— Побольше, побольше бери, — советовал Лешка, — чтоб надолго затихла.

Девчонка возмущенно фыркнула на брата и руки уже потянулись складывать пальцы в знакомую фигуру, но покосившись на Никиту, передумала, высунула лишь в знак протеста язык.

— Язык тоже вырву, — пообещал тот укоризненно.

— Нашелся тут воспитатель, — недовольно пробурчал она и, скрывшись в салоне, закрыла окно.

Никита не сразу сообразил, что ехали они в принципе «куда глаза глядят», потому что лишь ближе к развилке на общем совете заспорили — выбирали между Сочинским районом и окрестностями Геленджика. А ему уже до такой степени было все равно, что активного участия в споре не принимал, ждал лишь решения. Налево или направо — все одно — ему в новинку был такого вида отдых. Геленджик по неизвестным причинам перевесил, следовательно, свернули направо.

Анька всерьез расстроилась:

— Я хотела на "Красную поляну", — жалобно ныла она, — там сейчас все перестроили.

— А что там летом делать? — Никита не мог понять ее отчаяния — в его понятие это был в первую очередь горнолыжный курорт.

Она взглянула на него так, что он вдруг сразу почувствовал себя каким-то несмышленышем перед умудренным жизнью человеком:

— Ты что? Там красиво! Горы! Подъемник есть! Там олимпиада была.

— Зимняя олимпиада, — напомнил ей Никита, — тем более Геленджик это тоже горы.

Это все равно её не убедило, огорчение не прошло. Олег тут же, как благородный рыцарь попытался успокоить свою обожаемую принцессу:

— Если мы отмотали почти три тысячи километров, то из Геленджика в Красную поляну не такая уж и проблема сгонять.

Никита хмыкнул. Он, конечно, на машине такой путь сам не прокладывал и опыта не имел, но в теории знал, что из себя представляют "какие-то" триста километров по серпантину в горах. Воистину — любовь не знает границ безумству.

Расселиться без предварительного бронирования оказалась та еще проблема, но им крупно повезло. В одном гостевом доме удалось занять весь этаж, но и то, не всем еще хватило комнат. На завтра ожидалось освобождение еще одной «двухместки» этажом ниже, а Вадим с Ликой сняли комнату вообще в доме по соседству.

В номере на троих осваивались Илья, Олег и Никита. Последний сидел на кровати и удрученно оглядывал помещение. В номере имелся собственный душ и это уже радовало. До этого рассматривали вариант, где помыться можно было на улице в деревянных кабинках, а вода на естественном солнечном обогреве, так что, можно сказать, они тут хорошо устроились. Он еще раз оглядел единственный шкаф, холодильник, телевизор, диван и кровать. Озадачился:

— Мы тут вместе спать будем?

— Да ладно, — успокоил его Олег, — не переживай, ты не в моем вкусе.

— Может тогда Илюха в твоем вкусе, а я уж на диване как-нибудь.

— Угу, почти смешно, — отозвался Илья.

— Не, а ты что, прям совсем не в состоянии девушку уломать? Сейчас бы жил с ней в отдельных апартаментах.

Всем было понятно, что Никита съязвил о Рите и безуспешных попытках Ильи ее очаровать.

— Сам-то что? — огрызнулся тот в ответ.

— А она мне из принципа сейчас совершенно не нужна.

Тут Олег подоспел со своей идеей:

— Так может ты тогда с Танькой…

Никита не знал смеяться или возмущаться:

— Вы тут вообще охерели, я смотрю, малолетки. Еще кого мне не предлагали? Полину брюхатую? — оглянулся на Илью. — Ты, кстати, в курсе? Тебе тут тайным заговором Лику пропихивают.

— Чееее? — проблеял обалдело парень.

Никита злорадно хохотнул:

— Тут все продумано до мелочей. Ты с Ликой, Вадим с Ритой, мне вот теперь Таня…

— Че за херня? — выругался Илья, по-прежнему ничего не понимая.

— Молодежь жжет, — пояснил Никита и переключился на Олега, — а тебе я уже все про твою тупость сказал, сам разбирайся со своими Анями-Танями.

Неизвестно, возможно дело дошло бы и до потасовки, но всех отвлек стук в дверь. Тут же она распахнулась и в проем просунулась довольная мордашка Аньки.

— Мальчишки, пойдемте на море.

Ночь на юге наступает внезапно. Вот только было вроде еще светло и через несколько минут уже кромешная тьма. Они пробирались по безлюдной проселочной улочке почти на ощупь, туда, в ту сторону, где предполагалось море. Их дом находился на окраине поселка, что еще больше придавало мрачности их походу.

