Происшествие
Дежурство подходило к концу. День прошел относительно спокойно. Один выезд на квартирную кражу и разбирательство с мужиком, пытавшимся через балкон проникнуть в квартиру. Квартира оказалась его частной собственностью, проник бы, да и бог с ним. Но кто-то из неравнодушных соседей позвонил, пришлось выезжать. Как-никак это тоже происшествие.
Разобрались быстро, но время затрачено, – а что его беречь? Ведь каждая минута приближает окончание дежурства, а опер с десятилетним стажем уже давно не верит в сыскную романтику и желает только, чтобы ничего больше не случилось и поскорее бы это дежурство закончилось.
Время приближалось к полуночи. Закончив с формальными справками, необходимыми для завтрашнего отчета начальнику и кое-какими текущими делами, опер предвкушал горячий чай с бутербродом и сон, который не очень комфортен в кабинетных условиях, но так сладок особенно если не будет нарушен до утра.
Он разлегся на небольшом диванчике, немного коротковатым, но очень желанным и закурил полуночную сигарету. За окном стояла тишина. В окно уставилась полная луна. В такие минуты он думал, что весь мир спит. Даже майор Васильев – дежурный по району. И конечно же все граждане города: им то, что не спать? С такими теплыми мыслями он погрузился в сон.
Сон его, однако длился недолго. Телефонный звонок, от которого он уже давно не вздрагивал, был делом привычным, но каждый раз вызывавшим внутренний протест. Сухой голос Васильева произнес короткую, но очень емкую фразу: «На выезд, у нас похоже труп».
Через 3 минуты, глотнув остывшего чая и взяв оперативную папку, опер уже сидел в дежурной «Газели». Напротив него водрузился дослужившийся до майора округлого телосложения, лысоватый эксперт криминалист. Криминалист все время, что-то недовольно ворчал. На его ворчания никто не обращал внимания. В этот ночной час, не проснувшийся до конца организм, все же требовал тишины.
По пути к месту происшествия нужно было заехать в прокуратуру и забрать следователя. Как будут добираться до места судебно-медицинский эксперт и кинолог, опера не волновало – это задача Васильева. Но лишь тогда оперативная группа будет в полном составе.
Все, что удалось выяснить у дежурного накоротке: кто-то из запоздавших прохожих позвонил и сообщил что возле дома по улице Ворошилова, 14 под балконами на земле лежит девушка без признаков жизни. Дежурный записал фамилию, имя и отчество звонившего и настоятельно попросил дождаться приезда оперативной группы. На место была вызвана также карета скорой помощи, – девушка могла быть жива. И хотя скорая помощь приехала раньше оперативной группы, ее услуги уже не понадобились. Девушка была мертва.
Следователь прокуратуры – энергичная тридцатилетняя женщина составляла протокол осмотра трупа под диктовку судебно-медицинского эксперта. Из его речи опер для себя выделил главное – тело принадлежит девушке на вид 16-18 лет, смерть наступила 1.5 – 2 часа назад. На открытых частях тела имеются рваные раны, справа в височной области вдавленная рана с кровоподтеком. Все эти повреждения могли образоваться при падении с высоты и ударе головой о тупой твердый предмет. Непосредственно под правой височной областью, на грунте лежит камень размером 15х15см. на котором имеются следы бурого цвета. Кроме того, на ощупь имеются сломанные ребра. О повреждении внутренних органов и причине смерти можно будет сказать только после вскрытия. Все говорило о том, что девушка упала с балкона. Тем более, что на ней была одета ночная пижама, а на ногах не было обуви.
Опер посмотрел вверх. Четырнадцатиэтажный дом. Во всем доме всего в трех окнах горел свет. Но в том пролете, под которым лежало тело все окна были темные.
Конечно, это могло быть самоубийство, подумал опер, но во всем надо разобраться. Он уже сбросил с себя рутинную хандру, настроился и увлеченно приступил к работе. В таких делах он привык и умел делать все точно до мелочей.
