Забавно, но даже этим процессом мы стараемся руководить! Никто не нажирается и не «убивается» посреди недели, когда на следующий день предстоят важные дела, работа и ответственные встречи. Даже собственный уход в отрыв мы стараемся прогнозировать… Абсурд, но меня эта мысль успокаивает, если честно. И оттого лишь страшнее понимать, что некоторые вещи в твоей голове самопроизвольны. Живешь себе спокойно, а затем – «щёлк!» – и ты уже не хозяин своего сознания, а лишь его гость, который если и имеет право голоса, то весьма символическое… Хотя опять же, будь все это частью моей неуёмной фантазии – не появились бы на моих ногах эти ссадины и царапины! Значит, всё реально?

Я часто задаю себе вопрос: а что вообще реально? Ведь во сне всё тоже кажется вполне логичным, настоящим. И какая бы ерунда ни происходила – ты каждый раз доверяешь этому на все сто процентов. Существует ли гарантия того, что вся моя жизнь – это не чей-то затянувшийся сон? Часто ловлю себя на мысли, что окружающее меня пространство – плод моего собственного воображения.

Отчётливо помню момент, когда впервые задумался об этом. Эскалатор на «Парке Победы»… Он же просто длиною в жизнь! За то время, пока едешь на нём, можно успеть и зачать ребёнка, и родить его, и даже в школу собрать . Чем себя только ни занимаешь, на нём оказавшись, чтобы не помереть со скуки!

Я вот, например, всегда разглядываю тех, кто едет по встречке, то есть в противоположную сторону. Всматриваюсь в их лица и думаю о том, какая у них жизнь, что в ней происходило за последнее время и о чём сейчас думает носитель этой безразличной мины. Уцепившись взглядом за очередное хмурое лицо, я неожиданно для самого себя понял, что где-то его видел. Пробежал несколько ступеней вниз, перепроверил… Незнакомка! Это был первый раз, когда я подловил окружающую реальность на заминке. По всей видимости, мозг устал рисовать оригинальных персонажей и попросту задействовал одну из заготовок в очередном рутинном эпизоде, который для нормальных людей протекает в фоновом режиме.

Казалось, что, открыв эту страшную тайну, я разрушу привычный мир. Я действительно боялся, что знакомые, любимые и даже ненавистные мне элементы пространства, оказавшись рассекреченными, перестанут существовать и растают в воздухе, словно утренний туман, оставив меня посреди огромной белой комнаты без дверей и окон. Конечно, этого не случилось… Но, вполне вероятно, мой разум определил, что, если он так или иначе уже «спалился» и бояться нечего – можно время от времени подкидывать в мою скучную реальность такие вот фокусы, как тогда, с бассейном… Почему бы и нет?

Весь сегодняшней день провалялся в трусах в нашей с Сашкой кровати. Она ничего не знает, но кажется, начинает что-то подозревать и уже задаёт наводящие вопросы. Не хочу пугать её раньше времени. Вдруг это было разовым помешательством и больше не повторится?

С утра болтал по телефону с Ингой, хорошей знакомой. Мы не так часто общаемся, но, сколько бы ни прошло лет, я уверен, что всегда могу излить ей душу без страха оказаться непонятым или осмеянным. Так и сейчас, рассказал ей всё как на духу и в ответ не услышал коротких гудков (облегчённо вздыхаю). Она, конечно, свои-то скелеты едва удерживает в шкафу, но над моей проблемой обещала подумать. Кто знает, может, и предложит что-то толковое? Ну а пока я продолжаю пролёживать наш любимый диван, пью уже седьмую чашку крепкого кофе, заказал пиццу и даже затянулся сигарой. Забавно, что мой посттравматический синдром, укутанный в небольшую депрессию, протекает как чей-то идеальный отпуск .

С волнением, но не без любопытства жду ночи. Точнее, момента, когда засну… Должно же всё это как-то проясниться! И если сон – это непосредственный контакт с бессознательным, то более удачной возможности разобраться в своих причудах просто не существует. Всё, пора привести себя в норму перед приходом капитана Истерики, не хочу, чтоб она застала меня в таком виде. Ей только дай повод зацепиться – она своего не упустит! Люблю её.

До новой встречи, целую, Эд!

