Аромат трав дурманил. Солнце уже стояло в зените и припекало голову. Моя сумка оттягивала руку. Сегодня собрала все, что было нужно, бабушка будет довольна. В этом году удалось запасти достаточно лечебных трав и кореньев, значит зимой будет меньше жертв хворей и костлявой. Сейчас срежу еще немного курпатки для настойки от боли и домой. До нашего передвижного селения оставалось перейти луг. Старейшины кочующего племя Харгонтов выбрало место для стоянки у ручья между холмов. Лето уже на исходе, скорее всего, зимовье тоже проведем тут.

Стоило мне выйти из-за холма, как увидела столб дыма, поднявшийся до облаков. Неужели пожар? Перехватила сумку поудобнее,припустила бегом.

Чем ближе были шатры, тем страшнее становилось. Никто не тушил огонь, не было криков. Где же все? Задыхаясь от быстрого бега, вылетела из-за шатра и замерла. Время замедлилось до невозможности. У шатра напротив, раскинув руки, лежала окровавленная женщина, кто я не видела, но сразу понятно – мертва. С проткнутой насквозь грудью не выжить. Сбоку послышался шум, едва-едва смогла повернуть голову вправо, заметила что-то черное, меня опрокинуло в бок и голову пронзила боль.

– Лани, проснись! Открой глаза! – Меня разбудила сестра, Тиреша. В шатре еще темно, скорее всего предрассветные часы.

– Опять?

– Да, опять умирала. Ничего, пройдет. Ты же помнишь, бабушка говорила.

Бабушка… как нам её не хватало. После смерти родителей о нас заботилась она. Своего отца я не знала, говорят, погиб в набеге. Отец Тиреши погиб пять лет назад, неудачно сломал ногу, рана была плохая и с горячкой не справилась даже бабуля с её даром. Мама ушла за ним спустя сезон.

Из всей семьи остались только три женщины, две из которых не могли покинуть род по малолетсву и старушка, обязанная передать знания, полученные с даром целительства от родичей и сохранить его Имя.

Мужчин, пожелавших вступить в нашу маленькую семью, и отказаться от своего рода в племени не нашлось, поэтому приходилось тяжело. Помогали старейшины, да и те кто заходил за исцелением что-то приносили.

Хуже всего было прошлой зимой.

После того ужасного дня, который мне снится почти каждую ночь, сохранить от имущества почти ничего не удалось. Я беспамятствовала почти неделю, потом заново училась говорить, есть, ходить. Не удивительно, когда и тело и место и люди тебя окружающие абсолютно чужие.

Моя душа перенеслась в этот мир после автокатастрофы. Славный джигит-водитель не справился со своей старенькой газелью-маршруткой в которой я ехала на работу. Страна потеряла лаборантку – Веру Сергеевну Корбут, кот Марсик – хозяйку, а Вадим постоянную, не обременяющую заботами, любовницу в моем лице. Больше в том мире некому было вспоминать обо мне….

Странно, но последние минуты на Земле уже почти забылись, а вот память Лани от своих отказываться не желала.

В конце лета на Харгонтов напали Ургары. Воины были на дальней охоте, готовились запасы на зиму. Ургары почти беспрепятственно захватили селение. Молодых женщин и детей связали как скот, тех, кто сопротивлялся и стариков убили. Целительницу пощадили как ценный товар. Весь скарб погрузили на вьючных животных и телеги. Двинулись на запад. Людей погнали за ними. Когда я выбежала из-за поворота, один из воинов, в порыве страсти наживы, помчался верхом ко мне и случайно толкнул. Головой я ударилась не просто сильно, подозреваю, требовалась лоботомия.

Как бабушка уговорила жадного работорговца забрать полутруп, не знаю, но её старшую внучку погрузили на волокушу и разместили в конце колонны.

Двигались Ургары медленно, тяжело груженые грызлы требовали остановок, а люди тем более. Как их предводитель не подгонял, далеко они уйти не успели. Вечером второго дня караван догнали охотники Харгонтов.

Сражение было кровавым, нашим удалось отбить женщин, часть утвари и припасов. Тех грызлов, что были первыми в колонне, работорговцы разгрузили от излишней поклажи и унеслись вперед.

Конечно, за ними выслали погоню, но из отряда преследователей не вернулся никто… им устроили засаду.

