– А чего показывать? Тут речка, там улицы, на холме церковь, за ней площадь и памятник Ильичу. Вот вам и город.

Тон у неё был нарочито серьёзный и неприступный, мол, отстань, топай себе туда за холм, подальше от греха. Но на парня он никак не подействовал.

– Обожаю памятники Ильичу. Сил нет, люблю на них смотреть. Покажите.

Она повернулась к наглецу, неожиданно прыснула со смеху, прикрыв чувственный рот ладошкой и опять смерила собеседника внимательным слегка шальным взором. Парень же увидел, что глаза у девчонки разного цвета: правый чёрный, а левый иссиня голубой. Пронзительные глаза, до озноба.

– А пойдемте, – неожиданно легко согласилась она. – Но с вас мороженка за экскурсию.

– Девушка, вы не поверите: легко, хоть два мороженых.

– Два не надо, одно шоколадное с орешками в самый раз. – И вновь смешинка, прикрытая ладошкой. – Пошли, коль смелый такой!

Казалось, в городе больше деревьев, чем людей. Путь парня и девушки пролегал по улицам, скорее похожим на парковые аллеи, воздух в которых напитался ароматом цветов и тополиным пухом. Шли они молча, девчонка продолжала улыбаться чему-то своему, да задорно поглядывала на спутника. Ему же и говорить ничего не хотелось, на душе было удивительно легко и свободно.

– Внимание, достопримечательность – памятник, – она махнула рукой в сторону каменного исполина.

Площадь тоже пуста ранним субботним утром. Лишь пара машин недалеко от Вечного огня, да летнее кафе на несколько столиков.

– Уговор есть уговор, с меня мороженое, – сказал молодой человек и кивнул на кафе.

– Как зовут вас, прекрасный принц?

– Спозаранку Олегом был. Дальше… – он махнул шутливо рукою, не знаю, мол.

– Ого, ветреный вы Олег! Неужто каждый день новое имя? А я двадцать лет как Агата.

И рассмеялась на всю площадь до того заразительно, что и он не удержался, заулыбавшись с ней вместе.

– Там пиво и шашлыки, мороженкой не торгуют. – сказала Агата. – Но я знаю, где есть. Пойдём.

Продолжая смеяться, она закружилась вокруг себя в танце. Ткань сарафанчика вскинул ветер, обнажая длинные загорелые ноги.

Город, час назад для Олега чужой и незнакомый, стал вдруг родным и близким, словно прожил он в нём тысячу лет.

Самая обычная средняя школа в самом обычном городе. Серое здание – кирпичная коробка буквой Н за металлической сеткой, старые покрышки, вкопанные по линии стадиона, погнутые турники и асфальт перед крыльцом, исписанный бесконечными «Спасибо». Типичная картина.

Идут дети, стайками, кто постарше, кто помладше, торопятся на занятия, ведь скоро прозвенит первый звонок. Им бы об учёбе думать, да есть вещи поважнее.

Кто такая Агата? А-а-а, та с косичками из шестого В? Да да… Она странная. Нет, обыкновенная девчонка, просто замкнутая. Обыкновенная? Она тут на географии заявила, летать, мол умею! Да её просто дразнили все… Психичка! Точно! С прибабахом! Слышали, она парню, с которым учится вместе, телефон сломала? Ему родители подарок сделали на день рождения, а она сломала. Ну?! Взяла в руки, а телефон и погас, навсегда. Точно ненормальная! Конечно. И ещё ведьма, парень крикнул на неё, что мол, конопатая творишь, а она глянет на него, он и остолбенел! Ой, ладно вам, он вообще трусоват, каждый знает. Девчонку испугался! А Агата всё равно того, не в себе! Видели у ней глаза? Правый чёрный, левый голубой!

Кто же ты, Агата…

Между тем, вот она, пришла в школу. Маленькая, аккуратная до невозможности. Повесила красную курточку в гардеробе, причесалась и пошла на урок. Глаза в пол, лицо сосредоточено, серьёзно.

Пусть другие шепчутся за спиной, отворачиваются, пусть никто не общается. Зато с ней здоровается небо и подмигивает солнышко. Облака желают ей хорошего дня, а ветер поёт песни в ветвях деревьев. По пути в школу она успевает поговорить с кошками и собаками, узнать, как дела у живущей на сосне подле дома белочки, которую часто угощает орешками. И шепнуть спасибо старой сосне, за то, что приютила у себя ту белку.

