За разговорами транс несколько ослаб. Она отвела взгляд, понемногу приходя в себя.

– Нет. – Правда, голос неуверенно дрогнул.

Мужчина вновь поднял зеркало, и она отшатнулась, не желая видеть своего лица. Сзади в ноги впился холодный стальной бок ящика.

– Джулия, снимай платье.

– Нет, ни за что!

– Стив, я держу ее. Снимай.

Прежде чем она опомнилась, ее оттолкнули от ящика и схватили сзади, одной рукой крепко стискивая плечи. Второй мужчина рывком распахнул на ней платье, стягивая его вниз. Джулия забилась, затрепыхалась, но, будучи под гипнозом, уже через минуту осталась голой.

– Так, отлично.

Они подхватили ее и уложили в ящик. Стальное днище обожгло кожу холодом, Джулия опять стала вырываться, однако мужчины были сильнее. Они обхватили ее в четыре руки и надежно зафиксировали. Головой уложили на подставку, и что-то острое вонзилось в шею и затылок.

В тот же миг Джулию парализовало.

Мужчины отпустили ее и захлопнули ящик.

Джулия скользнула во мрак.

Пока ящик закрывался, сверху что-то блеснуло, и она успела заметить на крышке своей темницы, перед самым лицом, зеркало с полметра диаметром. В нем отразилось голое тело, распростертое на спине. На мгновение мир перевернулся, ей показалось, что она не лежит, а стоит перед зеркалом и разглядывает в нем себя… а потом нечаянно заглянула в свои глаза – и окончательно пропала.

В ящике вспыхнул яркий свет, но уже через мгновение огни погасли.

Джулия пришла в себя. Вокруг было темно, истошно завывала сирена, и ящик словно сам по себе вдруг выскользнул наружу.

Ее тут же укрыли холодной простыней, а женский голос рядом произнес:

– Доктор Троубридж! Это мисс Стреттон.

– Несите успокоительное.

Она попыталась открыть глаза, но не успела: что-то мокрое мазнуло кожу чуть ниже локтя, и тут же больно впилась игла. Кое-как Джулия разлепила веки и сквозь пелену увидела доктора Троубриджа.

– Не надо, Джулия, молчите. Все хорошо. Вы целы и невредимы.

Ее бережно вытащили из ящика, затылок и шею смазали чем-то липким и пахнущим как йод. Потом уложили на каталку и закутали сразу в несколько одеял.

Каталку повезли по длинному коридору, и перед глазами узкими светлыми оконцами замелькали флуоресцентные лампы. На мгновение показалось, будто она поднимается, как на лифте, но нет – каталка ехала прямо. Джулия плохо ориентировалась в пространстве: смежив веки, она представила, что каталку везут в другую сторону, ногами вперед – этот трюк она порой проделывала в детстве, когда на поезде въезжала в тоннель. Потом открыла глаза и увидела, как скользит над ней потолок, заставляя вернуться в реальность.

Она хотела попробовать еще раз, однако каталка остановилась. Лязгнули металлические двери, и ее вкатили в кабину настоящего лифта. Внизу загудело, лифт, дернувшись, поехал. Здесь Джулия не видела стен, поэтому не стала экспериментировать с восприятием.

Потом ее вывезли на улицу, и холодный ветер брызнул дождем в лицо. Неподалеку стоял заведенный джип, и каталку с Джулией уложили в задний отсек. Внутри было чисто, тепло, по стальной крыше барабанил дождь. Хлопнули двери, автомобиль тронулся. В окно Джулия увидела, как уплывает вдаль крепостной вал Мэйден-Касла. Водитель ехал аккуратно, объезжая все кочки.

В джипе впереди сидела молодая женщина. Она улыбнулась Джулии:

– С возвращением.

– Мэ… Мэрилин…

Говорить было трудно: язык не ворочался от лекарств, которыми ее накачали, а тяжелые одеяла камнем придавили подбородок.

– Джулия, не надо, молчи. Мы едем в Бинкомб-Хаус.

Теперь она вспомнила. Вспомнила себя настоящую. И Бинкомб-Хаус, старую загородную усадьбу, где жили участники Уэссекского эксперимента. Джулия чуть не зарыдала от облегчения. Мэрилин взяла ее за руку.

