Конечно, Астальдо предпочёл бы обойтись без чужеземки. Но никакая другая кровь не разбудит древние силы. А ещё он предпочёл бы обойтись без Фалько!

Фалько сидел занозой в его сердце с далёкой юности. Всё-то ему было дано – и красота, и богатство, и знатность, и магические способности, и манеры, и обхождение. Девки на него уже тогда вешались – стоило только глянуть и поманить, можно было даже ни слова не говорить. А он ведь и за словом в карман не лез, язык уже тогда был подвешен, как надо, и стеснения никакого. Это он, поганец, придумал прозвать Астальдо Рыжим Червяком – правда, в те годы был Астальдо тощ, нескладен, и больше всего на свете любил книги, которые ещё пока не прочитал – там же столько нового и интересного! В отличие от других учеников в школе Ордена Луча, Фалько хотя бы с ним не дрался – он говорил, что ему несподручно выходить против такого хлипкого противника. Других-то бил, ясное дело, но от тех и ему доставалось. Зато языком своим поганым цеплял – как только видел где-то рядом его, Астальдо, рыжую голову.

И Астальдо смог вздохнуть с облегчением, когда учителя решили, что заморышу-заучке будет проще в Ордене Света. И правда – библиотека там больше, и многие знаменитые учёные там живут и работают, и ищут себе новых учеников. Всё лучше изучать естественную историю, человеческое тело и свойства разных веществ, чем с утра до ночи кулаками да шпагой махать!

А совсем хорошо ему стало, когда прошёл слух, что Фалько совершил что-то вовсе уж непотребное, и собственный отец изгнал его из дому. Правда, после эту историю рассказывали в разных вариантах – и что не отец изгнал, а сам сбежал, и что ещё девица какая-то была в том замешана, и что не какая-то, а из наизнатнейшей в ближних землях семьи, у которой третий век кровная вражда с родом Фалькова отца… Правда, потом говорили, что та девица, вроде как, стала Фалько законной супругой, и исправно рожала детей, пока в очередных родах и не померла.

Но в общем, смысл был прост – Фалько изгнали, и наследства лишили, и виноват в том был он сам и его горячий нрав, а ещё девица.

Правда, вскоре Фалько поднялся ещё повыше прежнего – и там снова слухи разнились, не то сам сподобился, не то помог дед по материнской линии. А может, и одно, и другое. Да только он оказался единственным человеком, флот которого мог соперничать с флотом его милости Великого Герцога – и обычно не в пользу последнего.

Великому Герцогу что сам Фалько, что его флагман «Морской Сокол» были как бельмо на глазу, и неудивительно, что тот открыл охоту на удачливого и наглого капитана. Удивительно было, что Фалько попался. Впрочем, снова в дело замешалась девка, то есть, не девка, конечно, а дочь достойнейших родителей. Никто не знал, зачем кобелю Фалько занадобилась новая жена, молоденькая и богатая – будто мало у него и девок молоденьких, и богатств всяческих! Но он потащился официально свататься и обговаривать размер приданого, а будущий тесть оказался не то каким должником, не то просто горячим сторонником Великого Герцога Гульэльмо. Назначил встречу в Фаро, выставил приманкой дочь и сдал несостоявшегося тестя герцогским мечникам.

Те, говорят, далеко не сразу смогли Фалько поймать и скрутить, а он им попортил много крови и положил много народу, у него ж шпага – как продолжение руки, а колдует он, как дышит. Да только и на него нашлась управа. О чём они говорили с Великим Герцогом – про то никто не знал, потому что и из чертога всех выставили, и стены-двери от подслушивания прикрыли. Но наутро после того разговора Магистра Ордена Сияния дёрнули во дворец с приказом – забрать пленника в орденскую темницу и забыть о нём до скончания века. Кормить, поить, но – не более. И держать в запирающих магическую силу кандалах.

Наверное, это должен был быть час торжества Астальдо. Его давний недруг, который и в юности над ним куражился, и после одними слухами о себе выводил из равновесия – повержен, лежит в кандалах на вонючей соломе, а он, Астальдо, на коне, и вообще в славе и почёте. Первый маг Ордена Сияния! Но Фалько ему тогда только улыбнулся да подмигнул – мол, пободаемся ещё, старый приятель.

