Главный вопрос, которым я задавалась в своем исследовании, можно сформулировать так: Каким образом женщина, открывшая в себе первозданный архетип, проявляет свою сексуальность и строит отношения? Под отношениями я имею в виду взаимодействие со значимым партнером – одним человеком или несколькими людьми в ее жизни. Некоторые женщины полагают, им не нужен единственный партнер, а другие хотят его иметь. Параметры отношений определяются конкретными участниками (а вовсе не идеальными образцами, навязываемыми общественным мнением). Одни предпочитают традиционные гетеросексуальные связи, вторые склоняются к гомосексуальной любви, третьи бисексуальны. Есть люди, при наличии одного значимого партнера не готовые отказываться от менее ценных полигамных связей. Но существуют и те, кому нужно более одного значимого партнера или могущие вовсе обойтись без партнера. Вариантов много. Не стоит забывать: нам может казаться, будто мы знаем свои вкусы, но судьба распорядится так, что придется подстраиваться под предлагаемые ею возможности. Неожиданности и разочарования нередко становятся стимулами к анализу себя – осознанию собственных комплексов, пониманию, как идет индивидуация. Именно таким путем шла я. Оказалось, фрустрация стала катализатором моей работы, придала энергии, очень пригодившейся при написании книги.

В данном исследовании я не пытаюсь дать оценку гомосексуальности. Я не знаю, является ли это свойство врожденным или становится предметом выбора. Для меня важно, чтобы женщина имела возможность реализовать сексуальность наиболее естественным для каждой из нас путем. Лично я предпочитаю гетеросексуальные связи и потому писала книгу именно с этой позиции. При этом я считаю, что сексуальные предпочтения могут иметь большой диапазон. Они редко бывают однозначны и не укладываются в узкие рамки. Открытость и гибкость помогут женщине изучить себя и понять желанное для нее (и не забывайте, со временем предпочтения могут меняться).

Впоследствии я буду применять понятие «отношения» ко всему тому, о чем сказано выше. Этот термин обозначает контакт как с одним, так и со многими партнерами любого пола, а также полное отсутствие связей.

Алхимия – сложная область мистического знания о трансформации явлений и предметов; превращение обычного металла в золото – символическое отражение трансформаций. Несколько упрощая, можно сказать, что алхимия согласуется с юнгианским представлением об индивидуации: для ее изучения нужно разобраться в подсознании. Погружаясь в темную, а подчас зловонную пучину своего внутреннего мира, мы запускаем психологический процесс, при котором выкристаллизовывается самое ценное и важное. Так обычный, твердый и непластичный малоценный металл превращается в мягкое золото. В своей книге я использовала методологию алхимической герменевтики для описания того, как пробуждаются инстинкты первозданной женщины, а потому хочу подробнее остановиться на связи алхимии и области инстинктивного в человеке.

Проблема современных женщин в том, что они слишком удалились от первозданного архетипа, забыли о старой доброй женской интуиции и инстинктах. Я назвала интуицию «доброй», хотя на самом деле архетипы вне морали. Об этом мы подробнее поговорим позже, а пока замечу: людям требуется некий нравственный кодекс или духовное оправдание поступков. Он позволяет создать альтернативу поведению, построенному на чистых инстинктах. Однако в чересчур пуританской среде происходит «гиперкомпенсация». Эго может чрезмерно удалиться от своей естественной основы, забыть врожденные импульсы. «Слишком одомашненные» женщины забывают о побуждениях, изначально заложенных природой. Но первозданный архетип напомнит им об этом, если прорвется наружу. Его можно осознанно «актуализировать» во внутреннем мире, сделать частью живого опыта.