На место происшествия, для оказания помощи, к тому моменту прибыли участковый и оперуполномоченный уголовного розыска, обслуживающие данный район. Следователь, как старший группы, поручила им опрос свидетелей, вызвавших наряд и отработку квартир в окнах которых горел свет. Оперу было поручено отработать все квартиры подъезда для установления личности погибшей и определения из которой было совершено падение.
Начать поиск он решил с последнего этажа, спускаясь и обзванивая при этом все квартиры на лестничных площадках.
Время уже приблизилось к 2-м часам ночи. Опыт работы убедил его в том, что в столь поздний час его звонки вызовут у жильцов возмущение, опасение и лишь в редких случаях понимание. Мало кто решался открыть дверь, и опрос приходилось вести снаружи через закрытую дверь. Не рассчитывая на длительный разговор, вопрос был один: «не знаете ли вы в какой квартире живет девушка, – здесь опер описывал ее краткие приметы». В ответ один из жильцов отборно выматерился, другой, не желая ничего слушать, даже пригрозил вызвать полицию. Но вскоре удалось получить нужную информацию. На 9-м этаже осторожный мягкий голос взрослой женщины пояснил через дверь, что такая девушка живет в квартире прямо под ними и что час-полтора назад там был какой-то шум, похожий на скандал. С таким свидетелем, конечно, хотелось пообщаться подольше, но женщина вежливо попросила ее больше не беспокоить, так как уже слишком поздно и все равно она больше ничего добавить не может. «Может»: подумал опер и сделал запись в блокноте.
Минуты три он стоял у двери вычисленной квартиры, прислушиваясь. В его голове роились вопросы. Если девушка упала с балкона этой квартиры, почему на месте обнаружения трупа нет никого из жильцов? Неужели факт падения с балкона остался никем не замеченным? Может быть в квартире она находилась одна? А если не одна, значит кто-то ушел после ее падения? Тогда почему ушел? Ничего не расслышав через закрытую дверь, с чувством сыскного волнения и некоторой внутренней тревоги опер нажал на дверной звонок. Он был почти уверен, что в квартире никого нет. Прошло несколько тихих секунд. Для верности он нажал на звонок еще раз и повернулся к лестничному маршу. Но лишь ступив шаг он услышал за дверью глухой кашель и шаркающие шаги. Опер быстро вернулся назад.
– Кто? – спросил взволнованный низкий мужской голос.
– Прошу прощения, – опер старался быть предельно вежливым. – Полиция. Вот мое удостоверение – он приставил к дверному глазку не очень почитаемый в народе документ.
– Что нужно? Мы полицию не вызывали.
«Мы» – быстро пролетело в голове. Значит ли это, что он в квартире не один? А может быть вообще ошибка и квартира не та? Нет та! Внутренне он был в этом убежден.
– Понимаете, – чуть ли не оправдываясь продолжал опер, но обстановка этого требовала, – Возле вашего дома произошел несчастный случай. Может быть вы что-нибудь видели или слышали?
– Ничего, – коротко отрезал говоривший из квартиры, но в его голосе дрогнула взволнованная струнка. Опять же опыт позволил звучание этой струнки уловить. И опер пошел на пролом.
– Скажите, в этой квартире проживает девушка? – и он снова описал приметы погибшей.
После непродолжительного молчания раздался металлический звяк замочной щеколды и дверь открылась.
Опер сделал тяжелый вдох в полные ноздри и почувствовал, что здесь пахнет мерзостью.
На пороге стоял крупный мужчина возрастом немногим больше сорока лет. Нет, он был не толстый, а просто крупный. Рост под 190 см., широкая кость, густые, коротко стриженые волосы. Пальцы рук и лицо казались несколько припухшими, как будто их немного надули. Глаза его вполне соответствовали размеру лица, но были какими-то тусклыми. Цвет глаз опер разобрал не сразу, но вот тревогу или даже испуг в них уловил. Но кто же не будет тревожиться, когда к тебе в квартиру ночью приходит полиция?
Мужчина был одет по-домашнему – сине-серая клетчатая рубашка, надетая на болотного цвета майку, темное трико и поистрепавшиеся тапочки.
