– Да, вурдалак придет мстить, и месть его будет жестокой, – согласился с Воропаем Нежата.

– Будет вам каркать! – прервал их воевода. – Раскудахтались, словно куры. Мы нечисти не страшимся.

– Горихвост, видишь ли, не совсем нечисть, – возразил Воропай. – Это живая тварь с душой и теплой кровью.

– Что нашли-то? – перешел к делу Всеволод.

– По всему видать, бесовский обряд, – доложил Нежата, радуясь, что может показать князю грамотность в сыскном ремесле. – Уголья еще не остыли, да и дым выветриться не успел. Выходит, дело было за два-три часа до восхода, то есть после трех ночи. Покойного оглушили сзади чем-то тяжелым, вроде молота или тупой стороны топора. После связали руки за спиной вот этим вот пояском и вздернули на матице, как на дыбе. Руки у него, вишь, из суставов повывернулись – ох и хрусту ж, я чаю, тут было, и воплей! На дыбе всегда так, – с видом знатока пояснил он. – Дальше злодей развел под ногами костер и принялся жечь ему пятки. Судя по иссеченной спине, охаживал шалыгой со свинцовыми шариками в языках – один такой выскочил и меж половиц закатился. После взял пучок розог, поджег и огнем тыкал в брюхо. Затем зарезал козла, пустил кровь, вытянул жилы и повесил отрезанную голову бедняге на грудь. Бросил в пасть козлу серебряную копейку – наверное, чтобы откупиться от бесов. А дальше – сам не пойму, что тут было. Конопляное семя рассыпано по полу – видать, злодей жег его и пускал в горницу дым. Стало быть, жертву окуривал.

– Для чего? – удивился князь.

– Не серчай, господине, ума не приложу, – повинился Нежата. – Может, бес ради забавы потребовал?

– Без беса не обошлось! – вынырнула из-за спины старосты его жена Духаня, которой давно уже не терпелось вставить словечко. – Дедослав-волхв, царство ему небесное, хранил у себя черную книгу – большую такую, тяжелую, в деревянном окладе с позолотой и драгоценными каменьями. Ему Лесной Царь, всякой нечисти повелитель, на сбережение дал. Мы всю избу перерыли – нет больше книги. Забрал ее лиходей. А в книге – колдовские письмена. Как вызывать нечистых духов из преисподней. Как напускать на селян лихорадки и мор. Наконец, как разбудить змея, что дремлет под Дышучей горой…

– Бес его и прикончил, – поддакнул жене Воропай. – Небось, волхв сам его и позвал. А нечистые духи – они такие. Не хватит сил совладать с ними – они на тебя первого и набросятся, и тогда уж пощады не жди.

– Нет, тут не бес погулял, – задумчиво возразил Нежата. – Нечистый не смог бы молота удержать. Тут чья-то рука нужна, с твердой костью.

Тут уже воевода Видоша не выдержал, широко развел ладони в стороны и от души расхохотался.

– Полно, княже, – заговорил он, отсмеявшись. – Ты же вырос на западе, в просвещенных краях. Верят ли там в этакие небылицы?

– Там-то верят, – задумчиво вымолвил князь. – И не такое доводилось услышать.

– Наши вятичи тебе с три короба наплетут. Кстати, предка помершего колдуна так и звали: Плетун. Тот еще был завирала. Вятичи все такие, тебе ли не знать?

Внезапно уличные псы разразились неистовым лаем.

– Видно, что-то почуяли! – поднял палец к потолку Воропай.

Вслед за псами заголосили бабы. Разревелся испуганный ребенок, послышались топот и беготня.

– Вурдалак! – истошно взвыла старостиха Духаня. – Его только что видели! Через околицу перескочил.

Князь прильнул к узкому волоковому оконцу, пытаясь разглядеть, что происходит на дворе. Видоша, забыв о приличиях, навалился ему на плечи и попытался пролезть вперед. Нежата запрыгал у них за спинами – ему тоже не терпелось увидеть все своими глазами.

В этот миг сквозь поредевшую толпу протолкался незнакомец в распахнутом черном кафтане, из-под которого виднелась замызганная косоворотка, перетянутая поясом из дубленой кожи. На поясе болтался увесистый кошель, но внимание привлекал не он, а короткий меч в ножнах, рукоять которого украшал темно-зеленый самоцвет. Лицо незнакомца пряталось под глубоким капюшоном, опущенным так низко, что выглядывала одна короткая черная борода, больше похожая на двухнедельную щетину. Острый конец капюшона колыхался над головами людей, как парус над морскими волнами, да и фигура самого незнакомца походила на тощую жердь, с которой свисают чужие обноски.

