- Ты знаешь свое место, называй это как хочешь! – Я резко замолчала и даже попыталась натянуть на лицо улыбку, когда мимо нас прошла медсестра, а затем продолжила. – Слушай сюда внимательно, если ты сейчас же отсюда не уберешься, я тебе такую жизнь устрою, что мало не покажется. Не знаю, за кого ты приняла меня в начале, в нашу первую встречу, но поверь, я не стану выдирать тебе волосы или бить по морде, я просто сделаю так, что ты снова окажешься в своем горном селе без рубля в кармане, опозоренная так, как тебе раньше и не снилось, это ясно? Тебе здесь не рады, ты здесь никто. Шамиль мой муж, по закону, на бумаге, и именно я буду решать, что с тобой делать в случае, когда мое терпение будет переполнено, заруби себе это на носу. Убирайся отсюда и не смей появляться или писать моему мужчине до тех пор, пока он этого сам не сделает, поняла меня? Нищебродка-провинциалка.

- Ты… ты…

- Закрой рот и пойми, что если я говорю прыгать, ты должна спрашивать, как высоко, потому что даже по вашим правилам я стою выше, я первая жена, до твоей пустой головы это доходит? Не выводи меня из себя.

- Да…

Черт. Я не думала, что доведу ее до слез. Она… она ведь была старше, сильнее, мудрее, она знала Шамиля намного дольше, чем я. В конце концов, она действительно была его… второй женой… но что-то внутри меня взяло верх, и я смогла заставить соперницу не просто капитулировать, но и при этом позорно расплакаться.

- Затопить тут все решила? – прошипела я. Ну а что еще оставалось делать – просить прощения?

- Я… вот… - Она протянула мне большой бумажный пакет. – Тут чистая одежда, обувь… я подумала, что Шамилю пригодится…

Она не стала дожидаться моего ответа, разревелась в голос и убежала от меня так, словно я и впрямь была порождением этого самого Иблиса.

Ладно, я переборщила, я это понимала. Так нельзя было поступать даже с теми, кого ненавидишь всем сердцем. Нужно было уметь проявлять милосердие даже к врагам, но в этой ситуации было слишком много эмоций. Все они меня переполняли, перемешивались, спутывались друг с другом и сбивали с толку.

Я все еще не отошла от того, что Шамиль устроил вчера, у меня на носу был побег, а потом мне сообщили, что мой муж в больнице. И ведь первые картинки, которые пронеслись в голове в считанные мгновенья были одна ужаснее другой. Авария. Снова авария. Я вспомнила фотографии с места, где погибли родители, затем увидела за рулем не отца, а мужа, всего в крови, с открытыми и безжизненными глазами.

Страх. Самое отвратительное чувство из всех, что можно себе представить. Он способен парализовывать, подчинять, управлять, отнимать свободу и пробираться в самую душу.

Мне было простительно так себя вести. Наверное. По крайней мере, я надеялась. Я пыталась себя обелить, заходя обратно в палату. Зара не заслуживала такого жесткого натиска с моей стороны, но у меня было оправдание.

Шамиль злился. Мягко говоря.

- Ты долго будешь на меня пялиться?

- Я никуда не спешу, - пожала плечами, пожевывая сладость. Мы сидели друг напротив друга и соревновались в том, кто кого испепелит взглядом собеседника первым.

- А зубы не жалко?

- Не-а, - я хмыкнула и положила в рот очередную ириску. Ужин давно закончился, но мы продолжали сидеть на кухне, за обеденным столом. Ну, точнее, я давно закончила ужинать, а вот супруг упрямился, не разрешая кормить его. Руки были перебинтованы и напоминали скорее клешни, есть такими не представлялось возможным, но… Цахаев упорствовал. А еще чертовски злился.

- Зару набери, пускай приедет и поживет здесь, пока я нуждаюсь в заботе…

- Я тебе такую Зару наберу, - ириска мгновенно полетела в мужа. – Если это пиранья явится на порог нашей квартиры я выпотрошу ее, как курицу, надеюсь, ты это уяснил? – Знаю же, что уяснил, и тон у него был несерьезный на этот счет, но я все равно не могла не злиться. До сих пор была не в курсе, но я оказалась не просто ревнивым человек, но и настоящей собственницей. Оттого и тяжелее слушать бред про его ненаглядную.

- Меня не коснутся руки предательницы, - Шамиль только пожал плечами.

