки, которого не выдержала даже Агата. Но тогда, когда сама была девчонкой, Фредерика воспринимала это как предательство и горько плакала по ночам.

Вначале ей пришлось учиться самой надевать пышные платья и заплетать себе косы. После - убираться и готовить, потому как Агата сбежала, а матушка прекрасно обходилась парой черствых кусков хлеба в день и фруктами. Фредди же росла быстро, постоянно хотела есть и двигаться. Ей повезло в том, что перед самой войной отец, напуганный слухами, успел оплатить учителей для дочери до самого ее совершеннолетия. После смены власти некоторые из них отказались от своих обязательств, другие же честно отрабатывали полученные когда-то деньги, пусть и морщили нос от вида обедневшей аристократки, так непохожей на других учеников.

Постепенно Фредерика научилась готовить что-то съедобное, более или менее чисто убирать дом, разбираться со счетами и торговаться на рынке, а также выбирать самые свежие из недорогих продуктов. Лет до шестнадцати она очень любила подслушивать под дверью, как матушка и ее друзья за чашкой чая обсуждают Братство терна и его тайные дела. Тогда казалось, что стоит немного подождать, и доблестные доньи и доны, хранители магии и старых порядков, выйдут из подполья и возродят империю. И тогда все станет как было: Фредди снова будет досыта есть и спать в чистой постели, матушка - блистать на приемах, а Агата вернется домой. Но чем больше проходило времени, тем меньше верилось в это. Постепенно Фредерика смирилась с новой жизнью и даже с тем, что теперь сосед-Хосе - вполне подходящая партия для бывшей доньи, а химия - увлекательная наука.

Возможно, где-то и для кого-то революция и стала толчком, прорывом, средством к лучшему изменить свою жизнь, но не для семьи Алварес. Поэтому учить и повторять глупости о настигшем всех благе - было выше сил Фредерики. Но Медина был точно механическая кукла: все твердил и твердил вопросы по ненавистному предмету.

Что послужило толчком к революции? За сколько дней бунтовщики захватили Эбердинг? Какие права и свободы получили угнетаемые ранее вержи и земпри? В чем ей видится основная причина произошедших событий?

- В том, что заклятые соседи из королевства Грис атаковали наши границы в середине лета, когда магия такая слабая, что не может напитывать амулеты донов и не дает силы вержам, - вздохнула Фредерика. - Они использовали ядовитый газ и бронированные самоходные машины, которые разрушили нашу линию обороны. Весь цвет аристократии отправился на войну, а бунтовщики взяли практически пустую столицу.

- Когда-нибудь вы влипните в неприятности, Алварес, в очень крупные неприятности! - профессор стукнул свернутой газетой по столу. - Очень жаль, что отец не выдал вас вовремя замуж куда-нибудь в колонии, это помогло бы избежать стольких бед.

- Он пытался найти мне жениха. Договорился о браке с каким-то стариком, Ником, кажется. Видела его снимок, но ни разу - вживую. Мы должны были пожениться, когда мне исполнится восемнадцать, но революция все перечеркнула. Пожалуй, это единственное хорошее, что она привнесла в мою жизнь.

- Ему было двадцать три, немногим больше, чем вам сейчас, - Медина внезапно успокоился и печально улыбнулся. - И тогдашний Николас ничуть не обрадовался перспективе жениться на девчонке, которая еще играет в куклы. На снимке вы, Алварес, тоже вышли неважно: худощавый нескладный подросток, которого зачем-то нарядили в копию взрослого платья и завили локоны по последней моде. Кто же знал, что ваша красота еще спит, чтобы пробудиться к совершеннолетию?

- Так вы…

Фредди даже не нашлась, что сказать. Она просто глядела на Медину и чуть приоткрыла рот от удивления. Николас или Ник - вполне обычное имя, таких полно в Эбердинге, фамилию Медина сменил, а других связующих нитей между ним и бывшим женихом провести бы не удалось при всем желании.

- Это уже неважно, вы правы, революция все перечеркнула, - поспешно закончил профессор и покинул кабинет.

Вот значит как! Тот самый усатый тип, что угрюмо глядел на всех с размытого снимка - и есть Николас Медина? Но в тринадцать лет сама новость о свадьбе, пускай та и случится нескоро, кажется пугающей, не то что мужчина на десяток лет старше. Странно, что профессор ни разу не упомянул об этом. Не посчитал нужным, ведь всё равно свадьба расстроилась? Или так радовался избавлению, что решил не ворошить прошлое?

Не распадись империя, Фредерика бы уже стала замужней дамой, родила первого из своих детей и думать бы не смела ни о какой учебе, кроме пансиона. Какой была бы их жизнь с Николасом? Вряд ли спокойной и тихой, они оба далеки от образа идеального дворянина. Скорее в их семье летали бы тарелки и постоянно слышался крик.

А любовь? Ей бы нашлось место?

Вряд ли. Медина бы считал Фредерику избалованной девчонкой, она отвечала бы неприязнью и тяготелась отношениями, навязанными отцом. Это сейчас, после нескольких лет знакомства, Николас казался практически идеальным мужчиной. Да за один его голос можно простить тьму недостатков! Это же целое искусство говорить о химии так, чтобы помимо реакций между веществами в голове сами собой выстраивались романтические картинки. При этом ни разу за все годы учебы Медина не флиртовал со студентками или же умело скрывал это. И ведь Фредерика тоже не раз представляла, как окажется вместе с профессором в каком-нибудь уединенном месте, их руки будто случайно соприкоснутся… А ведь тогда Фредди и не знала, что этот мужчина мог бы стать ее мужем, иначе бы с ума сошла.