Он качает головой

— Тебе надо привести себя в порядок. Туалет. У тебя кровь течет сквозь повязку.

Я раздражаюсь.

— Все не так плохо.

Дмитрий приподнимает брови, из-за чего его очки немного ползут вверх.

— Нет, это выглядит именно так. Деззи в туалете. Приведи себя в порядок, пока она не вернулась.

Ее имя мгновенно отрезвляет меня. Конечно же, она уже здесь. Я опоздал.

— Как долго она здесь? Сколько она уже ждет? Я действительно выгляжу так плохо?

Когда Дмитрий отводит взгляд, понимаю, что уже слишком поздно.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Деззи. Боже. Она выглядит с каждым разом все красивее. На ней милый белый топ, а джинсы подчеркивают ее сексуальные пышные формы. Они низко сидят на бедрах, чем привлекают взгляд моих непослушных глаз — в моем воображении прямо к тому, насколько она гладкая под всем этим.

А ее милое личико… по легкому макияжу и розовым губам видно, что она готовилась к нашей сегодняшней встрече. Даже несмотря на запахи вокруг нас, я могу поклясться, что чувствую ее запах — сирень, фрукты и что-то еще, что не могу определить, что-то свежее и притягательное.

Не могу доверять себе, находясь с ней в одной комнате. Я бы сорвал с нее этот невинно выглядящий белый топ и снял сексуальные как ад джинсы.

Черт… что бы я сделал с ней… Уверен в том, что владел бы этими губами дольше, чем в тот мимолетный момент в подъемнике.

Я настолько загипнотизирован Деззи, что не сразу понимаю, что ее губы двигаются:

— Что случилось? — спрашивает она.

Качаю головой, потом невразумительно бормочу ответ.

— Что? — не понимает она и подходит ближе.

Оказывается, тут гораздо громче, чем я думал. Я говорю ей голосом:

— Все хорошо. Я в порядке.

Но от этих слов мою челюсть пронзает боль, и я вздрагиваю.

Дмитрий подходит к нам, кладет руку на плечо Деззи и показывает мне.

— Может быть, вам двоим стоит пойти в квартиру и потусоваться там. Я останусь и поддержу Бранта. У вас будет место, чтобы провести время наедине, как минимум пару часов, а может и больше.

Чувствую, что мое лицо вспыхивает. Не знаю, это из-за того внимания, которое уделяет нам Дмитрий, из-за боли или из-за того, что он, по сути, дает мне разрешение отвезти Деззи к нам домой, чтобы провести достаточно времени… только вдвоем.

Кажется, он передает предложение Деззи, поскольку наклоняется к ней и что-то говорит. Чувствую, как мое сердце колотится в грудной клетке.

В ответ Деззи пожимает плечами, потом отвечает Дмитрию. Я вопросительно смотрю ей в глаза. Она разводит руками, затем что-то говорит мне. Я не совсем понимаю ее по губам, пока Дмитрий не объясняет жестами.

— Она согласилась. Вы можете потусоваться в квартире. Здесь слишком шумно.

Слишком шумно. Неплохое оправдание.

Я приподнимаю бровь.

— Ты уверена?

Деззи кивает, волны ее длинных каштановых волос танцуют вместе с ее движением, а щеки, кажется, становятся такого же оттенка, как и губы. Блядь.

Веди себя прилично, Клейтон.

Деззи

О, Боже. Мы идем к нему домой.

Это нарушает около десяти правил из тех, что я установила, прежде чем согласиться на всю эту «невинную тусовку» с Клейтоном.

Мои руки вспотели, и настолько пересохло во рту, что я посасываю свой язык.

С трудом могу передвигать одну ногу за другой, боясь споткнуться по пути к его дому, который, похоже, находится всего в двух кварталах от «Толпы».

— Итак… — начинаю я по привычке, пока мы идем, затем чувствуя себя глупо и качаю головой. Не похоже, что мы можем разговаривать по пути. Это было такой глупой идеей. Однако, когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Клейтона, понимаю, что он, кажется, заметил, что мои губы двигаются. — Извини, — смеюсь я, чувствуя себя еще глупее. — Я, эм… Итак… Ты упал?

Клейтон медленно кивает.

