На столе у них царил сущий хаос: стояли пластиковые стаканчики с вином, пивом и чаем, банка с окурками, бутылки, сигареты, куски хлеба, рассыпанное печенье, миска с остывшей лапшой быстрого приготовления, пачки сухариков, чайные пакетики, еще какая-то невнятная снедь и видавший виды электрический чайник.

Коротко стриженный невысокий мужичок в красной бандане, (который был представлен как Дима, и как я знала, бессменный ударник «Монстров»), курил и рассказывал про какой-то фильм, где умирали по очереди люди, выжившие в авиакатастрофе. А Илья, который видимо его тоже смотрел, перебивая Диму, изображал чью-то особенно жуткую смерть, дергался и забавно издавал нечленораздельные звуки. Симпатичный светловолосый парень в темно-синей рубашке с закатанными по локоть рукавами, пытаясь привлечь внимание Димы, то и дело дергал его за край толстовки и тихим жалобным голосом спрашивал:

— А можно мне лапши поесть?

Но, Дима, увлеченный своим рассказом и телодвижениями Ильи, отмахивался, не слыша его вопроса. Закончив рассказывать, он со значением опустил свой окурок в миску с лапшой и раздраженно обратился к светловолосому, так словно сам был строгим учителем, а тот — непоседливым учеником:

— Даня, что ты хотел?

— Уже ничего, — ответил светловолосый, вздохнул и притворно вытер слезу.

Я не выдержала и тихонько рассмеялась. Я поняла, что этот Даня — и есть фронтмен «Монстров». В жизни он не выглядел таким брутальным, как на сцене, а даже наоборот, казался милым, добрым и ранимым. Словно в подтверждение моим мыслям, на колени к Дане вдруг вспрыгнула кошка и начала там устраиваться. Парень нежно опустил свою ладонь на ее серую спинку и стал гладить, приговаривая: «Ну, кто у нас тут такой уютный малыш?!» Кошка замурлыкала, улеглась, и уже через минуту задремала под его ласками.

В этот момент вдруг распахнулась дверь, и вошел бородатый Денис, которого мы встретили у входа ранее, и позвал: «Димон, Даня, пойдемте, поможете, там Стас приехал!»

— Я с вами! — пискнула девушка, до сих пор молчавшая, и, выпорхнув из-за стола, выбежала из гримерки. За ней, вздыхая, вышел Димон, а Даня, с жалостью поглядев на разомлевшую кошку, пробормотал что-то вроде «охохонюшки», аккуратно, чтобы не разбудить, взял ее в руки и торжественно возложил на мои колени:

— Постереги! — строго сказал он, вставая. Заметив, что его джинсы покрывают клочки серой шерсти, я с тревогой посмотрела на свои штаны. Так оно и было, на мне тоже мгновенно появилось несколько шерстинок. Но Даня был настолько трогательным, что я не смогла возразить, а только кивнула.

Когда он вышел, ко мне вдруг обратился Илья:

— Так как вас зовут, мадам?

— Ника, — сказала я, — Ника Мухина.

— Ты, что, Илья, забыл? Ника, мне как сестра, я же тебе рассказывала! — возмущенно напустилась на него Настя.

— Никамухина?! — слегка прищурившись, подчеркнуто удивленно переспросил Илья, — Никому-никому?

— Ты повторяешься, — усмехнулась я.

— Да, ладно, ты это… Извини, я даже не помнил, мне Настя рассказала. Что бы там ни было в прошлом, я не со зла. Ну, что? Мир? — он протянул мне руку.

Я вздохнула. Это был вздох облегчения. Конечно, он меня забыл, но я боялась, что он будет злым и высокомерным, как раньше. Я даже не рассчитывала на такую искренность и любезность.

— Конечно, мир! — ответила я, пожимая его широкую ладонь.

— Прикольно! Только не надо больше в моем подъезде рисовать «Субмарины», — полустрого — полушутливо сказал он.

Я в панике посмотрела на Настю. Подруга скорчила неопределенную гримасу, мол не обращай внимания. Но я догадалась, что Настя, наверняка ему проболталась об авторстве надписи в подъезде, но испугавшись, что он рассердится, перевела все стрелы на меня.

Илья, будто не замечая наших перемигиваний, спросил:

- А у тебя есть парень?

- Нет, — не моргнув, ответила я и вдруг в ужасе поняла, что забыла про Ивана, и что он напрсился сегодня пойти со мной и должен прийти с минуты на минуту.