Их компания многочисленная и шумная, кто-то впереди подсвечивал телефоном, но Анька все равно нагнала Никиту и ухватилась за руку. Эта доверчивость с одной стороны забавляла и умиленно нравилась ему. Девчонка, не прилагая усилий, с легкостью будила в нем инстинкты защитника. Душа просто рвалась оберегать милое глупое беззащитное существо. Но с другой стороны он ведь не давал ей никакого повода. Она сама его выбрала и определила другом, совершенно непонятно исходя из каких причин. Какой он ей друг и хранитель? Если бы не брат и горе-воздыхатель…

Никита еле слышно вздохнул, обнял её за плечи:

— Ты что боишься? — спросил, наклонившись, и губы совсем ненадолго задержались на ее волосах. Она ответно прижалась к нему ближе, ничего не ответила — и так было понятно, что трусишка, что придавало ей еще больше очарования. Он просто балдел от ее непосредственности. Поддавшись нежным чувствам, которые всколыхнула в нем девушка, плюс вседозволенность темноты, которая, как известно — друг молодежи, снова прикоснулся губами к волосам в районе уха, рука сильнее сжала ее плечо, пальцы уверенным сдавливающим движением потянулись к основанию шеи, оставалось, только захватить затылок и развернуть ее голову и дальше… Дальше он уже и в самом деле не соображал. Снова видел широко раскрытые глаза. Отражающиеся и блестящие в них небесные звезды. Чувствовал в наваждении оцепенение девчонки, слышал внезапно затаившееся дыхание. Язычок, нервно облизывающий губы, в следующий момент он бы сам уже облизывал их, но резкий удар в спину и они оба вздрогнули.

— Никита, можно тебя на пару слов? — настойчиво потянула его к себе Рита. Он отпустил Аньку, подтолкнул к удаляющейся компании. Легко, как будто это не он только что собирался целоваться с ней при луне. Анька непонятно на что обиделась, возмущенно ответно толкнула его и поспешила за всеми.

Рита и Никита теперь остались одни.

— Все играешь с девчонкой?! — в ее голосе слышалось очевидное недовольство и осуждение. Никита оправдываться в чем-то не собирался, да и не для этого она его остановила.

— Играю. Что хотела?

— Может, все-таки вместе комнату снимем, — она не стала юлить, соседство с девочками казалось большим злом и несправедливостью судьбы, чем провести отдых с ним. Теперь, хорошо сознавала, что погорячилась, прогнав его от себя.

Никита хмыкнул, пожалуй, он бы сейчас не отказался снять возбуждение, вызванное невинной девчушкой, да и Рита в кровати по соседству, бесспорно, лучше Олега.

— А что, есть свободные комнаты?

— Можно поискать, — девушка воспрянула, не встретив категоричное "нет".

— Поищи.

Он делал акцент всецело на ее желание и прихоть, чтобы исключить возможность повторения всплеска гонора и характера.

Пляж и море, не смотря ни на что, ему понравились. Отдыхающих, желающих провести ночную прогулку у моря, оказалось не много. То место, куда они вышли, оказалось диким. Далеко в сторону по берегу слышалась музыка, светились огни «кафешки» и там было людно и суетно. А здесь, пожалуй, только они со своей шумной компанией нарушали спокойствие, раздражающе действуя на уединенные парочки.

Никита, скинув обувь, поддался всеобщему желанию войти в воду. Контрастно холодная волна окатила ступни и щиколотки, брызгами доставая до колен. Невольно вздрогнул и сжался — ощущения одновременно приятные и нет. К третьей накатившей волне температура стала привычной. Вот тогда и захватило чувство восторга — щенячьей бестолковой радости. Потратив двое с лишним суток, преодолев огромное расстояние, достигнуть с трудом через препятствия цели — он понял — в этом и было счастье. Никакие Ибица, Ницца или Майорка, казалось, не шли ни в какое сравнение. Этот клочок земли из огромных булыжников, мерно плещущиеся волны, свежий ветер, дующий почему-то в море, звездное небо, лунная дорожка, уходящая далеко по воде за горизонт и девушка со счастливой улыбкой на этой дорожке вскинувшая в восторге руки вверх. Это сейчас в данный момент казалось раем. Невольно залюбовавшись, достал айфон и запечатлел себе на память. Лица не видно, лишь силуэт, уходящий в море и кусок рваного диска луны в руке.