– Какая у вас нежная кожа, словно лепестки розы… Вам когда-нибудь гадали по руке?

Девушка не ожидала подобного вопроса и, запинаясь, ответила:

– Когда я была маленькой… В Испании есть колдунья Франческа. Что она говорит, все исполняется. Франческа предсказала королеве, что у нее родится сын. У него будет слабое здоровье, и он рано умрет. Да, наш король страдает тяжелой болезнью. Как знать? Может, он и впрямь не излечится до самой смерти.

– Какая же вы все-таки жестокая! – с улыбкой произнес капитан.

– Отчего же?

– Неужели вы не желаете здоровья своему королю?!

– Нашего короля совершенно не волнуют нужды его народа!

Минуту они молчали, изучая друг друга. Потом капитан спросил:

– И что же? Франческе не отрубили голову? Не сожгли как ведьму на костре? Опасно в наше время произносить подобные вещи, вам так не кажется?!

– Нет, что вы! Франческа жива до сих пор. Ей уже почти сто лет. Представляете?!

– Хм… Интересно, что же Франческа предсказала вам?

– Она предсказала, что я выйду замуж за англичанина и его род будет древнее королевского.

– И вы в это верите?!

– Конечно же! И потом… Мой отец, Франсиско Тенорио, пообещал отдать меня в жены сыну своего лучшего друга, сэра Эдварда Готорна. Роберт Льюис – мой жених, и я давно была бы в Англии, если бы не эти пираты…

Дэвид нахмурился и наконец отпустил ее руку. Затем подошел к окну и заглянул за борт.

– Знаете, что привлекает меня в океане? Его глубина. Пройдет еще много, много веков, прежде чем люди найдут способ исследовать мировое дно. Вы знаете, сколько потонуло кораблей со дня сотворения мира?! Нет, этого не знает никто. Сколько кораблей уже потонуло и потонет. А сколько богатств сокрыто там, на глубине! Атлантида скрылась под водой, и никто не узнает, какие реликвии утеряны. Здесь, на земле все суета сует, Vanitas vanitatum et omnia vanitas[9]; люди куда-то вечно торопятся, спешат; спешат выйти замуж, родить детей, спешат побольше украсть, взять от этой жизни… А там, на дне океана суеты нет. Тишина и покой. Когда-нибудь и мы уйдем на дно. И вечность рассудит нас…

Лусия поежилась. Ей вовсе не хотелось оказаться сейчас на дне океана. «Какой-то он странный», – подумала она…

Уже совсем стемнело, и там, на горизонте, умирали последние лучи уходящего солнца. Небо и океан – две стихии – стали одним целым, и казалось, что это та самая первородная бездна, из которой когда-то Бог сотворил небо и землю, сотворил птиц и животных, сотворил человека. Бездна была пугающей, но одновременно влекущей. Лусии стало страшно, и она невольно качнулась, словно невидимая сила подтолкнула ее к Дэвиду. От капитана исходило тепло и уверенность…

Опомнившись, Лусия вздрогнула и поспешно отстранилась от него. Чтобы унять дрожь, села в кресло.

– Сэр Дэвид, – сказала она едва слышно, – я благодарна вам за то, что вы спасли меня. Только я все-таки не понимаю, зачем вы это делаете?

– Что?

– Кто я здесь?

– Вы – моя гостья, и можете быть уверены, что никто на борту моего судна не причинит вам зла.

– И все же я не понимаю. Зачем вы это делаете?

– Что именно?

– Зачем вы помогаете мне?

– Вы же ответили сами… ваши родственники будут искать вас, и я получу вознаграждение.

– А если меня не будут искать? Если уже нет того, кому я нужна больше жизни? Тогда вы ничего не получите… Что тогда?

– Тогда вы останетесь со мной, – полушутя – полусерьезно ответил Дэвид. – И мы вместе будем изучать мировое дно… – Что?! Вы убьете меня? – О, боги, боги! Зачем вы только создаете прекрасных женщин глупыми?! Просто запомните, что я всегда получаю то, что хочу… И потом… что может быть лучше той награды, что есть передо мной?!

Лусию передернуло от возмущения. Теперь понятны стали истинные его намерения. Сэр Дэвид выкупил ее у Саида с тем, чтобы она… Боже, да как он смеет так думать! И непонятно, что больше ее возмутило: подобное смелое, совершенно беспринципное заявление или его нахальная усмешка и взгляд.

