Царевич незаметно для себя не только выздоравливал, но ещё и порозовел лицом. Да и бледность ушла, сменившись лёгким загаром. Целые дни на свежем воздухе не прошли даром, а очень даже положительно аукнулись. Правда, в голове, богомольный порядок сменился хаосом любопыткина. Столько интересного оказалось за морем, особливо в Вест-Индии — и дикари, и животные, и растения полезные и бесполезные. Сразу захотелось туда поплыть на корабле, да с Мишиной дружиной. Свои стрельцы оказались не совсем умелыми, "тигры" их побеждали в любых игрищах, даже в стрельбе. Сотник Еремей, обратился с просьбой, позволить отдать три десятка кремлёвских оружных, Вяземскому на обучение.

— Иоанн Алексеевич, пусть князь наших поучит, очень уж ладно у них получается с оружьем обращаться.

— Так у них в руках, что хошь оружием становится, — подшутил Голицын во время разговора.

— Да и сильны они, аки богатыри, вона, своими пиками, как прутиками вертят да крутят, — добавил сотник.

Иоанн задумался. Михайла как-то обмолвился о том, что каждый непростой человек должен иметь свою дружину, пусть даже небольшую, но умелую. Следовало у него же совета испросить, как это лучше сделать.

— Поговорю с Мишей, может он и согласится, — вынес решение царевич, — но следует у брата спросить разрешения, а то дорого может встать.

Вообще-то у него было гораздо больше вопросов. Хотелось узнать, чем собирается заняться молодой князь, когда повзрослеет? Как наладить такое же хозяйство в какой-нибудь из своих деревень? Будет Михайла путешествовать и возьмёт ли с собой самого Ивана? А вдруг война али поход — пойдёт со своими "тиграми" за славой и добычей?

— Ты, Иван-царевич, сразу всеми вопросами не мучайся, — как-то обьяснил Мишка будущему монарху, — всё надо делать постепенно. А в Кремль я не хочу, не моё это. Года через два уеду на свои дачи в архангельские земли, там мне интереснее. Тогда и о кораблях можно подумать, попутешествовать.

— Жаль, я же тебя совсем не увижу, — взгрустнул отрок царской крови.

— Не печалься, может отпустят тебя со мной на север. Дружину за это время тебе подготовим, доверенных царедворцов изыщем. Помогу тебе собственное дело наладить, чтобы у казны лишний раз не попрошайничать.

В принципе, никому не нужный претендент лишь мешался в Кремле под ногами и представлял проблему. Когда-то в Лувре все вздохнули спокойно, когда шебутной и воинственный Генрих, получил польскую корону и уехал к чёрту на кулички. Так что, идею сплавить Иоанна подальше, могли поддержать оба противоборствующих клана: и Милославские, и Нарышкины. Времена уж больно неухоженные — мобильником не воспользуешься и самолётом не прилетишь. В важный момент Истории! Пока новости доползут, уже поздно будет воспользоваться моментом.

Санаторный сезон закончился, как и положено по статусу всему хорошему. Для царя-батюшки приготовили безалькогольной клюквенной настойки с мякотью, обозвав "отваром из последних трав". Добавили персональный бочонок шампуня и коробушку с мятным мылом, которое наконец-то состоялось. За будущие тренировки кремлёвских стрельцов для царевича, запросили золотом, а Борису Васильевичу доверили проведение переговоров. Сам Голицын, заинтригованный Мишкиным хозяйством, уже раскатал губу и встал в очередь за семенами картофеля и кукурузия. Естественно, за большие деньги, но включая подготовку нескольких "специлистов" по выращиванию. Ну и, на посошок, царевичу предложили приехать по первому снегу на зимние длинные каникулы. А чего в Кремле или в Преображенском болтаться без толку?

Поезд царевича Иоанна почапал обратно в Москву…

Отъезд царевича моментально подстегнул хозяйственную активность. Пахом с коллегами бабского пола занялся научным тыком по разработке засахаривания мёда, всяческим попыткам выпаривания ценной составляющей. Князь Вяземский пробовал все пути для создания того или иного сахарного песка. Вот только знаний и умений в его голове не наблюдалось, зато желания и хитрости было сверх меры. Производство досок и тёса не останавливалось, благодаря соседу, исправно поставляющему брёвна. За три бревна тот получал продукцию от одного, зато не платил денег за распиловку. Своей долей стройматериалов сосед успешно торговал, чем поправил свои финансовые дела. Боярин Никаноров имел одного, но очень дорогостоящего сына, который тратил деньги быстрее, чем получал их от родителя. Наследник, етить-колотить, достойный продолжатель рода!