Джип вздрогнул напоследок, проезжая автостоянку, и плавно прибавил скорость. Под шинами захрустел гравий. Жаль, нельзя сесть и выглянуть в окно. Дождь полосками скользил по стеклу над головой, а когда автомобиль выехал на асфальтированную дорогу, в такт колесам загудел металлический корпус машины.

Джулии казалось, что она еще в Уэссексе и лишь пара минут отделяет от недавних событий, когда двое мужчин с зеркалами перепугали ее до чертиков и выдернули из привычной жизни. Теперь она их узнала: Энди и Стив, так называемые эвакуаторы, задачей которых было возвращать участников к реальности… однако внутри проекции появление этих незнакомцев всегда сулило одно и то же: странную агрессию, непонимание, страх…

Мэрилин, по-прежнему перегнувшись через сиденье, держала Джулию за руку, отпуская лишь на самых крутых поворотах.

– Уже скоро, – обещала она. – Почти доехали.

Джулии было все равно, сколько еще ехать. По возвращении ее всегда накрывало чувство невероятного облегчения, такое же, как когда заходишь домой после долгой прогулки по ночным подворотням – и вот иррациональный страх сменяется ощущением уюта и безопасности. Джулия знала, что дома; знала, кто она такая на самом деле. Из Уэссекса она возвращалась уже пятый раз и всегда испытывала одни и те же эмоции.

Автомобиль замедлил ход и развернулся. Из-под колес шумно брызнула вода. Джип замер, двигатель затих. Водитель вышел, обогнул машину; задняя дверь распахнулась. Откуда-то, наверное, из дома, на зов водителя появился второй мужчина. В лицо снова брызнуло дождем, ветер взметнул одеяла, забираясь под них холодным сквозняком, Джулию переложили на другую каталку и повезли по коридору, вымощенному мягкой прорезиненной плиткой. В доме приятно пахло: едой, людьми, свежим ремонтом. Где-то звенел телефон, за закрытой дверью играло радио. Мимо прошли две женщины в привычной одежда – джинсы и шерстяные свитера, – улыбнулись ей.

Руки у Джулии были сложены поверх одеяла. Она подняла их, потянулась, как после долгого сна, снова чувствуя свои мышцы. Потом бессильно уронила на каталку: накатила дикая усталость.

Ее привезли в прежнюю спальню: вот и знакомая постель, а еще большое окно с видом на сад. Каталку поставили возле кровати.

Мэрилин, которая все это время шагала вслед за ней, тут же подошла ближе.

– Скажу доктору Элиоту, что ты здесь.

Джулия кивнула.

Ее переложили на постель и укрыли одеялом. Потом Мэрилин в сопровождении мужчин вышла, а Джулия шумно, полной грудью вздохнула, прижалась щекой к мягкой подушке и закрыла глаза. Приходил доктор Элиот или нет, она так и не поняла, потому что через несколько секунд заснула крепчайшим сном.

Проснулась от того, что дневной свет бил прямо в глаза, а волосы щекотали лицо. Невольно дернулась, чтобы их убрать, и из кресла напротив тут же вскочила сиделка.

– Мисс Стреттон, вы проснулись?

– М-м-м…

Джулия не торопилась открывать глаза, плотнее кутаясь в одеяло.

– Чаю хотите?

– Угу…

Она все еще пребывала в зыбком мире между сном и реальностью.

Сиделка позвонила кому-то, потом трубка с легким щелчком легла на телефон. Джулии не хотелось просыпаться. Вот бы спать вечно…

– Доктор придет, как только вы выпьете чаю.

…Впрочем, поспать ей больше не дадут.

– Лучше позавтракаю, – объявила Джулия, приподнимая с подушки голову. – Можно ведь?

– Чего бы вы хотели?

– Что-нибудь горячее. Бекон… И побольше! И яичницу. А еще, пожалуйста, не чаю, а кофе.

– Только не перестарайтесь, – предупредила сиделка.

– Я же не болею, просто голодна. Так давно не ела нормально… Сколько на этот раз?

– Три недели.

– Еще бы я не умирала с голоду!

Три недели? Всего? Так мало! Прежде она проводила внутри проекции как минимум два месяца, а то и дольше. Не следовало ее так рано вытаскивать, предстояло еще много работы. Дэвид Хакман, например… Получается, они так и не встретились вечером. Джулия вновь, хоть и сознавая абсурдность ситуации, испытала трепет и волнение.

И некоторое разочарование.

Сиделка, неодобрительно хмурясь, все-таки позвонила на кухню и заказала завтрак.