— А как тебе Димон? Он сейчас свободен! Хочешь, поближе тебя с ним познакомлю? — спросил Илья.

Я вспомнила пивное брюшко Димона, его неопрятную рыжеватую бородку и поморщилась:

— Да ну, он старый какой-то!

— Девочка, а ты думаешь, ты не постареешь? И потом, тебе же не суп из него варить! — с пафосом в голосе возразил Илья.

— А у вас нет кого-нибудь получше? — жалобно сказала я.

— Тут тебе не фабрика женихов. Есть только хуже. Я, например! — сказал Илья, и, состроив страшную рожу, продолжил, — Но я занят, Даня с Яной. Есть еще Стас, но он жуткий бабник и алкаш, скоро его увидишь во всей красе. Дениса не предлагаю, его ты уже видела.

— А куда ребята сорвались? — перебила его объяснения Настя.

— У Стаса сегодня днюха, я же говорил вроде, — ответил Илья, — сейчас они все принесут, еду, выпивку, накроем поляну, а потом, как отыграем, сядем праздновать. Вы с нами, мадам? — любезно обратился он ко мне.

— Ну, в общем, да, — нерешительно пробормотала я под суровым Настиным взглядом.

На самом деле я колебалась. Конечно, мне было интересно оказаться в компании «Монстров», на дне рождения их гитариста — Стаса. Хотелось пообщаться с ними и стать здесь своей, как Настя, пусть не чьей-то девушкой, но хотя бы просто другом. Хотелось чаще бывать на их концертах, ездить на фестивали, быть в центре событий, познакомиться с другими музыкантами, и может быть, когда-нибудь показать им свое творчество, создать свою группу, и, чем черт не шутит, выступить где-то вместе с ними. Но меня останавливала мысль об Иване.

Мы с ним договорились, что он придет в клуб сразу после работы. Я хотела, чтобы он тоже побывал в «Саббате», услышал «Монстров», чтобы мы потанцевали вместе на метал — дискотеке после концерта, но я никак не рассчитывала, что тут будет чей-то день рождения и мне будет позволено на нем присутствовать.

Вернулись Даня, Дима, Яна, Денис и Стас, нагруженные пакетами из супермаркета, в которых многообещающе позвякивали бутылки. Настя с деловым видом открыла шкаф, вытащила откуда-то с верхней полки большой черный мешок для мусора и практически одним махом столкнула в него все, что было на столе, кроме, разве что чайника. Яна, где-то раздобывшая влажную тряпку, ловко протерла стол, и парни начали располагать на нем принесенные продукты, бутылки и одноразовую посуду.

Воспользовавшись этой суетой, я тихонько сняла с коленей кошку и выскользнула из гримерки, чтобы посмотреть, не пришел ли Иван.

Я успела как раз вовремя, Иван только что отошел от стойки с билетами и нерешительно озирался вокруг. Я подлетела к нему с радостью и облегчением, радуясь, что ему не пришлось разыскивать меня по клубу, тем более что я была в гримерке, куда бы он точно не смог войти.

— Ты как-то необычно выглядишь, — заметил он.

— Как это? — удивилась я.

— Как-то особенно красиво, — пояснил Иван, и было видно, как он слегка смутился.

— Решила сделать готический макияж, — гордо сказала я.

На самом деле меня накрасила Настя, сказав, что в метал-клуб нужно ходить с густо подведенными глазами.

Он внимательно посмотрел в мои накрашенные глаза, и я тоже смутилась.

— Пойдем, скоро концерт, — спохватилась я после некоторой паузы, и мы отправились в гардероб.

Иван сдал свою куртку, и я стала показывать ему «Саббат». Мы сходили в зал, послушали музыку, которую ставил диджей перед концертом, потолкались немного в курилке среди толпы неформалов — металлистов, а потом поднялись в бар над сценой.

— Я бы вина выпил, — сказал Иван, когда мы нашли свободный столик, — а тебе чего взять?

— Вань, тут нет вина, это метал — клуб, тут только пиво! — весело ответила я.

Не ответив, Иван с недоумением взглянул на меня, вздохнул и отправился к бару. Через несколько минут он вернулся с бокалом красного вина и каким-то коктейлем невероятного голубого цвета с тонкой трубочкой и ломтиком лимона. Это было похоже на чудо! В этом году мы с Настей уже несколько раз были в «Саббате», но ни разу я не видела, чтобы кому-нибудь в этом баре подавали подобное.