Утро начинается не с кофе, а с поганого ощущения, что тебе чертовски повезло. Почему поганого? Да потому что обычно широкие жесты непостоянной госпожи Удачи не сулят долгосрочных гарантий. И ты остаёшься один на один с гнетущим ощущением, что в следующий раз тебе придётся разбираться с ещё большей кучей дерьма самостоятельно (и ты уже чуешь её запах).

Проснувшись, ничего конкретного припомнить не смог. Зато Саша, нервно докуривая сигарету, судя по всему, не могла дождаться, когда же я открою зенки. И едва дрогнули мои ресницы, она шлёпнулась на кровать и упала головой мне на живот.

– Что же это за чертовщина? – жалобно прохныкала Саша, не отрывая лица от моей помятой футболки.

– Это не чертовщина… это остатки моего шикарного пресса после зимовки! – уже предчувствуя серьёзный разговор, я отчаянно пытался отшутиться.

– Эд!

– Чуть что – сразу Эд! Ну давай, рассказывай, что опять случилось? Я говорил во сне?

– Говорил?! Ты кричал! Да так, что я чуть со страху не поседела! – Александра с неподдельным возмущением ударила меня в плечо, но сама скорчилась от боли и принялась трясти кистью.

– И какими же новостями я разбудил тебя посреди ночи? Надеюсь, я не рассказал о той глупой интрижке с новенькой из нашего отдела? – я притянул к себе ушибленную руку Саши и наградил её слюнявым поцелуем в утешение. Всё ещё теплилась надежда, что ничего страшного не произошло, но прямо на моих глазах она угасала, чернела и загибалась, как спичка.

– Я пыталась разобрать… но не поняла ни слова…

– ???

– Это был какой-то восточноевропейский язык. Возможно, румынский. Я слышала похожую речь в прошлом году, когда мы были на экскурсии в Бухаресте, помнишь?

– Нет, зато помню, как у меня стянули бумажник в поезде на Брашлов, и полдня мы искали полицейского, говорящего по-английски.

– Это сейчас совершенно не важно! – печально констатировала Саша и одним движением сорвала одеяло с нашей постели, обнажив гигантское кровавое пятно подо мной.

– По крайней мере теперь ты знаешь, что я тебе достался девственником… – попытался я скрыть внезапный испуг от увиденного за очередной шуткой.

– Эдгар, я решительно не понимаю твоей иронии по этому поводу. Последний месяц тебя просто мучили кошмары, но это… это что-то другое. И меня это пугает. Пугает до такой степени, что я не могу дышать! Сегодня ночью я пыталась разбудить тебя, но ты был словно в бреду… На секунду открыл глаза, но не узнал меня. Я уже хотела звонить в скорую! Но всё закончилось так же внезапно, как и началось… – Саша растерянно сидела рядом, лепеча это себе под нос.

– Лучше бы экзорциста набрала… – сказал я, смахивая остатки сна со своих прищуренных глаз.

Сашка, поняв, что моё паршивое чувство юмора в любом случае окажется сильнее всех её тревог, попыталась ударить меня подушкой. Перехватив руку, я одним движением притянул драчунью к себе и крепко-крепко сжал в своих объятиях. Ещё пару секунд она пыталась вырваться, но очень скоро обмякла и обняла меня в ответ.

– Сансаныч, ну честное слово, я разберусь с этим в ближайшее время, – прошептал я, медленно поглаживая её светлые волосы.

– Поклянись своей приставкой!

– Век мне в «Мортал» не играть! – рассмеялся я и ещё крепче обнял любимую.

Понятия не имею, что делать с этой хернёй. Надеюсь, спасение само найдёт меня в ближайшее время, как это обычно и происходит…

Отличные новости, дневник! Звонила Инга, сказала, что у неё нашёлся хороший психолог, который готов мне помочь. Уникальная, конечно, женщина! Иногда кажется, что она и мобильный дьявола достанет, появись такая потребность… Ну а пока и мозгоправ сойдёт. В конце концов, я всегда мечтал почувствовать себя богатым американцем, переживающим кризис среднего возраста в кабинете личного психотерапевта, на мягкой белой кушеточке. В общем, на встречу с Эриком Карловичем (ну кем ещё мог работать человек с таким именем и отчеством) я отправился в приподнятом настроении. Чем чёрт не шутит, может, он мне с порога поставит диагноз и таблеточки специальные выпишет. Ну а что, бывают же такие уникумы-самородки… мне кажется.