По возвращении на стойбище, стало понятно, что из всего племени осталось только половина. Зимовали по несколько семей, для экономии топлива и припасов. И все равно от ран, плохого питания и душевной тоски за грань ушло еще много соплеменников. Ранней весной умерла бабуля. Просто не проснулась…

Слишком много сил она отдавала мне и сородичам в холода. Только благодаря ей Лани смогла стать почти прежней. Сейчас я понимаю, что она вливала в тело старшей внучки свои жизненные силы. Медленно, по капле. Сначала чтобы очнулась, потом чтобы начала соображать и двигаться.

– Давай сегодня соберем ядрицы и сделаем вкусный отвар? ты же любишь, – выбираясь из под шкуры попыталась немного повеселить Тирешу. Спали мы на одном ложе, так теплее. К весне в округе не осталось ни одного мало-мальски пригодного для топлива сучка.

– Она же еще не цветет.

– А я знаю, где есть!

На худеньком личике девочки-подростка блеснули интересом зеленые глазенки. Ей едва исполнилось тринадцать, а по здешним законам она уже невеста. Скоро сестренка станет настоящей красавицей, для этого есть все задатки – густые черные волосы, бронзовая нежная кожа, белоснежная улыбка. Она очень похожа на своего отца, а тот был весьма выдающимся мужчиной по воспоминаниям Лани.

Мы стали быстро собирать сумки. Я прихватила кусочек вяленого мяса и нож, Тиреша повозилась чуть подольше и вышла за мной следом.

Идти пришлось прилично, по дороге останавливались и выкапывали клубни растений, которые можно было угадать по первым, проклюнувшимся из под земли листочкам. Потом мы разотрем их, из этой кашицы получатся горьковатые пресные лепешки. Отличная добавка к отвару ядрицы за неимением лучшего. Между двумя холмов, в затишке на склоне стоял раскидистый куст сплошь усыпанный розовыми бутонами, распустились только несколько веток, обращенных к югу.

Тиреша ахнула, побежала к растению и, сорвав сразу несколько, запихнула в рот. Раскрытые цветы были сладкими, приятными на вкус, а вот закрытые бутоны, наоборот – кислые.

– Не жадничай, а то набрать не сможем, рассмеялась я.

Девочка сорвала еще несколько, отправила в рот, а потом горько вздохнула плюхнулась на землю и заревела.

– Ты чего? – я в недоумении ринулась к ней, – что случилось? Болит что-то?

– Что я буду без тебя делать? – взвыла сестра

– Никуда я не денусь, посмотри, я же совсем оправилась, все хорошо. Запасемся к следующей зиме хорошенько, место стоянки поменяем.

– Лани, я не про болезнь, а про обряд!

– Какой еще обряд?

– Ты, что! Обряд Дара дракона, конечно!

– Да с чего ты взяла, что я буду отправлена на него?

Сестренка отвела взгляд и покраснела, значит, что-то скрывала от меня и не хотела говорить.

– Тогда, после нападения … когда нас гнали на продажу – сестра сглотнула и сжала кулаки, – на первом же привале их главный разрешил… всех женщин – сестра еще больше покраснела, закусила губу и собралась опять заплакать. Понятно, вожак разрешил попользовать добычу. Похоже, Тиреша все видела, или..? Я содрогнулась.

– Ты…тебя?

– Нет! Нет, меня бабуля измазала желтушником и велела пускать слюну, но всех остальных… Почти всех. Кириярру вожак придерживал для себя, а ты и Маршрук были очень плохи.

Теперь все стало понятно. И недавняя рассеянность девочки и её косые взгляды на меня. Одна из упомянутых девушек вышла замуж перед холодами, другая стала второй женой с неделю назад.

Каждый год племя отправляло, как вы думаете кого? Правильно – девственницу на растерзание дракону в горы. Деве полагалось просидеть в пещере почти все лето, возносить молитвы, а по прибытии великого и могущественного ящура принести ему дары и умолять о капле магического дара.

Это считалось почетной миссией. Даже если у девушки ничего не получалось, а так было сколько себя помню, дары, собранные всем племенем, оставались у нее, вернее у семьи, в которую она входила после миссии. Упустить такую завидную невесту…. Ха!