Пришелец склонился над телом убитого и бережно сложил безжизненные ладони на залитой кровью груди. Голову козла он отбросил в сторону, при этом из пасти выпала щербатая серебряная копейка и покатилась по полу. Незнакомец прихлопнул ее ладонью, поднял к темной дыре капюшона и втянул воздух ноздрями. Затем он смел несколько горстей конопли, рассыпанной вокруг кострища, и отправил их в суму, перекинутую через плечо.

– Эй, ты кто такой? Откуда будешь? – недовольно окликнул его Воропай.

Чужак сверкнул из-под капюшона недобрым глазом, распрямился, как тетива после выстрела, и быстро направился к выходу.

– Стой! Ребята, держи его! – завопил Воропай деревенским.

Печник Жихарь и бортник Пятуня, которых не смог вытолкать даже Нежата, схватили пришельца за руки и не позволили перешагнуть через порог. С его головы сдернули капюшон и развернули лицом к окну. На князя угрюмо глянули два зеленых глаза, горящих адским огнем. Незнакомец злобно ощерился, и из-под нижней губы его выпростались два желтых клыка, с которых сорвалась капля липкой слюны.

– Горихвост! Вот принесла нелегкая! – выдохнул староста.

Духаня спряталась за спину мужа и глухо завыла. Пришелец взмахнул крючковатыми лапами, и Жихарь с Пятуней столкнулись, звонко ударившись головами. На миг они потеряли хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы оборотень вырвался и полез в узкую дверь.

– Не дайте ему уйти! – первым пришел в себя князь.

Воевода отшатнулся и закрыл лицо ладонями. Нежата бросился к выходу, дернул противника за кафтан и силой втащил обратно в горницу. Чужак зарычал от ярости, скинул с плеча суму и выудил из нее волчью шкуру. Звякнула копейка, выпавшая на пол из складок. Пушистый мех заиграл переливами в отсветах узких окошек. Оборотень набросил шкуру на плечи, ловко подскочил и прямо в воздухе совершил кувырок через голову. Миг – и изумленный князь увидел перед собой черного волка, что стоит на четырех лапах и помахивает хвостом, угрожающе щерясь и пуская слюну из клыкастой пасти.

– Пустите его, не то худо будет! – заверещал Воропай.

Ошеломленный Нежата не мог поверить глазам. Он так и застыл рядом с дверным проемом, таращась на зверя. А тот, словно издеваясь над изумленными людьми, развернулся, насмешливо помахал хвостом и неторопливо затрусил мимо стража на крыльцо.

Прошло не меньше минуты, прежде чем присутствующие пришли в себя. Воропай отдышался и тяжело произнес:

– Его нельзя трогать, когда он в волчьей шкуре. Человеком-то он еще ничего, а как обернется – зверь зверем становится.

Нежата не находил себе места: он переживал, что дал слабину и упустил беглеца.

– Может, погоню послать, Всеволод Ростиславич? – робко спросил он, едва смея поднять на князя глаза.

– Только не в одиночку, – откликнулся Всеволод. – Полоши село. С этим зверем не управиться иначе, как целым миром.

Волк-оборотень остановился посреди двора, показал зубы и грозно зарычал. Деревенские мужики завопили и бросились удирать. Глупая псина на цепи поджала хвост, забилась в конуру и прикрыла нос лапами. Горихвост довольно оглядел свою лоснящуюся шерсть и неторопливо выбежал в распахнутые ворота.

Кажется, вурдалаку в деревне были не рады. Едва завидев его, редкие прохожие сигали в ближайшие ворота и тут же запирали их на засовы. Испуганные бабы хватали на руки детей и истошно вопили.

«И чего они меня так боятся? – подумалось Горихвосту. – Я ведь еще никого не тронул…»

Сзади послышались топот и крики – застигнутые врасплох мужики опомнились и бросились в погоню. Но черный волк считал ниже своего достоинства оборачиваться на это беспомощное мужичье. Тем не менее он все же ускорил шаг и перешел на рысцу. Однако это сыграло с ним злую шутку: едва выбежав на главную площадь села, известную под названием Утоптыш, он поскользнулся на грязной кочке и с лету въехал носом в вязкую мутную жижу, переходящую в стоячее болотце.