— Дмитрий рассказал мне, — объясняю я, медленно произнося слова. Не знаю, хорошо ли он видит мои губы в полумраке. Я намеренно рассчитываю время для реплик, и произношу их, когда мы проходим мимо фонарных столбов вдоль дороги. — И он сказал, что не верит тебе.

Клейтон издает смешок, хотя и не улыбается. Он выглядит так, словно испытывает боль. Мое сердце сжимается.

Даже пока мы идем, он не сводит с меня глаз. Такое ощущение, что он пытается не пропустить ни слова из того, что я произношу. Вместо того чтобы чувствовать себя неловко, я тронута таким жестом.

— Я не знала, что здесь все так близко, — говорю я. — Боулинг находится недалеко от «Толпы», а бар, в свою очередь, всего в одном-двух кварталах от твоего дома, который находится прямо через дорогу от кампуса…

Клейтон улыбается. Не уверена, что он разобрал, что я сказала, но все равно улыбаюсь в ответ и иду рядом в тишине. Я нервничаю, но стараюсь игнорировать это.

Мы добираемся до жилого комплекса, в котором живет Клейтон. Его квартира находится на первом этаже, и ее окна выходят на главную дорогу, которую видно сквозь высокий кованый забор. Я прохожу мимо Клейтона и улавливаю нотки его одеколона. Боже, он пахнет, как секс.

— Хочешь выпить?

Звук его мягкого сексуального голоса щекочет, посылая озноб по моей шее.

— Мне бы не помешало что-нибудь, — признаюсь я, повернувшись к нему с улыбкой. — Да, — отвечаю я, кивая, чтобы быть более ясной. — Любое, что у тебя есть.

Клейтон проходит мимо меня, входная дверь за ним громко захлопывается. Открывает холодильник и поворачивается, вопросительно приподнимая бровь.

На меня вдруг накатывает уверенность, побуждая выпрямить спину и сделать шаг к нему.

— Я сама возьму. Почему бы тебе не присесть на диван?

Он хмурится.

— А?

Я хватаю его за руку — Боже, он такой накачанный — и веду в сторону гостиной. Все это время он смотрит на меня с вопросом в своих дерзких глазах.

— Что касается перевязки своих ран, — говорю я ему с ухмылкой, — ты облажался.

Клейтон хмурится, а его глаза прищуриваются, пока я веду его к дивану, заставляя сесть. Я бы даже назвала эти глаза милыми, если бы он не выглядел таким чертовски опасным все время.

— Садись сюда, — приказываю ему, почти уверенная в том, что Клейтон не уловил, что я говорила ему по пути к дивану. — Я собираюсь перевязать твои раны.

— Нет.

— Да. Но сначала, выпьем по стаканчику.

Оставляю его сидеть с раздосадованным выражением лица, подхожу к холодильнику и ищу что-нибудь проверенное, чтобы выпить. Взгляд останавливается на текиле.

Возвращаюсь с бутылкой и двумя стопками. Клейтон с подозрением смотрит на меня, когда я ставлю всё на кофейный столик перед нами.

— Чтобы расслабиться, — объясняю я. — Где находится ванная?

Он поздно поднимает взгляд и не разбирает моих слов, из-за чего выглядит растерянным.

— Ванная, — повторяю я.

Он указывает на коридор возле кухни. Вхожу в нее и открываю шкафчик под раковиной, где нахожу аптечку. С треском закрыв дверцу, смотрю на себя в зеркало. Я выгляжу такой… напряженной. Кого я пытаюсь обмануть, притворяясь, что управляю ситуацией? Я собираюсь наложить свежую повязку на лицо Клейтона Уоттса. Я в квартире Клейтона Уоттса, и руками вот-вот будут исследовать его лицо.

Делаю глубокий вдох и выдох.

Когда возвращаюсь к дивану, нахожу Клейтона сидящим с двумя уже наполненными стопками в руках. Сжав челюсти, он смотрит на меня суровым взглядом, затем предлагает текилу.

Я сажусь на кофейный столик перед ним, беру стопку, чокаюсь с ним и говорю:

— До дна!

Он выпивает ее одним глотком. Я… медленно пью свою, пока стопка не пустеет. Черт возьми, текила очень крепкая. Я поворачиваю голову и прокашливаюсь, глаза мгновенно слезятся.

«Мне не следует пить много, — понимаю я. — Одной достаточно».

Но прежде чем говорю это вслух, Клейтон наполняет стопки по второму разу.