- Слушай, ты мне нож к горлу приставил, - взбеленилась я. – Другая бы уже плыла кораблем к берегам Голландии!

- Ах, вон оно как?! Ты переписывалась с чужим мужиком, а виноват я, Шамиль плохой, такой вспыльчивый, переборщил, так?! Другой бы на моем месте убил бы тебя, секунды не раздумывая! А я еще объясняю что-то, пытаюсь перевоспитать!

- Это была просто переписка, да господи боже, Шамиль, на, смотри! – Я швырнула ему телефон, но он и взгляда на него не перевел. – Там ничего нет, кроме «привет, как дела?», доверие, ты слышал о таком вообще?

- Тебе нравится, когда я переписываюсь с Зарой?

- Что? – я даже обомлела. Зачем он приплел сюда эту дешевку?

- Нравится, спрашиваю?

- Ты сам знаешь, - прорычала в ответ.

- Так вот и мне тоже не нравится, когда моя супруга за моей спиной закидывает сообщениями другого мужика.

- Ты вообще… ты вообще нормальный?! Ты женат на этой беспородной девке! А мне предъявляешь претензию за переписку! У тебя все в порядке с головой?!

- Мне это право дано свыше! – прокричал в ответ Цахаев, швыряя вилку в тарелку с едой. 

Как я уже говорила, он злился.

- Какой же ты все-таки… - я отвернулась, скрещивая руки на груди. Какой толк был ему хоть что-то объяснять? – У тебя ни капли уважения к женщинам. – Все мы для Шамиля были вторым сортом, чего уж там.

- Вот только не надо переворачивать и додумывать, - прошипел он. – Ты собиралась мотать втихаря, как крыса, пока я был на волосок от смерти. Хорошая, преданная жена, ничего не скажешь, - с каким-то презрением закончил Шамиль.

Когда вчера мы вернулись домой, первое на что упал взгляд мужа были сумки, брошенные прямо в холле. В тот момент мне было не до этого, зато теперь приходилось расплачиваться за свою неосмотрительность.

- Это перебор, - отдернула я его. – Ты не можешь мне ставить в упрек то, что мне дорога собственная жизнь. И ты прекрасно знаешь, что я рванула к тебе сразу, как только узнала, что ты в больнице, ты ведь все знаешь, почему ты сейчас так говоришь?!

- Ничего я не знаю, я вообще ни капли в тебе не уверен, поэтому не надо мне тут заливать, ты далеко не святая!

Мог ли Шамиль  обидеть меня сильнее? Вряд ли.

- Ну ты и сволочь, - прошептала я, теряя всякое желание хоть что-либо доказывать своему упертому барано-мужу.

- За языком следи, - прошипел он.

- А то что? Мне тебе ножик принести или сам возьмешь?

- Ах ты дрянь!

Я даже подскочила на месте от испуга. Мало того, что Шамиль заорал на меня, словно потерпевший, самое ужасное, при этом с силой ударил рукой по столу. Не удивительно, что вслед за обидными словами он завыл от боли.

Я тут же забыла о нашей перепалке и в миг оказалась возле него.

- Ты совсем что ли, - покачала головой, присаживаясь на колени перед ним, прямо на пол. – Ожоги третьей степени, что ты творишь?! – Я тут же начала осматривать перебинтованную руку, но толку? – Больно же…

- Кому? – прохрипел он, закашлявшись. Нельзя было орать, словно психопат, когда у тебя сломаны ребра.

Мне. Он дурак. Или слепой, раз ничего не понимал. Да, мне было так же сильно больно, как и ему, может, не физически, но последнюю я бы забрала, если бы могла. Однако Шамиль… он ведь ничего не видел… только все время ругался на меня или пренебрегал.

- Лана… - наконец, тихо позвал он меня, - встань…

Я шумно втянула в себя воздух, сдержала слезы и поднялась на ноги, как он и велел. Пододвинула к себе стул и присела рядом. Провела нежно по перебинтованной руке, так, словно это могло что-то изменить, а затем взяла в ладонь вилку.

- За каждый съеденный кусочек будешь получать от меня поцелуй… куда велишь…

Раз вел себя, словно большой ребенок, значит, нужно было отвечать тем же. Мне нужно было заставить поесть этого змея и гада, потому что в последний раз нормально он питался позавчера, если мне не изменяла память.