И вот ведь странность! Несколько дней назад, когда Агата возвращалась с уроков, упала перед ней чайка со сломанным крылом. Агата подняла птицу, прошептала ласковое, словно шелест утреннего сна, слово и та, посидев на её руках, целёхонька взмыла к облакам. Но никто из тех, на чьих глазах упала, а затем вернулась в небеса чайка, никто из учеников и учителей не заметил происходящего. Будто каждый день при них заговаривают раны! Стоило же взять чужую электронную погремушку, что умудрилась сломаться, и нет пересудам конца!

Кто ты, милая?

Вон, кстати, владелец дурацкой коробки с микросхемами. Маячит при входе на этаж, делает вид, что беседует с друзьями.

Едва прошла Агата мимо, за спиной раздалось «Чокнутая!» и кто-то больно дернул за косу, вырвав бант. Смех, топот ног. Она обернулась, но слёзы помешали увидеть обидчика. Агата зажмурилась, присела на корточки. Больно, когда пытаются выдрать волосы…

Прозвенел звонок, но она оставалась на месте, не в силах справиться с собой. Минуту спустя вздохнула, поднялась и пошла в туалет, умыла лицо, повязала бант наново.

Стоило Агате зайти в кабинет, учительница смерила её насмешливым взглядом.

– Удивительно! Летающая барышня опоздала на урок. В облаках пробки?

Класс дружно рассмеялся. Дети жестоки, а куда больше взрослые в присутствии готовых на жестокость детей.

Ничего Агата, бывает. Обидно конечно, однако сущий пустяк в сравнении с чайкой, взмывшей из рук твоих в прекрасное, вечно свободное небо!

Помнишь детство своё? Помнишь мир, ушедший безвозвратно с годами?

Маленький домик в окружении цветущих яблонь. Старый, бревенчатый, вросший в землю по самые окна, удивительно светлый и уютный. Резное крыльцо спряталось под нависающими ветвями сирени. Где-то в саду щебечет тихонько песню свою невидимая пташка. Аромат цветов кружит голову. Здесь кажется – мира вне сада нет и сам сад есть весь мир…

– Я рада тебе.

Голос Агаты слышится сердцем. Вот и она, выплыла из океана зелени вокруг. Улыбка на лице, в глазах тепло и радость. От того, что появился он.

«Привет». Олег протянул Агате коробку конфет и неожиданно для себя покраснел. Она же, видя его смущение, рассмеялась – заразительно, легко – и взмахнула тонкой рукой: «проходи».

Потом были чай с ароматом ромашек за плетеным столиком в глубине сада, восхитительные булочки, те самые конфеты и приятный разговор о мелочах. И молчание – красноречивей многих и многих слов.

– У нас у всех такие.

Он не понял сразу, отставил в сторону чашку, сделал изумленный вид.

– Ты ведь про глаза спросить хочешь. В семье это наследственное, по женской линии. И нам с сестрой досталось.

Лучик солнца коснулся фарфоровых чашек, поиграл, бликуя, с напитком и исчез. Олег подумал, неужто мысли читает хозяйка? Вслух же спросил:

– У тебя есть сестра?

– Есть. Мы близняшки. – сказала Агата. – И живём здесь вдвоём.

– А мать?

– Мама… Она умерла в прошлом году.

– Извини, не знал.

– Зачем извиняться? Откуда тебе знать.

Он пожал плечами. Все верно, но ведь принято. И ещё говорят, он слышал, ну… если у человека такие глаза, то он, она…

– Мама была ведьма.

– Ведьма?!

– Ну да, а что? В нашем роду передается, от мам к дочкам, вместе с глазами.

– А если сын?

– Мальчики у нас не рождаются…

Олег качнул головой недоверчиво. Странная до чего девчонка!

– Значит, ты тоже ведьма? И палочка есть волшебная? Наколдуй тогда что-нибудь или не знаю, полетай хотя бы.

Он сообразил, что глупость сморозил и закашлялся смущённо. Агата встала со старого скрипучего кресла-качалки, обошла Олега, слегка приобняла за плечи.

– Ох и глупые вы, мужчинки. Волшебными палочками только в сказках машут. Да и нужно ли тебе такое, а?

Наклонившись, она вкрадчиво шепнула ему в ухо: