Спина вспотела от долгого бега, и платье липло к коже, обхватывая Джесс и стесняя движения. Легкие нещадно жгло, отвратительный же рыбный запах вызывал желание сморить нос и задержать дыхание.

За оглушительным грохотом последовала яростная ругань. Джессика, заинтригованная, обернулась на ходу. И едва не расхохоталась. Преследовавшие ее дозорные валялись на склизких рыбешках, вывалившихся из упавшего ящика. А моряк, в которого Джесс врезалась, громко извинялся и помогал мужчинам встать, на деле же лишь мешая им и подталкивая на самые скользкие и маслянистые места. Джессика усмехнулась, потешаясь над трепыхающимися в рыбьих ошметках дозорными. Но ухмылка быстро слетела с ее губ, стоило девушке разглядеть в толпе еще одного дозорного, спешащего к ней.

Не замедляясь, Джессика резко отвернулась. Ей оставалось надеяться лишь на то, что мужчина не увидел ее лица. Девушка лихорадочно огляделась, ища путь отступления. Пустые бочки, густая толпа, темные парадные домов… Джесс мотнула головой. Все не то. А может… Глаза девушки сверкнули, и решение было принято.

Джесс взлетела по трапу вверх и, никем не замеченная, проскользнула на корабль. Палуба была почти пуста, на ней лишь одиноко сидел какой-то старик. Его когда-то мощные плечи были сгорблены прожитыми годами, но в фигуре мужчины все еще чувствовалась сила. Узловатые пальцы моряка на удивление ловко завязывали замысловатые узелки на веревке. Незваную гостью он не заметил.

В голове Джесс всплыли отрывочные воспоминания. Когда-то жених тайком водил ее на свой корабль, показывая, где что расположено. В ту ночь Джессику больше интересовало не строение парусника, а возлюбленный, но кое–что она запомнила.

Пригнувшись, чтобы ее не было так заметно с земли, девушка почти что заскользила по палубе. Спустя пару минут девушка радостно улыбнулась. Она пробралась в самое нутро корабля – трюм. Джессика смутно помнила, что Генри говорил о нескольких трюмах, и, по ее прикидкам, она оказалась на самом верхнем. Девушка, подождав, пока глаза привыкнут к полутьме, огляделась. Бочки и ящики были аккуратно расставлены в соответствии с единственной целью: занимать как можно меньше места. О борт плескались волны, и Джесс поняла, что сейчас она находится выше ватерлинии. Поежившись от пробравшегося по спине холодка, девушка заправила выбившиеся прядки за уши. Ее взгляд зацепился за маленькое световое окно под самым потолком.

Закусив кончик языка, Джессика подтащила к стене один из ящиков и забралась на него, после чего припала глазами к единственному источнику света. Было так странно смотреть на все снизу вверх. У Джесс возникло ощущение, что сейчас она уйдет под воду. До девушки сквозь шум волн долетали разгневанные вопли дозорных, потерявших ее след. Девушка услышала приказ прочесать толпу и осмотреть нагромождение ящиков и бочек. Джесс довольно кивнула. Тут они ее не смогут найти. Даже не подумают, что она спряталась здесь, куда ей было строго запрещено ходить.

«Подожду пару часов, – решила девушка, сооружая себе укромное место за бочками, в которых плескалась какая-то жидкость, – корабль стоит здесь недавно, вчера его еще не было. Должно быть, ночью пришел. А значит, простоит здесь еще как минимум день. Надо отсидеться, неизвестно, когда они успокоятся и шумиха уляжется. Часа через два надо будет выбираться. Иначе Эмбер волноваться начнет, если я до заката не вернусь».

Джесс медленно опустилась на только что набросанную парусину и еще какие-то тряпки. Ноги дрожали, и девушка, выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, заставила себя снова встать. Склонившись, она принялась растягивать натруженные мышцы. Пружинящие движения, ставшие частью повседневной жизни девушки, помогали ей расслабиться. Закончив разминать ноги, Джесс устало улыбнулась и не смогла сдержать зевка. В эту ночь ей почти не удалось поспать: сначала кошмары, а после тревожные мысли так и не дали ей уснуть. Джессика легла на спину и осторожно положила в сторону купленный товар и злосчастный пряник. Она и не заметила, как глаза сами собой закрылись, а Морфей распахнул объятия, в которые Джесс тут же провалилась.