Эссенция из яблок, вполне созревших, оказалась хуже, чем из недозрелых, поэтому "Фа" запустили в линию, используя предыдущую технологию. За два дня получалась двухсотфунтовая бочка шампуня, немедленно откладываемая в кубышку для душ Сантуша. Земляничный запах так и не получился и решили изготавливать лишь мятное и пресное мыло, чтобы не заморачиваться попусту.

— От добра добра не ищут, дабы время не терять! — поделилась народной мудростью Дарья, её греко-предки оставили богатое поговорковое наследство. Да и времени у обеих алхимичек не всегда хватало на чистую, нафиг никому не нужную, науку. В принципе, в день и так перерабатывалась четырёхсотфунтовая бочка жира. Производство не расширяли, чтобы не обезжирить Московию и не взвинтить цены на сырьё. Всё-таки, Подмосковье — это не Север с его многотонными китами.

Ларион пристрастился к командировкам за чужой счёт и постоянно пополнял деревню различными ништяковыми семьями. Последними прибыли два семейства вольных бортников с многовековыми традициями. Вольнонаёмных строителей набралось аж на три СМУ, каждое со своим заданием. Основной стройкой века стала база-крепость в лесу, для обучения своих и чужих дружинников. Всё-таки приближалась зима, время ремёсел и безделья, и можно было дать НВП всему мужскому населению, включая вольнонаёмных. Иной мужик и сам не знает какой он прекрасный воин, пока не позанимаешься с ним всерьёз. Для одежды с отягощениями использовали кучу зипунов, купленных по дешёвке и обшитых всяким порченным металлом в оружейной батюшки Дмитрия.

Сверхдовольный излечением младшего брата, царь Фёдор Алексеевич, внял предложению Бориса Голицына и самого Иоанна, поддержанных сотником Ерёмой. Раз уж князь Вяземский так хорошо готовит специальных охранных стрельцов, то нет смысла жалеть золота. Тем более, к расчётам подключился Василий Голицын, который выявил, что это будет ненамного дороже найма каких-нибудь швейцарцев, включая их содержание. Да и оружие для них, оказывается, можно прямо на Москве заказать у оружейника Андрея Лукича. Тот был рад изготовить четыре дюжины двуствольных пистолей своей конструкции для Кремля, лишь бы железа было в достатке да сполна оплатили труд работников.

Кремлёвские врачи проверили всё во рту Иоанна и подтвердили, что зарождавшаяся цинга излечена полностью. Зубы укрепились, опухлости спали, дёсны боле не тревожили при едьбе. Кстати, и сам государь, попивая каждый день сок с мякотью, чувствовал облегчение. Одна проблема: Михайла Вяземский упорно отказывался от землицы, деревенек и людишек. Непонятно стало, чем наградить верного подданого. Впрочем сиё недоумение показывалось лишь на людях, а в частной беседе Борис Васильевич пояснил просьбу Михайлы. Юный князь мечтал своими полезными деяниями получить льготу в виде общего единого налога, взамен многих разных. Как нынешних, так и будущих! Он готов был ежегодно отдавать в казну одну пятую от всех денежных поступлений в свою мошну, а также от ремёсел и иных дел, находящихся под его рукой. Предложение, конечно, необычное, но казна явно не обеднеет от этого. Поэтому решили подождать, когда польза престолу от мелкого Вяземского будет видна хотя бы невооружённым глазом. А пока просто позволили лекарю Веберу переселиться в Беспутку, для алхимических опытов.

Заветного дёгтеведа пришлось выкупать у одного купца, который закабалил за долги аж две дегтярные семьи. Тяга к суперсмазке обошлась очень дорого, в сто семнадцать ефимков. Зато и прибыток был не в отдельном технологе петровских времён, а в двух рабочих династиях, правда родственных. Мишка не стал выдёргивать наследные секреты близлежащими клещами, а попросту поселил мастеров у себя. Оказалось, что оба брата могут не только дёготь производить из свежачка, но и переваривать уже готовый. Им обустроили целый хутор в лесу, возле болота и, заодно, склад для пустых и полных бочек. Договоренность была проста: за каждую бочку весом в четыреста фунтов, Михайла платил аж целый ефимок. Оплату выкупного долга отложили на светлое будущее, но оба дегтяря должны были заказывать всё, что им понадобится для дальнейшего улучшения смазки. Вяземский готов был даже найти алхимика для опытов. Необычные, но интересные условия вполне устраивали братцев-дёгтегонов. Те и сами рвались попробовать всё, даже совсем старинные рецепты. А когда Мальцев рассказал им о принципе присадок, правда в общих чертах, так как сам толком ничего о них не знал — взаимопонимание стало полным.