Его взгляд… Дэвид был слишком самоуверен и вызывающе дерзок! Да, это так и есть. Саид продал ее капитану! И все же она хотела отвести от себя самые худшие подозрения.

– Вы всем помогаете? – спросила она.

– Тем, кому хочу.

– А?

– Испанцам… Я помогаю испанцам.

– Зачем?

– Зачем я помогаю испанцам?! Это давняя история… Я бы не хотел об этом сейчас говорить.

– Судя по вашей внешности, вы не испанец. Скорее всего, англичанин, – продолжила наблюдения девушка. – Поэтому непонятно, почему вы нам помогаете. Хотя, конечно же, христиане обязаны помогать друг другу…

– Ваши наблюдения ошибочны, – он грубо прервал ход ее рассуждений. – Я – мусульманин. Мое настоящее имя Давид-ибн-Мулай бен Рашид. И я испанцам помогаю вовсе не из интересов вашей веры… У меня другие цели… Да, я знаю, о чем вы подумали сейчас… Посмотрите на меня и успокойтесь… Разве я похож на того, кто торгует красивыми женщинами?!

– Простите, – тихо сказала она, опуская глаза, словно в чем-то была перед ним виновата. – Наверное, я ошибалась… Но если вы – Давид Рашид, то как же в письме? Дэвид Мирр?!

– Да, – уже мягче добавил он, – Вы спросите, почему я так представился вам… Меня друзья-христиане называют Дэвидом Мирром[10]… Лусия, я хочу быть вашим другом… И я верю, что мы подружимся… Нам нечего делить… Для друзей я просто Дэвид… И для вас, если хотите… Вам же так привычнее, не так ли?! И вот вам моя рука в знак нашей дружбы…

Сэр Дэвид так просто и искренне протянул ей руку, что Лусия, не задумываясь, с готовностью приняла ее. Но как только маленькая женская ручка коснулась его ладони, пальцы Дэвида невольно дрогнули и резко сомкнулись.

– Ну что же, на сегодня беседа окончена. Спокойной ночи, сеньорита Лусия!

– Спокойной ночи, сэр Дэвид.

– Да, не забудьте. Завтра я жду вас к обеду!

С этими словами, не дав девушке опомниться и что-либо возразить, Дэвид быстро удалился.

Лусия с трудом перевела дыхание. Calamitas virtutis occasio[11] – произнесла она вслух и осенила себя крестом. Ее била мелкая дрожь. Духовный поединок на сегодня был окончен.

На следующий день Лусию разбудил стук в дверь. Солнце уже стояло высоко, освещая далеко, на сотни кабельтовых, сине-зеленую гладь воды. Водяная пустыня едва-едва приходила в волнение. Каюта нагрелась, и ничто, казалось, уже не напоминало о прохладной ночи… только… едва уловимый запах мяты и прекрасного, едва пробудившегося ото сна тела молодой девушки. Да, и еще – кто-то явно напрашивался в гости. Лусия неохотно открыла дверь.

Ярко-рыжая голова верзилы – старшего помощника Дэвида Мирра – уже неоднократно мелькала перед ней. Вот и теперь настойчиво требовала внимания.

Звали старшего помощника Фокс. Вероятно, свое прозвище он получил из-за рыжей копны волос. Симпатичное широкое лицо с прямоугольным подбородком. Казалось, улыбка не сходила с его лица никогда. Крупные большие руки, которыми Фокс выполнял самую трудную и, вместе с тем, самую тонкую изящную работу. У него было одно увлечение, о котором знали все, едва вступив на борт судна: он собирал раковины и делал из них кольца, бусы, разные украшения; мог вырезать из раковин фигурки животных, статуэтки девушек. Словом, имя Фокса не слетало с уст моряков и чаще других оказывалось предметом жесточайшего обсуждения.

Яркой была не только внешность старшего помощника. Его манера говорить через нос казалась девушке необычной, если не сказать смешной, но тот почему-то решил, что он француз (хотя французом никогда не был!) и, не зная французского, пытался интонацией, жестами, мимикой передать свое «французское» происхождение. На вид лет ему было столько же, что и капитану, но выглядел он, в отличие от Дэвида, неопрятно; одевался кое-как: мог надеть рубашку, турецкие шаровары и обмотаться кушаком, а мог вообще разгуливать по палубе без рубахи, чтобы все видели его широкий загорелый торс; за подобное поведение он неоднократно получал от капитана выговор. А обувь – девушка не знала, носил ли он вообще обувь. Но то был Фокс, и ему, в отличие от других, позволялось многое; он был любимчиком капитана и – всей команды.