Индивидуация, кроме прочего, включает в себя объединение или примирение противоположностей, к примеру, духовного и инстинктивного аспекта жизни. У каждого индивидуация идет по-своему, и все же алхимия выделяет общие символические этапы, которые проходит любая личность. Давайте коротко их рассмотрим. В своем труде «Мистериум конъюнктионис» (1955–56/1976) Юнг назвал поэтапный мистический союз противоположностей центральной идеей алхимического процесса, описанного алхимиком Герхардом Дорном. На первичной ступени существования человек в общем целостен, но бессознателен. Эта стадия, или «изначальное состояние» (юнио натуралис/ unio naturalis), предполагает обусловленность поведения исключительно инстинктами. Юнг называет этот этап темным единством, не озаренным осознанностью. Люсьен Леви-Брюль описывает его термином «мистическое соучастие» (партисипасьон мистик/ participation mystique): человек, совершенно не осознающий инстинктов, еще не отделяет себя от среды, в которой живет.

В этот период личность бессознательно отождествляет себя с архетипами – бессознательными мотивирующими силами. Человек еще не в состоянии провести четкую границу между собой и другими. Некоторая дифференциация постепенно происходит всю первую половину жизни. Наше бессознательное в значительной степени находится во власти архетипов, и мы нечетко различаем их влияние и осознанные проявления персонального эго. Стадия длится, пока полностью не развернется процесс индивидуации. Это происходит, когда эго становится достаточно сильным, – как правило, ближе к среднему возрасту. А первую часть жизни можно охарактеризовать расхожей фразой – блаженное неведение.

За первой фазой развития человека, согласно алхимической теории Дорна, следует три других, ведущих в конечном итоге к таинственному воссоединению (мистериум конъюнктионис/mysterium coniunctionis). Первая стадия – ментальное объединение (unio mentalis). Дорн писал: «Созерцательная философия состоит в преодолении тела посредством ментального союза (юнио менталис/unio mentalis». (Юнг, 1955–56/1976, с. 465) [15]. Здесь речь идет о рефлексии, позволяющей осознать инстинктивные побуждения. Ее цель – в конечном счете освободить дух от уз материи. Или, если посмотреть на вопрос с более практической точки зрения, главная задача – услышать тихий, чуть слышный голос души, настроиться на него, распознать его в мощном хоре телесных импульсов, их влечений и порывов. Это парадоксальный процесс: с одной стороны, он становится первым шагом к цельности, с другой – предполагает обособление и дифференциацию. Нам необходимо идентифицировать свои инстинкты, не подавляя и не уничтожая их. Можно дать им волю, но осознанно. Именно так мы обретаем контроль над эмоциональной и инстинктивной природой тела и преодолеваем ее.

Столкнувшись с инстинктивным порывом, сохраняйте спокойствие, уверенность и относитесь к происходящему с уважением: так проявляет себя сила, гораздо более масштабная, чем индивидуальное эго. Кейрон Ле Грайс пишет: «Юнио менталис знаменует самоопределение, выход из состояния, в котором мы тождественны архетипам/инстинктам. Раньше мы действовали, следуя медвежьему архетипу. Чтобы достичь ментального союза, сознанию приходится выйти за пределы модели, предлагаемой инстинктами Медведя, а затем заново освоить эту модель. Таким образом выделяется «духовный» аспект, изначально заложенный в инстинктивном. Соединение эго-сознания с духом, высвобожденным из инстинкта, и есть юнио менталис» (2013, личная переписка).

Инстинктивный порыв в образе Медведя поясняется так: мы не хотим, чтобы зверь напал на нас или убил, и стараемся заранее просчитать его реакцию, понаблюдав за ним с почтительного расстояния. Возможно, даже проследив за ним, чтобы узнать его повадки. Итак, на этой стадии необходимо наблюдать.

Вторая стадия – это воссоединение души и тела. Здесь духовное и телесное достигают единства с сознанием. Мы переходим на новый уровень, а не возвращаемся к предыдущему, бессознательному состоянию. При этом важно воздерживаться от проекций, потребуется кропотливая и упорная внутренняя работа с бессознательным через сны и воображение. Юнг (1976) так описывал этот этап: «Таким путем Дорн «придавал форму» своей интуиции касательно существования таинственного центра, изначально присутствующего в человеке и в то же время символизирующего космос, то есть полноту, в то время как он сам оставался убежденным, что описал Самость как она есть» [16] (с. 532). Юнг говорит также о связи этих образов с другими символами Самости, в частности изображенными в мандалах.