Может быть, само Великое Солнце подало Астальдо мысль о тайном освобождении узника? Опять же, как тайном – ближние его знают, что был некий важный пленник, а теперь больше не пленник, ходит по обители и мальчишек из Луча по двору гоняет. И Магистр Ордена знает, без того никак. Но Астальдо была ненавистна сама мысль о том, что Великий Герцог справился с Фалько не в открытом поединке, а по подлому, из-за спины. И он вправду был настроен отпустить старого недруга, если их предприятие окончится успешно. Потому что тогда не будет никакого Великого Герцога, а настанет истинная власть Великого Солнца. А победителям положено быть великодушными, даже к тем, кто в детстве дразнил их и непотребно обзывал при всём честном народе.

Тем более, что сейчас вынутый из темницы бывший недруг был добр и великодушен. И даже согласился биться с ним по утрам. И даже показывал уловки, благодаря которым ему, Астальдо, однажды удалось попасть своему наставнику в бок. Правда, всего один раз, и скользящим ударом, но при огромной разнице в их силе и подготовке и это очень много значит.

Астальдо ни минуты не сомневался в том, что доверит Фалько прикрывать свою спину. Но всё же дополнительная клятва не помешает. И из-за чужеземки с ним ссориться тоже не станет, нужна ему – так пусть забирает с потрохами.

Правда, служки донесли, что себе в постель Фалько взял обычную девку, которая бельё стирает да гладит, и воду на стирку греет. Так он не брат Ордена, он маг, пусть что хочет с той девкой, то и делает.

Астальдо запер двери библиотеки и отправился к себе. Надо распорядиться, чтобы согрели вина, а то как-то сыро и промозгло на улице. И позвать Агнессу. Пусть разомнёт спину, а потом даст разрядку его телу и его накопившейся за день ярости.

Следующим утром Лизавета проснулась сама, легко встала и подняла Аттилию, которая ещё спала – после своих астрономических занятий. Дамы умылись и вымыли головы, спокойно позавтракали, и у Лизаветы даже осталось немного времени до назначенного Агнессой часа. Затевать что-то серьёзное было бессмысленно, и она просто вышла во двор погулять. И обнаружила там своего, с позволения сказать, телохранителя – на пару с Лисом они в одних рубахах валяли друг друга по траве. Рядом лежали брошенные шпаги – видимо, и с оружием они тоже разминаются.

Лизавета не любила драки, но тут прямо засмотрелась. Один был силён и добродушен, второй яростен. Невысокий и хрупкий Лис не сдавался под напором мощного Сокола, хоть и не мог достать его, но себя – защищал.

Как же каждый из них владеет собственным телом, как же это завораживающе красиво! Сама она со спортом не дружила вовсе, разве только в последний год приохотилась ходить на танцы. Мужиков там встречалось мало и все как один если не законные мужья, так верные любовники, поэтому в плане отношений ловить было нечего. Зато брали всех желающих: без пары, вне зависимости от возраста и умений, и учили. Она выучилась танцевать вальс и польку, запомнила пару десятков схем контрдансов и немного потрогала ногами непривычные, но чертовски красивые танцы Ренессанса. Можно было ещё сшить себе платье и пойти на бал, но карты легли так, что платье нужно было шить Настасье, на выпускной. Ну и самой Лизавете тоже, конечно, но не с корсетом-кринолином, а обычное вечернее платье. Поэтому первый бал Лизаветы так и не состоялся. Но таскать ноги стало полегче, а ещё появилась привычка к растяжке и минимальной зарядке поутру.

Лизавета попробовала поднять руки и потянуться, поняла, что в чёрном орденском платье это сложно, и отложила до следующего утра.

– Приветствую вас, госпожа моя, – услышала она над ухом.

Вот же задумалась, даже проворонила конец схватки!

– С добрым утром. А кто победил, скажите? Я немного отвлеклась.