Глава 2

Эмбер, нервничая, мерила шагами комнату. Сжав пальцами холодный металл кулона подарка родителей и до боли закусив губу, девушка подбежала к окну. Она прижалась к прохладному стеклу и начала вглядываться в прохожих, выискивая глазами знакомое лицо. Серебро, уже согретое жаром ее ладоней, не успокаивало Эмбер, как бывало раньше.

Джессика пропала.

Единственная мысль, словно залетевшая в ловушку птица, отчаянно билась в мозгу Эмбер. Джессика пропала. Сестра ушла на рынок в середине дня, пообещав вернуться не позже заката. Однако солнце уже давно село, а от Джесс не было ни слуху, ни духу.

«Ее поймали, – холодея, в панике заметалась по комнате Эмбер, – я думала, это осталось в прошлом. Она ведь мне говорила, что больше не занимается этим. Мы же теперь можем себе позволить все, не воруя, а все, чего не можем без него можно обойтись. Ну где же она?!»

Эмбер присела было на край кровати, но в следующий миг резко вскочила, словно постель была раскалена. Девушка не могла сидеть от волнения.

На ум пришел похожий вечер. Тогда Джесс тоже не вернулась домой к закату. Сестра пришла под утро, бледная, осунувшаяся. Эмбер вспомнила, как глаза Джесс лихорадочно блестели, а руки, в которых она держала завернутую в бумагу рыбу, тряслись. Ее тогда чуть не поймали. Джессике чудом удалось сбежать от погнавшегося за ней торговца, сестру спасла лишь удача. Воля слепого случая. Джесс провела полночи, прячась в подворотнях и боясь идти домой, чтобы не привести погоню к сестре и брату. В тот предрассветный час Эмбер и Джессика договорились, что никогда больше не будут воровать. Это было год назад.

«Но если она не воровала… Что тогда могло случиться? Почему она не вернулась домой?»

Мысли растревоженными птицами метались в голове, клюя мозг и принимаясь бить крыльями по черепной коробке. Эмбер закусила нижнюю губу и коснулась виска, в котором завозилась ноющая боль. Воображение против воли нарисовало Джесс, беспомощно раскинувшуюся на холодных камнях мостовой. Остекленевшие глаза сестры смотрят в черное небо, а рот раскрыт в немом крике. Прямо как у родителей.

Решительно нахмурив брови и сжав кулаки, Эмбер в последний раз подошла к окну. Джессика сумела бы за себя постоять, она бы не дала себя в обиду. Не зря ведь папа когда-то научил их давать отпор соперникам вдовое больше хрупких девушек.

«Она наверняка просто прячется где-то, чтобы ее не поймали, – предполагать, что сестра что-то украла было лучше, чем видеть ее безжизненное тело, и Эмбер уцепилась на эту мысль, как за спасательный круг, – это же Джесс. Она бы не хотела, чтобы я оставила Тома, и заявила бы, что сама справится. Ведь такое уже бывало. И все заканчивалось хорошо. Так почему в этот раз должно быть по-другому?»

Мощеная камнем улица, освещаемая лишь мягким светом фонарей, терялась в темноте, а спешащие по ней запоздалые прохожие в отблесках пламени походили на существ из другого мира. Они отбрасывали длинные, колеблющиеся тени, смешивающиеся со тьмой. Эмбер обняла себя и до боли сжала предплечья пальцами. Девушка взглянула на небо и с упавшим сердцем отметила, что оно черно: ни звезд, ни даже луны. Единственным источником света были фонари, огня которых не хватало, чтобы разогнать сгущающуюся темноту. Зябко поежившись, Эмбер с ужасом подумала, что на половине улиц, где еще не успели установить фонари, будет стоять кромешная тьма, хоть глаз выколи. Она ненавидела темноту. Та стойко ассоциировалась у девушки со смертью родителей, с холодом и ужасной резью в животе от голода.

Эмбер уже пару раз пыталась взять себя в руки и отправиться на поиски сестры. Но все откладывала, говоря: она скоро вернется. Еще пара минут, и она обязательно вернется. Но Джесс все не возвращалась.

– Я должна найти ее, – прошептала Эмбер, уговаривая саму себя, – я должна ее отыскать.

Звук собственного голоса немного успокоил девушку и привел ее в чувство. Эмбер, кивнув самой себе и тем самым как бы подкрепив укоренившуюся в сердце решимость, торопливо подошла к стулу, на котором висела одежда. Несмотря на то, что на дворе стоял май, ночи все еще были холодные, поэтому Эмбер без раздумий схватила теплую вязаную шаль. Накинув ее на плечи, девушка стремительно направилась к двери. Она уже коснулась отполированной за долгие годы использования ручки, как вдруг ночную тишину разрезал крик.